Юлий Буркин - Осколки неба, или Подлинная история The Beatles

Но начать они не успели. В комнату вбежал запыхавшийся Пит Шоттон:

– Джон! Твоя мать!.. Ее сбила машина!

У Джона подкосились коленки, и он ухватился за колонку, чтобы не упасть.

– Где она?! Что с ней?!

– С ней… – Пит боялся продолжать. – Она… Я не знаю…

– Не ври, гад! – бросив гитару на пол, закричал Джон. – Она умерла, да?!

– Да, – выпалил Пит, и все замерли.

Дальше для Джона все стало походить на замедленное кино. Медленно-медленно Синтия обняла его, и лицо ее было печально, хотя Джулию она не видела ни разу в жизни.

Плавно, как показалось ему самому, Джон оттолкнул подругу, хрипло сказав: «Отойди от меня!» Он сделал шаг, еще… Обо что-то запнулся и упал…

Синтия хотела помочь ему, но он, не замечая ее, встал сам. И время вновь помчалось со своей обычной скоростью.

В дверях он оглянулся и бросил: «Вы все ее мизинца не стоите!» Синтия кинулась за ним. Она понимала, что он чувствует сейчас. У нее у самой год назад умер от рака отец.

– Как это случилось? – спросил Стюарт Пита.

– Она шла от тети Мими. Переходила через улицу. Это была полицейская машина, а водитель был пьяный…

– Сволочи… – сказал Стюарт.

По домам ребята расходились молча. Девчонки рассосались как-то незаметно. (Здоровенную, как выяснилось, звали Филлис Маккензи.) Норману и Джорджу было по дороге в одну сторону, а Полу и Стюарту – в другую. Питу Шоттону тоже было по пути с ними, но, во-первых, он недолюбливал Сатклиффа (Пол даже подозревал, что он ревнует его к Джону), а во-вторых, он решил отправиться сейчас в дом тети Мими. Он не мог оставить друга в такую минуту.

Пол понимал, что ему тоже следует пойти к Джону. Но не мог заставить себя. Он знал, что такое потерять мать, и боялся, что боль вернется. А Стюарт сказал, что сначала зайдет домой, на Гамбьер-террас.

…Они шли по улице вдвоем. Вечерело, и в июньском воздухе, казалось, повисла какая-то недосказанность. Но Полу говорить не хотелось. И начал Стюарт:

– Помнишь, Пол, ты рассказывал, что твоя мать умерла, когда Джон взял тебя в команду?

– Ну, – подтвердил Пол, еще не понимая, к чему тот клонит.

– А сегодня ты привел Джорджа, – сказал Стью и многозначительно посмотрел на Пола.

Тот остановился.

– Ты рехнулся, Стью, – сказал он изменившимся голосом.

– Он ваш, Пол. Я сразу это понял. Только он заиграл, как будто бы ток включили…

– Да о чем ты говоришь, Стюарт? – с нарастающей неприязнью повысил голос Пол. – Как ты можешь?! Сейчас?!

– Мир сопротивляется, Пол, понимаешь? Но вы не должны отступать!

Пол смотрел на него уже с откровенной ненавистью и чувствовал, как безотчетный ужас охватывает его.

– Ты псих, Стюарт! – крикнул он. – Просто псих! Я видеть тебя больше не хочу!

И он со всех ног кинулся к дому.

Гамбург. Последнее время в Германии вошли в моду английские группы.

Клуб «Индра» [10] Indra – бог грома и огня в индуизме. . В углу, на пятачке для музыкантов – ансамбль «Рори Сторм и ураганы» [11] «Rory Storm and Hurricanes». «Rory» – сценический псевдоним Ала Колдуэлла (от англ. roaring – ревущий). Так что название группы можно перевести как «Ревущий шторм и ураганы». .

За ударной установкой – худой носатый парнишка с короткой реденькой бородкой.

