Ярослав Веров - Как он был от нас далёк

Он вдруг смутился. От Тани не укрылся легкий румянец, окрасивший его щеки.

– Говори уже, раз начал, – подбодрила Таня.

– Тут видишь, какое дело… Не вытащи я тебя, ты бы погибла. Пять пуль в тебя всадили.

Таня невольно провела пальцами по животу.

– А ну как выжила бы?

Вадим помотал головой.

– Невозможно. И не в том дело, что минуты тебе оставались и госпиталя под рукой не было с хирургом. Просто по-другому я тебя и спасти-то не смог бы.

– Не понимаю… – тихо произнесла девушка.

– В хронокапсуле довольно мощный Сумматор. Без него нельзя. Кроме того, он связан метрически с другими Сумматорами планеты. Такие ветви вероятностей он просчитывает мгновенно. Поэтому капсула сработала. Иначе – нет. Ну, все, не спрашивай более, я и так наболтал сверх положенного…

Они помолчали. Звезды за иллюминатором равнодушно светили, не меняя своего положения. В абсолютной тишине и покое гравитабль уносил пассажиров к Марсу. Таня прихлебывала чай, поглядывая на Вадима. Странно было знать, что ему полвека, выглядел Карнаухов-младший значительно моложе Таниного отца. Правда, Вадим не знал тяжелой работы, и его не ранили на Гражданской…

Она отставила чашку. Решительно поднялась.

– Пойду я спать, – сказала она. – Спасибо за чай.

Несмотря на навалившуюся усталость, спать не хотелось. Она обследовала каюту, нашла ванную за сдвижной панелью, а за другой – небольшую кухоньку, правда, совсем не похожую на ту, где царила устаревшая на пятьсот лет красавица Асель. Кухня Тане была без надобности, а ванной она воспользовалась. Вымылась с ног до головы, обсушилась, надела легкий, пушистый халат, вроде того, что был на Вадиме. Прилегла на диван. Свет послушно померк, и через иллюминатор в каюту заглянули звезды. Таня стала любоваться ими, думая о причудливом повороте своей, до недавних пор такой обыкновенной судьбы. Потом ее мысли обратились к дому, маме, папе, двоюродным братьям, племянникам. Как они там? Немцы бомбят Ленинград. Страшно за родных. Вот бы забрать их сюда – в это дивное, безопасное время. Мама бы обрадовалась, особенно тому, что можно спрятать детишек от войны. А вот папа ни за что бы не согласился. Он старый большевик, просился на фронт, но его не пустили, возраст, и на заводе он нужен. Да и мама отправила бы пацанов, а сама осталась бы с отцом.

Подумала о тысячах таких же славных ребятишек, как Мишка и Колька, живущих в Ленинграде, Киеве, Минске, десятках городов и сел, которые сейчас бомбят и обстреливают из орудий захватчики. Что ж это, добренькие хронопилоты всех скопом в светлое будущее уволокут? Да и то, что рассказал Вадим… непонятно. Да, непонятно и, если честно, – жутко. Значит, получи она не пять пуль в живот, а одну и в руку, она так бы и осталась истекать кровью на пыльной деревенской улице? Но ведь это… это несправедливо! Это ж что выходит, она вроде как в раю? За какие такие заслуги? То-то же…

Значит, такая повестка дня.

Первое. Вместо того чтобы соваться не в свои дела – узнать, каким образом вернуться в тысяча девятьсот сорок первый. Тем более что спасли ее незаконно. Сергей Владимирович утверждал, что у них нет властей, но кто-то же занимается всеми этими полетами в прошлое. Значит, есть тот, кто принимает решения. Пусть даже эти загадочные Сумматоры – машинные родственники Асель.

Второе. Вадим сказал – есть другие эвакуированные. Надо отыскать, поговорить. Пусть даже и на Марсе… Какая разница? Вдруг подскажут, как ей добиться своего? Неужто никто из них не пробовал?! Правда, если кто добился, он уже там – воюет.

Ладно, посмотрим…

Все-таки звезды невыразимо прекрасны! Не зря она согласилась лететь… А ведь хотела отказаться. Дуре-еха… Увидеть другую планету, фантастический мир будущего, узнать столько нового и интересного… По возвращении домой будет легче переносить все тяготы войны и не бояться фашистской мрази, зная, что будущее, ради которого сражаются сейчас ее соотечественники, – прекрасно.

Утром прибытия – хотя за окном была все та же проколотая звездными булавками тьма – позвонил Вадим. Телефона в каюте не было, но над столиком вдруг возникло разноцветное облачко, оказавшееся объемным изображением Карнаухова-младшего, которое вежливо поздоровалось и осведомилось, как почивалось обитательнице семнадцатой каюты и не желает ли она позавтракать? Слегка ошеломленная таким способом связи, Таня заявила изображению, что ей надоели семейные завтраки, обеды и ужины и хочется к людям. Вадим хмыкнул, но поведал, что в кафе на третьем уровне можно подкрепиться в компании других пассажиров. «Угу», – отозвалась Таня и продолжила валяться. Вставать не хотелось. Текли ничем не отмеченные минуты, а Таня все нежилась в постели и вспоминала вчерашний день – первый на борту межпланетного корабля…

Изображения ракет, какие Таня видела в журналах и книжках, гравитабль ничем не напоминал. Он скорее был похож на океанский лайнер. Вадим устроил вчера экскурсию по его палубам. Каюты, салоны, бассейны, шарообразный зал нулевой гравитации, где люди летали на крыльях, как птицы. Вадим предлагал попробовать и ей, но Таня не решилась. Только с детским восторгом наблюдала, как парят, закладывают виражи и мертвые петли обыкновенные парни и девушки, но с разноцветными крыльями, прикрепленными к рукам.

Поразил Таню и Звездный зал – высокий прозрачный купол, сквозь который можно часами наблюдать Космос. Стоило сосредоточить взгляд на какой-нибудь звездочке, как рядом с нею появлялся столбец текста, содержащий научные сведения как о самом светиле, так и о планетах, его окружающих. Больше всего Таню восхищали строчки о количестве народонаселения на той или иной планете – освобожденное от угнетения и войн человечество заселяло Вселенную. Короче, Вадим вовсю выполнял поручение отца – отвлекать и развлекать гостью. Надо сказать, у него получалось.

Гравитабль тоже был густо населен. Семеня за широко шагающим «высокоученым экскурсоводом», Таня видела множество людей, молодых и старых, хотя совсем дряхлых среди них не было. Встречались и стайки детей разного возраста. Вадим объяснил, что существует традиция с десятилетнего возраста отправлять во время каникул ребятишек на Марс. Мальчишки и девчонки тридцатого столетия ждут этого дня с нетерпением – Таня подумала, что в ее время так ждут приема в пионеры, но здесь, наверное, никаких пионеров нет. Из-за этой традиции четвертую планету Солнечной системы иногда называют Детской. Во время каникул все музеи, все парки, все экскурсионные маршруты ее работали на юных посетителей, словно шумный, пестрый, горластый прибой накатывался на Марс, давно уже утративший грозный облик бога войны. В библиотеке межпланетного корабля Таня увидела объемные фотографические снимки, сделанные в разные столетия как на поверхности самой, тогда еще совсем недетской планеты, так и из открытого космоса. Красно-черные пустыни, пыльные бури, какие-то громадные изжелта-серые арки, то ли руины, то ли остовы гигантских животных, русла высохших рек, плоскогорья, усеянные камнями, и куполообразные выступы исполинских гор, и над всем этим низкое небо, тускло-желтое днем и морозно-черное ночью. И постепенно – от снимка к снимку – облик Марса менялся.