Владимир Гриньков - Киллер

На улице было темно, и только два фонаря освещали массивную деревянную дверь да светились три окна на первом этаже, отбрасывая на сырую землю пятна света.

Стас наклонился к лобовому стеклу и поднес часы к глазам. Половина седьмого. Сейчас должна уйти секретарша. Он откинулся на спинку сиденья и посмотрел на деревянную дверь. Одно из окон уже погасло. Через минуту дверь открылась, и на крыльцо вышла высокая женщина в широкополой шляпе. Оглянувшись по сторонам, она спустилась по ступенькам и быстро пошла по тротуару, старательно обходя лужи.

Теперь толстяк. Он уйдет минут через пятнадцать, если не произойдет ничего непредвиденного. После его ухода у Стаса будет десять минут – фантастически много! Он чувствовал себя абсолютно спокойно, потому что на этот раз все складывалось очень удачно.

Через десять минут Стас прильнул к стеклу. В одном из окон он увидел тень человека. Толстяк одевался.

Машины в этот переулок почти не заезжали, лишь изредка какая-нибудь легковушка проносилась мимо и притормаживала у далекого перекрестка, и тогда Стас видел ярко вспыхивающие стоп-сигналы.

Толстяк вышел на улицу, поправил шапку на голове и зашагал в сторону проспекта, куда пятнадцать минут назад ушла секретарша.

Стас извлек из-под сиденья пистолет, снял его с предохранителя и, передернув затвор, опустил руку с пистолетом в карман плаща. Улица была совершенно пустынна. Убедившись в этом, Стас вышел из машины и направился к освещенным двумя фонарями дверям, на ходу натягивая на руки кожаные перчатки. Он успел надеть их еще до дверей и в здание вошел, держа правую руку в кармане плаща.

В длинном и узком коридоре, в котором очутился Стас, стоял полумрак, но он уверенно повернул направо и пошел вдоль дверей с темными табличками. Он никогда раньше здесь не был, но шел уверенно, восстанавливая по памяти план здания, который ему показывали несколько дней назад.

Одна из дверей была приоткрыта. Стас толкнул ее и вошел. За столом сидел молодой мужчина в хорошем темно-синем костюме и перебирал какие-то бумаги, лежащие перед ним. При виде Стаса мужчина удивленно вскинул брови и спросил:

– Вы что-то хотели?

В руках он по-прежнему держал бумаги.

– Мне нужен Алтухов, – сказал Стас, чтобы подстраховаться на всякий случай.

– Я слушаю вас, – кивнул мужчина.

Его лицо не покидало выражение удивления.

Стас вскинул руку с пистолетом и выстрелил Алтухову в голову. Удар пули отшвырнул Алтухова на спинку кресла. Из разбитого черепа потекла струйка крови. Не опуская пистолета, Стас выстрелил еще дважды, после чего погасил в комнате свет и вышел на улицу. Улица по-прежнему была пустынна. Стас сел в машину, завел двигатель. Пистолет лежал у него в кармане. В последний раз взглянув на освещенные двери, Стас включил передачу и поехал в сторону проспекта.

Через два квартала он остановился у телефона-автомата. На третьем гудке на том конце провода сняли трубку.

– Это я, – сказал Стас. – Я только что проколол шину.

– Под передним правым сиденьем найдешь все, что тебе надо, – ответил мужской голос.

Стас услышал короткие гудки. Он вернулся к машине и, сев за руль, запустил руку под соседнее сиденье. Нащупав бумажный пакет, он вытянул его из-под сиденья и положил себе на колени. В пакете оказалось несколько пачек денег и небольшой почтовый конверт. Пересчитав деньги, Стас растолкал их по карманам и вскрыл конверт. Там был билет на самолет до Саратова и небольшая записка: «Билет до Саратова на сегодня, на двадцать один час. Машину оставь в аэропорту у будки диспетчера такси. Ничего лишнего в салоне не оставляй». Слово «лишнего» было подчеркнуто. Стас развернул билет и убедился, что тот приобретен на его фамилию.

На набережной он выбрал место, где не горят фонари, и, не заглушая двигатель, вышел из машины. Вода казалась черной, и только у противоположного берега на волнах перемигивались блики от далеких фонарей. Стас достал из кармана пистолет и бросил его в воду, после чего вернулся к машине и поехал в аэропорт.

У здания аэровокзала он оставил машину в условленном месте и ушел, оставив ключ в замке зажигания.

В Саратове было ветрено, с неба срывался мелкий дождик. Стас сел в такси, назвал адрес. До полуночи оставался час.

Улицы были пусты. Таксист гнал машину, игнорируя светофоры. На одном из перекрестков справа выскочил такой же лихач, таксист рванул руль, уворачиваясь, и, когда опасность миновала, выругался, не отрывая взгляда от дороги. «Изображает из себя крутого, – понял Стас. – Грубым таксистам люди обычно больше оставляют на чай».

У сквера Стас обронил:

– Останови здесь, приехали.

Денег он дал не много и не мало – слишком щедрых и слишком прижимистых таксисты запоминают, а это ни к чему.

В сквере было сыро. Фонари не горели, Стас шел, внимательно глядя под ноги, но пару раз попал-таки в лужу и теперь злился неизвестно на кого.

Миновав сквер, он вошел в подъезд пятиэтажного дома и поднялся на третий этаж. Здесь все было по-старому, как и неделю назад, когда Стас уезжал.

В квартире скинул плащ и пошел на кухню. Он продрог после самолета и теперь спешил приготовить себе кофе. В раковине стояла немытая сковородка, оставленная им неделю назад перед отлетом.

Пока кофе заваривался, Стас включил телевизор. Передавали новости, и на экране он увидел Лену. Стас прибавил звук и сел на табурет.

– Ну, привет! – сказал он, обращаясь к Лене.

На ней сегодня было бело-черное платье, и сама она сейчас знала, что чертовски хороша. Только теперь, увидев Лену, Стас почувствовал, как напряжение покидает его: мысли становятся нейтрально-расплывчатыми, а мышцы расслабляются. Он дождался конца передачи, пожелал Лене спокойной ночи, выпил кофе и после этого уснул, уснул, едва добравшись до кровати, и кофе не был ему помехой.

Сегодня все прошло нормально, сказал он себе, прежде чем заснул.

Сообщение об убийстве Алтухова появилось через неделю в «Коммерсанте». Из небольшой заметки на пятьдесят строк читатели могли узнать, что в своем кабинете неизвестными лицами застрелен директор крупного коммерческого предприятия, и что, по мнению коллег покойного, совершили убийство конкуренты. Милиция, не отвергая этой версии, высказывала предположение, что преступление совершено человеком опытным.

– Спасибо на добром слове, – буркнул Стас, откладывая газету в сторону.

Всю неделю он пролежал в своей квартире на диване, выходя из дома лишь изредка. Чувствовал он себя неважно – простыл-таки в тот день, когда возвращался в Саратов. Простуда уже почти прошла, но Стас предпочитал лишний раз не покидать квартиру.