– Эй, Ринго, а ну, покажи класс! – кричали ему англоязычные посетители. – Сыграй-ка нам Брамса: «Брамс! Брамс! Бах-бабах!» Разогретые пивком немцы требовали: «Шнеллер, шнеллер!» [12] Schneller, schneller! – Быстрее, быстрее! (нем.)

На выкрики парнишка не обращал ни малейшего внимания. Чувство собственного достоинства у него было. Иногда оно даже мешало ему в работе: он всегда стучал так, как считал нужным он сам, а не руководитель группы, гитарист Рори.

Сыграв пару песен, «Ураганы» уселись за столик.

– Ну, «Властелин колец», что за сюрприз ты нам приготовил? – спросил Рори, хотя, конечно же, прекрасно знал, в чем дело.

Сказочным именем Ринго иногда звали потому, что колец и перстней на нем было больше, чем в ювелирной лавке. Это был его бзик. Да и его манера говорить напоминала хоббитскую.

Вот и сейчас, поднявшись и напыжившись от гордости, он залопотал:

– А ну, господа хорошие, споднимите-ка свои круженции, выпейте-ка пивка пенного да пожелайте мне здоровья отменного. Ибо, дружочки-приятели, у меня сегодня день рождения!

Все, разулыбавшись, подняли кружки. Глотнув пива, Рори достал из кармана костюма поздравительную открытку и небольшую коробочку.

– Это тебе от нас, Ринго.

Поблагодарив, Ринго взял открытку двумя руками, поднес ее к самому носу и попытался прочесть:

– До… доро… дорогому… – наконец осилил он. Этого ему было вполне достаточно. «Дорогому», – повторил он с умилением. Растроганно посмотрев на приятелей, он бережно сложил открытку, опустил ее в карман пиджака и потянулся за коробочкой.

Внутри лежал перстень с яйцеобразным камнем цвета бутылочного стекла.

– Ой! Это мне? – не поверил своим глазам Ринго.

– Коллекционная вещица! – похвалился Рори. – Ручная работа! Сейчас такого уже никто не делает! Только мы… – Он осекся, но именинник ничего не заметил. Он уже сел и с вожделением погрузился в созерцание подарка.

Кольцо оказалось великоватым и легко соскальзывало с пальца. Ринго решил немедленно потолстеть и закричал:

– Пива! Пива! – и зачем-то добавил: – В кружках. – Затем вновь во все глаза уставился на камень. Он словно нырнул в его зеленоватые недра… Он ничего не видел и не слышал вокруг.

– Ну все, день рождения закончен, – заключил бас-гитарист и певец Лу Уолтерс. Он потряс именинника за плечо. – Эй, приятель, очнись!

– Ты, конечно, не из нашего мира и здесь только проездом, – вторил ему еще один урагановец – Ти Брайен, – но отвлекись ты, в конце концов!

Ринго с сожалением закрыл коробочку, сунул подарок во внутренний карман и похлопал по нему, убеждаясь, что все на месте. Лишь после этого он демонстративно оглядел друзей, словно говоря: «Я здесь, с вами!»

– Добро пожаловать в наш мир, дружище! Вот и пиво подоспело! – констатировал Лу.

– Что ж, вмочим по пивку, хрустнем по чипсам, вдарим по фисташкам, – согласился Ринго. – Спасибо вам за камешек. А камешек-то не простой… – полез было он обратно во внутренний карман. Но его отвлек Рори:

– Сколько тебе стукнуло-то? – поспешно спросил он.

– Куда стукнуло? – не понял Ринго.

– Да-а, тебя точно стукнуло… – покачал головой Рори и отхлебнул пива. – Я спрашиваю, сколько лет-то тебе, мужчина?

– Лет-то мне? Девятнадцать.

– Да ты, оказывается, старше нас всех! – воскликнул Рори, а Ти Брайен, осушив свою кружку, задал вопрос, который тут хотел задать, пожалуй, каждый:

– Слушай, мы уже давно вместе играем, а такое впечатление, что ты какой-то… ну-у… другой, что ли. Не наш…