Арест Ант - Как стать контрабандистом

– Строго по правилам. Мы получаем документы и тщательно проверяем груз… – тут он запнулся, – Иногда… может излишне доверяем экспедиторам… тогда проводим только визуальную проверку… на соответствие груза документам… у нас все честные люди… замечаний ни разу не было…

На Румяного стало жалко смотреть. Он запутался в своих словах, прекрасно понимая, что чем дальше они будут углубляться, тем будет опаснее.

– Достаточно. И так ясно, что все грузы проходили не меньше одной тщательной проверки. Или на въезде, или во время таможенной очистки. Но, давайте оставим это, – великодушно предложил Тони, – На прошлом суде вы показывали какую-то калькуляцию по плотности наполнителя этих панелей в сравнении с плотностью сигарет. А также сделанные на основании этого выводы. Можно нам всем сейчас с ними ознакомиться?

– Я? – он беспомощно оглянулся на прокурора, – Я их с собой не захватил. Но, если надо…

– Это несущественно, – тут же встрял прокурор, – Расчёты будут непосредственно представлены только по требованию суда. Пока это закрытая информация.

– Два месяца назад она была открытая, – Тони широко улыбнулся, – А сейчас она стала закрытой? Для кого?

– Продолжайте задавать вопросы по сути дела, – перебила его судья, – Суд сам решит, какая информация ему может потребоваться для рассмотрения.

– Да, Ваша честь! – отреагировал Тони, – Вам виднее. Тогда вернёмся к фотографиям. Можно нам снова показать снимок контрабандного груза?

Румяный как-то поскучнел, но достал фотографию и снова включил эпидоскоп. Тони подошёл поближе к стене, на которую проецировалось изображение, и стал его разглядывать.

– Так что это за полоски? – он указал на более тёмные вертикальные линии, в двух местах пересекающие каждый блок сэндвич-панелей.

– Это края решёток из толстой фанеры, которые удерживали блоки сигарет при транспортировке, – медленно ответил таможенник, – Структура контрабандных контейнеров.

– Уверены? – участливо спросил Тони.

– Полностью уверен, – только вот в его голосе уверенности уже совсем не было.

– Тогда покажите нам снимок упакованных элементов.

– У меня с собой нет, – совсем хмуро сообщил Румяный.

– А я случайно захватил, – с детской непосредственностью сообщил Тони, – Можно я воспользуюсь этим замечательным аппаратом?

Он ловко оттеснил таможенника и положил свою фотографию.

– Это было приложено к материалам, которые нам так любезно переслал прокурор, – невинно добавил Тони, а потом посерьёзнел, – А не подскажете… господин старший таможенник, из какого материала сделаны эти стяжки? – Тони указал на ленты, фиксирующие груз на поддонах.

– Это такие тонкие полосы. Приходилось их перекусывать специальными инструментами, – машинально ответил таможенник.

– Правильно, – одобрил Тони, – У меня и покрупней фотография есть. Уже из другого источника. Соседняя таможня снабдила.

Он быстро положил сверху новый лист.

– Качество не очень, – пожаловался он, – Но ясно видно, что лента металлическая. Подождите секунду.

Тони отошёл к столу и быстро вытащил книгу с заложенной страницей.

– Итак… металлическая лента является прочным и надежным упаковочным материалом. Лента изготавливается из высококачественной стали с антикоррозийным покрытием. В качестве защиты от коррозии может быть применено лакирование, оцинкование или воронение… это пропускаем… скрепление концов металлической упаковочной ленты осуществляется металлической скобой или с помощью пломб методом просечки, а также безгильзовым способом, с помощью самозатягивающегося замка… пожалуй, и так достаточно. Укажите мне, где она тут на вашем снимке? Фанеру вы мне наглядно показали, а этот металл, он что, какой-то очень особенный? Совсем прозрачный?

В рядах зрителей послышался неясный шум. Первой отреагировала судья. Оно постучала своим деревянным молотком и властно сказала:

– Всем приглашённым очистить зал суда!

Из задних рядов раздались одновременно радостные и протестующие возгласы.

– Немедленно! – уже резко добавила судья.

Народ гурьбой повалил на выход. Судья некоторое время молча смотрела на захлопнувшуюся дверь, а потом последовательно указала пальцем на трёх виновников возникшего конфуза и рявкнула:

– Разбирайтесь. Быстро!

Тони, Румяный и ссутулившийся прокурор подошли к стене и стали глубокомысленно разглядывать картинку. Сначала было тихо, а потом вспыхнула нешуточная перепалка.

– Воздух тут у вас здесь какой-то особенный. Потому таможня врет, как дышит. Кстати, может, перерывчик замутим? – спросил я у переводчицы, – Они теперь долго не успокоятся. А мне никотина для нервов всё больше и больше требуется.

Однако судья отмела это предложение, заявив, что скоро и так будет обеденный перерыв, а до него нужно обязательно закончить с первым свидетелем.

Переводчица некоторое время прислушивалась, а потом безнадёжно махнула рукой.

– Они теперь уже не уверены, была ли эта стягивающая лента из металла или из похожего на металл пластика, да и вообще фотография упакованного груза стала спорной. А что было на прошлом суде?

– Не знаю, но на основании показаний этого… старшего смотрителя… водителю дали четыре года тюрьмы.

– Но ведь контрабанда всё же была?

– Может и была… я теперь уже ни в чём не уверен. С такими таможенниками надо ухо держать ой как востро. Пока сам лично не увижу, теперь ни за что не поверю. Кстати, а можно сейчас задать вопрос таможне? Пусть он скажет, где сигареты и почему я так до сих пор так и не получил номеров партий? Просил ведь своих следователей неоднократно. Даже сейчас по этим номерам сигаретных партий можно много чего интересного выяснить.

Переводчица, повысив голос, задала вопрос. Ответ был для неё обескураживающим. Она несколько раз переспросила, а потом повернулась ко мне:

– Они говорят, что все сигареты были уничтожены. Почти сразу после их поимки, так как у них не было свободного места на складе. Но, уверяют, что есть акт утилизации.

– Я тащусь… нет, я просто финарею от таких бла-а-родных санитаров границы. Раз – и уже нет в природе никакой ядовитой отравы. Только фиговый листок со штемпселем. А чего тогда машину вместе с водителем сразу не утилизировали? Просто так, за компанию? Всё равно все концы… по акту можно зачистить. Теперь два – посмотрите как дело распузырилось… полоски какие-то невнятные… зато результат просто зашкаливает… миллионные ущербы, правда непонятно чьи… бухгалтерия им моя во всём стала ужасно подозрительна… одни страдания от той… русской мафии. Но водилу всё же на четыре года законопатили, гомолюбы-гомофаги. Теперь меня этой заумью прессуют. – я резко прервался от наступившей в зале тишины.