Владимир Гриньков - Исчезнувшие без следа

– Сколько грязи! – сказал он и покачал головой.

Грязь и кровь. Больше нет ничего.

– Зато теперь ты герой, – сказал Удалов. – Отошел от всех этих дел и охраняешь народного кумира. Или не охраняешь? Задание выполняешь, да?

– Я – человек государственный. Что прикажут, то и делаю.

В один из дней, прямо перед выборами, ему прикажут прекратить все это действо – и он спокойно и без помех убьет Аникина. Эта мысль, наверное, была написана на лице Удалова, потому что Барсегин расхохотался так, что даже машина вздрогнула.

– Ты за Аникина испугался, да? Не переживай, он еще всеми нами покомандует.

Барсегин наклонился вперед и сказал, глядя Удалову в глаза:

– Знаешь, в чем твоя самая непростительная ошибка? Ты веришь в порядочность и благородство. А их нет, пойми ты! – Он перешел на шепот: – Глупо сражаться на чьей-то стороне, все равно хозяин предаст, рано или поздно. Вот ты со своими ребятами служил верой и правдой, и кто об этом вспомнил? Стали опасны – и всех до единого уничтожили. Bcex! Не пощадили никого! Потому что те, наверху, очень боятся огласки. И как только стало понятно, что все может всплыть, – отдали приказ уничтожить группу. И тебя убили бы, если б попался. Ты понял? Вот она – благодарность за твое рвение! – Шепот Барсегина стал горячим. – Нам с тобой нечего делить, ты пойми! И ты и я – солдаты. Ты не должен меня ненавидеть, как и я тебя. Давай мирно разойдемся! Пусть они там, наверху, между собой дерутся, мы с тобой ни при чем.

– Ты-то как раз при чем, – зло сказал Удалов.

– Я выполнял приказ!

– Преступный приказ. И ты за это ответишь.

– Перед кем? – засмеялся Барсегин.

– Не думай, что ты неуязвим. Аникин победит на выборах, начнется расследование…

– Никогда! – сказал уверенно Барсегин и опять засмеялся. – Никогда его комиссия ничего не сделает! Потому что Аникин – это подставка!

– Что? – не поверил Удалов.

– Да, мой дорогой! Ты же знаешь, что такое подставка? Имел дело с агентурной работой? Берется человек, неприметный и незапятнанный, и внедряется во вражьи порядки.

Это было невероятно. Просто невозможно.

– Ты славный малый, – вздохнул Барсегин. – Но только полный идиот. Сочувствую твоим родным, но помочь ничем не могу, потому что это от рождения. Ты думаешь, Аникин просто так бросился защищать интересы народа? Вот так, ни с того ни с сего? Его об этом… скажем так – попросили. Понимаешь? По-просили. Потому что всем уже ясно, что нынешний режим вот-вот рухнет. Начнутся все эти осложнения, расследования, допросы, суды… Кому же хочется? Значит, надо уйти, но уйти так, чтобы остаться. Посадить своего человека в высокое кресло. И этот человек должен быть как будто со стороны. Независимый. Ясно? Он – за народ. Такие вот дела…

Барсегин посмотрел на собеседника почти с сожалением, давая понять, что втолковывает прописные истины.

– И деньги, которые разыскал в конце концов «Антитеррор», пошли Аникину. Все! До рубля!

– Ты лжешь! – сказал Удалов. – Ты хочешь жить и потому лжешь! Нагло и безоглядно!

– Это ты за Аникина оскорбился? Брось! Он того не стоит. Не веришь мне? Ну подумай сам, откуда у него деньги на избирательную кампанию? Все эти переезды, перелеты, листовки, оплаченный эфир на телевидении, этот особняк в самом центре Москвы. Аникин – враг нынешней власти? Как же в таком случае эта самая власть разрешила ему открыть cвою штаб-квартиру рядом с Кремлем? Сейчас все работают на него, на Аникина, чтобы только он победил. В этом главная задача. Ему позволено все: ругать власть, делать дерзкие заявления. Для него придумана даже эта дурацкая комиссия, чтобы только он почаще мелькал на экране.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Удалов.

– Комиссию по расследованию кочемасовского дела. Ты ведь помнишь ту нелепую попытку теракта в метро? Ее ведь специально подстроили, чтобы Аникин мог набрать дополнительные очки.

– Так, значит, Петю Кочемасова… подставили?..

– Ну конечно, – все с тем же сожалением в голосе подтвердил Барсегин. – Подставили.

Он разговаривал с Удаловым как с несмышленышем. И уже надеялся, что все обойдется.

– Этот дурачок должен был выполнить роль подсадной утки. Он проносит бомбу, вы его обезвреживаете, а после всего этого образуется комиссия под руководством Аникина, который берет расследование в свои руки и попутно на чем свет стоит чихвостит нынешнюю безответственную власть. Маленькая накладочка вышла – предполагалось, что вы младшего Кочемасова сразу застрелите, но вы почему-то не сделали этого. Ну да это было поправимо.

– Конечно, поправимо, – с горечью сказал Удалов. – Тем более что до ненужного свидетеля можно добраться и в тюрьме.

– Точно, – подтвердил Барсегин. – Видишь, и ты кое-что уже начинаешь понимать.

– Я вот только одного пока не пойму, – признался Удалов. – Зачем ты мне все это рассказал?

– А жить хочется, – просто ответил Барсегин. – Так хочется, что я тебе и выложил всю правду. Сам же мне сказал – пока я говорю, я буду жить.

Сам он в это время косил взглядом куда-то вправо. Удалов это заметил слишком поздно, а когда повернул голову, увидел за деревьями солдат и чуть дальше – перекрывающие дорогу грузовики. Уже не было никаких прохожих вокруг, а если и мелькал где-то силуэт человека в штатском, то опытного Удалова гражданская одежда никак не могла ввести в заблуждение.

– Черт! – выругался Удалов и поспешно завел двигатель.

– Не надо этого делать, – сказал Барсегин. – Не пытайся бежать. Они откроют огонь и сделают из нас обоих решето. Поверь! Я уже не защита для тебя, потому что не представляю для них никакой ценности. Убьют – и забудут. Слишком большие люди к этому причастны. Для них лишний убитый человек – пустяк.

– Что же ты посоветуешь? – осведомился Удалов, оглядывая местность вокруг цепким взглядом.

– Выйди из машины с высоко поднятыми руками и крикни, что сдаешься.

– Только так? – нехорошо улыбнулся Удалов.

– Только так, – подтвердил Барсегин, не уловив выражения его глаз.

– Хорошо. Ты меня уговорил.

Удалов с силой вдавил педаль газа, колеса проскользнули на сырой листве, и «Форд» рванулся вперед, как застоявшийся жеребец. Почти сразу началась беспорядочная стрельба, но пока стреляли только по колесам, как и рассчитывал Удалов, и это их спасло. «Форд» промчался по недлинной дорожке, резко свернув вправо, пролетел между деревьями, заставив разбежаться беспорядочно палящих в упор спецназовцев, и вдруг впереди открылась свободная полоска тротуара и сразу за ней – широкая лента проспекта. «Форд» выпрыгнул на асфальт и помчался прочь, оставив преследователей далеко позади. Движение было еще не очень интенсивное, и Удалов смог разогнать «Форд» так, что инспектор ГАИ, стоявший на перекрестке, успел только проводить его растерянным взглядом.