Владимир Гриньков - Исчезнувшие без следа

– Света! – негромко позвал Шаповал.

Она резко обернулась – у нее было совершенно белое лицо – и вдруг закричала. Стакан упал на пол и рассыпался по кафелю стеклянной пылью. Это даже был не крик. Скорее страх, выплеснувшийся наружу именно так – криком. Шаповал бросился к ней, но она попятилась, споткнулась, упала и, рыдая, умоляла:

– Не подходи! Я тебя прошу – только не подходи ко мне!

Прошло целых полчаса, прежде чем истерика утихла. Шаповал отпаивал Светлану горячим чаем. И опять ее зубы стучали по стеклу. Шаповал морщился, но молчал.

– Ты меня прости, – прошептала Светлана еле слышно. – Мне такой ужасный сон приснился…

Судорожно перевела дыхание. Шаповал терпеливо ждал. Но продолжения не было.

– Так кого же ты там видела – во сне?

– Тебя, Толик, – ответила Светлана, глядя на него остановившимся взглядом. – Ты там был такой страшный… Лицо в крови… И руки тоже… И кровь капает…

– Как все просто и одновременно страшно. – Дружинин покачал головой. Они с Удаловым ехали на встречу с Аникиным. Командир сам вел машину. – Они весь первый состав «Антитеррора» набрали из пострадавших в «горячих точках». Родителям отсылали цинковый гроб, в котором неизвестно кто, а сами вывозили парня в укромное место, что-то там с ним делали…

– Ты с выводами не торопись, – посоветовал Удалов и даже поморщился.

Командир не любил скороспелых решений.

– С Дегтяревым этим очень непонятная история, Андрей. Еще надо разбираться.

– Тут и разбираться нечего!

– Еще надо разбираться, – упрямо повторил Удалов. – Я вполне допускаю, что он какой-нибудь контрактник и на все эти дела пошел по доброй воле.

– Я его глаза видел! – вспыхнул Дружинин. – Он потерянный – вы это понимаете? Никому не нужен. Чего бы он сидел в Петрозаводске? Он приехал в детдом, считая его родным, а его там знать не знают, заведующая держит его за ненормального – он, как собака, приблудился и за миску похлебки все выполняет: сделай то, сделай это. Он в Петрозаводске, а мать в Кировской области рыдает, его оплакивает – так почему бы ему не вернуться домой, если он обо всем знает?

– Может быть, его так запугали?

Дружинин покачал головой, давая понять, что не согласен. Свернули на Остоженку. Редкие прохожие в вечернем сумраке казались тенями.

– И ведь все очень просто можно установить, – задумчиво сказал Дружинин. – Достаточно этого лже-Маркова привезти в его родной городок – и все выяснится.

– Ты не торопись, – буркнул Удалов. – Сначала мы должны мать подготовить.

– Я понимаю. Потому ничего ей и не сказал.

– А хотелось?

– Аж распирало, – признался Дружинин. – Но не из тщеславия, вы не подумайте. Просто такое горе – у меня сердце разрывалось, когда я на эту старушку глядел.

Мелькнул знакомый дом.

– Здесь! – вспомнил Дружинин.

– Недалеко устроился от Кремля, – заметил Удалов, имея в виду Аникина. – Несложно будет перебираться на новое место после выборов.

– А придется перебираться? – усмехнулся Дружинин.

– Очень может быть. Ты же слышал – в Красноярске его прямо-таки на руках носили.

Их уже ждали. Барсегин появился очень быстро, поздоровался за руку с обоими и повел по коридорам. Он был деловит и немного сумрачен. Несмотря на поздний час, его рабочий день продолжался и не скоро, наверное, должен был закончиться.

У Аникина в кабинете были люди, но едва вошли Удалов и Дружинин, Аникин своих гостей тотчас выпроводил. Он выглядел уставшим. Последние недели накануне выборов совершенно его измотали. Пожал руки – сначала Дружинину, потом Удалову, при этом сказав ему:

– Спасибо вам за ваших ребят. Они меня очень выручили в последней поездке. Я этого не забуду.

Удалов кивнул, но ничего не ответил. Был удобный момент что-либо попросить для своей группы, но слишком важный разговор предстоял, и Удалов все просьбы отложил на потом.

– Итак, вы обещали мне поведать нечто особенное, – сказал Аникин, сразу вводя разговор в деловое русло.

– Мы наткнулись на такие факты, что держать их про себя равносильно самоубийству, – ответил Удалов.

– Мы с вами в прошлый раз говорили о Воронцове, – подключился к разговору Дружинин.

– Да, я помню.

– И вы сказали, что не верите в его гибель.

И опять Аникин кивнул.

– Так вот: он жив. И находится в Москве.

Надо было видеть Аникина в эту минуту. Человек, который, наверное, давно разучился удивляться, потому что политика трудно чем-либо удивить, сидел в кресле с таким изумленным выражением лица, что Дружинин с трудом сдержал улыбку.

– В Москве? – недоверчиво переспросил после долгой паузы Аникин.

– Вас это удивляет?

– Если честно – да. Хотя в беседе с вами я и высказал уверенность в его причастности к происходящим событиям, все-таки всерьез эту версию я еще не разрабатывал.

Аникин вышел из-за стола и опустился на стул, как раз напротив своих гостей.

– Рассказывайте! – попросил он с нетерпением и даже потер руки – так был возбужден. – Ведь вы не представляете, как это важно для меня – распутать эту историю еще до выборов. Итак, вы отыскали следы Воронцова…

– Да. Мы даже нашли человека, который доставлял его в Москву.

– Откуда доставлял? – не понял Аникин.

– Из Африки.

– Кто он? Какой-нибудь дипломат?

– Боец «Антитеррора».

– Вы говорили прежде, что все члены этой группы погибли, – напомнил Аникин.

– Первый рейс вертолета прошел нормально. С острова вывезли Воронцова и сопровождавшего его бойца. И только после этого, во время второго рейса, произошла катастрофа.

– Что говорит этот ваш свидетель? Где искать Воронцова?

– Неизвестно, – сказал Дружинин спокойно и безжалостно.

Знал, что такой ответ для Аникина – удар, но жизнь ведь на этом не закончилась.

– Их развели в разные стороны на Чкаловском аэродроме, – продолжал Дружинин. – И больше этот человек Воронцова не видел.

– Жаль, – вздохнул Аникин.

Наверное, ему все представлялось более перспективно. А Дружинин бесцеремонно разрушил его надежды.

– Хотя кое-какие соображения по этому поводу у нас имеются, – сказал Дружинин. – Воронцова надо искать где-то в структурах, очень близких к нынешнему правительству.

– Доказательства у вас есть?

– Только косвенные.

– Интересно было бы послушать.

– Как-никак поисками Воронцова занималась правительственная спецгруппа. И с Чкаловского аэродрома его мог вывезти кто угодно, но только не бывшие сослуживцы и не рэкетиры. Правильно? Значит, им занимался кто-то близкий к властям. Но и это еще не все. У этой истории есть и другая сторона, и тут мы такое откопали, что волосы дыбом встают.

Аникин осторожно потрогал свою посеребренную шевелюру и шутливо вздохнул. Сидевший до сих пор молча Барсегин негромко засмеялся.