Жаклин Уилсон - Печенька, или История Красавицы

Я сказала:

– Рона, с днем рождения! Ты такая красивая!

Рона хлопала глазами, глядя на мои локоны-пружинки.

– Ой, Красавица, ты сегодня совсем другая! – Тут она поперхнулась. – Ты тоже чудесно выглядишь!

Рона окинула взглядом голубые оборочки и белые складки, а потом раскрыла рот в неподдельном восторге – это она увидела мои туфли.

– Ой, какие ту-уфли! Мне мама запрещает носить каблуки, даже самые низенькие, пока мне не исполнится тринадцать. Везет тебе!

Я гордо перешагнула порог, стараясь не споткнуться.

– Вот, это тебе! – Смущаясь, я протянула подарок.

Я его сто лет заворачивала. Рона не схватила его и не сунула куда-нибудь в угол. Она осторожно взяла сверток, погладила серебряную бумагу и розовую атласную ленточку.

– Рона! – крикнула Скай из комнаты. – Иди сюда скорей, тут песня начинается «Я не хочу танцевать»!

– Иду, сейчас, – ответила Рона.

Она развязала ленту и аккуратно ее смотала. Бережно развернула обертку. Сначала взяла три серебряных браслета, надела их и взмахнула рукой, чтобы они зазвенели. Потом приложила к себе розовую футболку с серебряной надписью «Принцесса» – в самый раз, мол. Раскрыла книгу и вежливо заглянула внутрь.

– Спасибо тебе, Красавица! – Рона улыбнулась накрашенными губами. – Чудесные подарки!

– Я так рада, что они тебе нравятся!

Мы стояли и улыбались друг другу. Мне хотелось остановить это волшебное мгновение, чтобы не надо было идти в комнату, к остальным. Но Скай снова стала вопить. Рона скорчила рожицу.

– Пошли! Ух, что будет, когда все увидят твои невероятные туфли!

Каблуки сначала никто не заметил. Все таращились на мои волосы. Скай, подбоченившись, сделала вид, будто остолбенела от удивления. Юбка у нее была еще короче, чем у Роны, а черный топик открывал плоский живот. Она нарисовала чернилами звездочку вокруг пупка – выглядело почти как настоящая татуировка.

– Караул, кто это? Пугало огородное, Уродина в кудряшках!

Потом она принялась насмехаться над моей блузкой: подергала бант у ворота и сказала, что ее бабушка себе точно такую же блузку купила за десять пенсов на дешевой распродаже. Эмили с Арабеллой так и закатились.

– Помолчи, Скай, – сказала Рона.

Но Скай заткнуть никому не под силу.

Я повернулась к ней спиной и подошла к дивану. На нем сидел целый эскадрон плюшевых медведей, тесно прижавшихся друг к другу мохнатыми боками.

– Смотрите, какие у Красавицы потрясающие туфли! – сказала Рона.

– Только она ходить в них не умеет, – фыркнула Скай. – Качается и попой дрыгает! Дрыг-дрыг!

Я плюхнулась на диван, прямо в кучу медведей, отчаянно моргая. Девчонки начали танцевать – Рона и Скай, Эмили и Арабелла, Лулушечка и Какашечка. Несколько девочек танцевали вместе, целой компанией. Я могла бы пристроиться к ним, но не стала. Я взяла двух медведей и заставила их танцевать на подлокотнике дивана.

Потом устроили конкурс пения. Скай подарила Роне караоке и выступала первой, чтобы показать всем, как это делается. У нее здорово получалось – она держала микрофон, как настоящая эстрадная певица, и пританцовывала под музыку. Рона очень старалась, но все время начинала хихикать и сбивалась с ритма. Арабелла и Эмили выступили дуэтом, и совсем неплохо. Они синхронно подпрыгивали и покачивали бедрами.

– Кто теперь? – спросила Скай.

Все хором завопили: «Я! Я! Я!»

Скай смотрела прямо на меня:

– Пугало, давай ты!

Я сказала:

– Нет, спасибо.

– Ты же в гости пришла, вот и давай, не откалывайся от коллектива! – сказала Скай. – Выбирай песню!

Я этих песен и не слышала никогда. Папа ненавидит поп-музыку, называет ее «нелепый вой». Он слушает какие-то древние рок-группы. Те песни я бы запросто могла спеть, но в наборе караоке их не было.

Я растерялась, а Скай насмешливо изогнула бровь.

– Ну, давай живей, Уродина, не тормози! Живей, живей, живей!

Она это декламировала нараспев, а другие девчонки подхватили.

– Красавица, давай с тобой дуэтом споем, – сказала Рона.

Скай нахмурилась:

– Пусть одна поет! Рона, ты пела уже!

– Сегодня мой праздник – значит, я могу петь, сколько захочу. – Рона мило улыбнулась и заглянула в список песен. – О, давай споем «Бэби-бу»!

Она потянула меня к микрофону. Я вцепилась в ее руку и зашептала:

– Я эту песню не знаю!

– И не надо. Я буду петь, а ты только повторяй после каждого куплета: «Бэби-бу, бу, бу, бу-бупи-ду». Ничего сложного!

Она включила музыку и запела. Я кое-как промямлила дурацкий припев «Бэби-бу, бу, бу». Рона спела следующий куплет, а я опять: «Бэби-бу, бу, бу». И правда, ничего сложного. В последнем куплете Рона опять захихикала, потому что там были дурацкие слова: мол, я заставлю тебя стонать, – явный намек на кое-что. Пока Рона давилась от смеха, я сама спела куплет. Мелодию я уже запомнила. Последнюю строчку мы пропели вместе и вдвоем прокричали припев: «Бэби-бу, бу, бу, бу-бупи-ду»! Еще и покружились в конце.

Я качнулась на маминых каблуках и ухватилась за Рону. В общем, мы обе повалились на пол, задыхаясь от хохота. Другие девчонки тоже смеялись, но не над нами, а с нами заодно. Только Скай не смеялась.

– Ты хоть понимаешь, Уродина, как глупо выглядишь? – прошипела она. – И не воображай, будто Рона хочет с тобой дружить. Она просто тебя жалеет!

Я старалась не обращать внимания, но все равно невольно думала: а вдруг правда?

За столом Рона усадила меня рядом с собой. С другой стороны, конечно, сидела Скай. Угощение было чудесное: громадные многослойные сэндвичи с индейкой, беконом и салатом, скрепленные зубочистками, чтобы не развалились; маленькие сосиски с томатным соусом; картофельные дольки, которые можно было макать в сметанный или острый мексиканский соус; пицца с четырьмя сортами сыра и ананасами; крохотные гамбургеры с маринованными огурчиками; огромный шоколадный торт с вишнями и взбитыми сливками; кексики с розовой, сиреневой и нежно-голубой глазурью и громадный торт в виде буквы «Р», украшенный серебряными сердечками и сахарными розочками.

– Красиво как! – прошептала я в восхищении.

– А, мама любит готовить, – ответила Рона. – Налетай!

Я набрала себе на тарелку всего понемножку и сразу набила полный рот. Мама Роны всем наливала сок – апельсиновый, клюквенный или малиновый.

Она спросила меня:

– Тебе какой?

– Клюквенный, пожалуйста! – ответила я с полным ртом и поскорее проглотила. – Ой, миссис Маршалл, какая вкуснятина!

– Спасибо, моя дорогая! Мне очень приятно, что тебе нравится! – Она улыбнулась и двинулась дальше.

– Смотрите, сколько Уродина себе набрала! – процедила Скай. – Вот обжора – неудивительно, что она такая толстая! Гляньте, как живот выпирает, все складки на юбке разошлись!