Валерий Гриньков - Баксы для Магистра

И заглянул Шурику в глаза в ожидании ответа.

– Нет! – ответил Шурик, и по его исстрадавшемуся лицу покатились слезы.

Потом Шурик пил с нами водку и нервно смеялся.

– Я думал, у меня крыша поехала, – признавался он. – А она не поехала!

Последнее обстоятельство приводило его в полный восторг. Мы подливали ему еще. Он был просто счастлив.

В завершение нашей импровизированной вечеринки я раздавал заработанное. В конвертах. Против моих ожиданий братья Мухановы приняли деньги с такой скорбью на лицах, будто в конвертах были не желанные дензнаки, а копия судебного приговора.

– У вас проблемы? – участливо поинтересовался я.

Братья переглянулись, после чего один из них озвучил их общий братский ответ:

– Страшно.

– Что случилось?

– Тот случай… ну, когда я в офис ходил… В пирамиду эту…

– Да, я помню.

– Вот из-за этого всего, – закручинился Муханов.

Я попытался успокоить братьев:

– Все позади. Время прошло. Вас никто не трогает. Чего вам бояться?

Братья снова переглянулись. На этот раз пауза была долгой. Будто они не решались сказать. Я ждал.

– Понимаете, Евгений Иванович, – пробормотал один из братьев, старательно пряча глаза. – Нам непонятно было, как они все это делают. Ну, те, которые в пирамиде. Чтоб все про тебя знать, в смысле. Вот даешь ты ему свой паспорт, а он в паспорте даже странички не перелистывает. Ну, типа он телепат. Мы проверить решили…

– Неужто опять ходили туда? – ужаснулся я.

Ведь довыпендриваются они в конце концов. Убьют их – и все дела.

– Не-е, мы не сами, – сказал Муханов. – Мы соседа… Попросили его, в общем. Рассказали, что есть контора такая, где бешеные деньги платят. Что мы вроде уже туда встряли, но там еще люди нужны. И он пошел…

Муханов посмотрел на меня круглыми глазами. Так маленькие дети, рассказывая страшную историю про Черную Руку, замирают в последний момент перед тем, как озвучить страшную концовку – сами пугаются того, что им сейчас предстоит произнести.

– И – что? – не выдержал я, ожидая услышать что-то ужасное.

И страшная концовка прозвучала.

– Там никого не было!

– То есть как – не было? – опешил я.

– Съехали!

– Куда?

– Я не знаю! Офис закрыт, и нет никого!

– Ну и чего же тут такого страшного? – никак не мог я понять мухановских страхов.

– Как же! Ведь из-за нас они съехали! Испугались!

– Вас? – выразил я сомнение.

– Ну, не знаю! Вот они работали. Да? Потом я к ним пришел. Да? И они после этого сразу исчезли!

– Может быть, и не из-за вас это вовсе?

– А из-за кого?! – нервно спросил Муханов.

И я наконец понял, какого страху натерпелись эти бедолаги. Им теперь кругом мерещатся направленные против них заговоры, и в каждом незнакомом человеке они видят подосланного киллера. Когда ты так напуган, тебе уже не до логики.

История с внезапно исчезнувшей пирамидой получила подтверждение очень скоро, буквально через пару дней. Я шел по коридору телецентра и вдруг нос к носу столкнулся с Мишей Каратаевым. Миша тотчас взял меня под локоть, увлек в сторонку и промурлыкал с победительным видом кота, ведущего обреченную на победу охоту:

– Колодин! Клиенты сдрейфили! Запаниковали и съехали с насиженного места! Все сходится!

– Это ты про пирамиду? – на всякий случай уточнил я.

– Угу! Ты хоть понимаешь, что это значит? Они напуганы. А почему? Понимают, что тюрьма по ним плачет. И это, если разобраться, хорошо.

– Почему хорошо?

– Потому, дорогой ты мой Колодин, что напуганный жулик – это совсем не то, что жулик, уверенный в собственной безопасности. Напуганный жулик суетится и ошибается. И иметь с ним дело – одно сплошное удовольствие.

– Этого жулика, правда, надо еще найти, – подсказал я.

– А чего его искать?

– Сам же говоришь: нет их уже по прежнему адресу.

– Колодин! – ласково сказал мне Миша Каратаев. – Родной! Их новое местонахождение уже определено! Операция продолжается!

– Как же ты их нашел?

– Через Магометыча. Помнишь, мы у мужика интервью брали? Который щебенку эту сортировал. Он туда-сюда камешки все так же и таскает чемоданчиками. По новому адресу.

А я что говорил? Мише Каратаеву палец в рот не клади. У Миши профессиональная репортерская хватка. Вцепится – не отпустит.

– И еще я у тебя, Женька, хотел про одного человека спросить. Тебе такая фамилия – Сабадаев – не знакома?

Меня будто током ударило. Я воззрился на Мишу.

– Знакома, – констатировал Миша. – Расскажешь мне про этого красавца?

– Откуда ты про него знаешь?

– Всю эту аферу со щебенкой, которую с таким энтузиазмом перебирают сотни идиотов, организовал человек по фамилии Сабадаев.

– Ты уверен?!

– На девяносто девять целых девяносто девять сотых процента. Так что – поможешь?

– Помогу, – кивнул я. – Советом. А совет такой: если там замешан Сабадаев – не лезь туда.

– Почему?

– Потому что человек по фамилии Сабадаев когда-то был помощником Магистра.

– Магистра?!

– Слышал о таком?

– Да.

– Где?

– В тот раз тетка эта рассказывала. Мамаша многодетная.

– Мария?

– Да. Когда наш вертолет аварийную посадку совершил. Помнишь?

Точно! Миша Каратаев тогда был с нами и запросто мог слышать рассказ Марии.

– Так что там с Сабадаевым? – затеребил меня Миша.

– Было следствие, – сказал я. – По пирамиде прошлись от самого основания, от рядовых участников, до верхушки. Но до Магистра так и не добрались. Его ближайшее окружение – это примерно с десяток человек – уже лежало на кладбище. Их убрали, чтобы обрубить все ведущие к Магистру ниточки. Одна Мария только и осталась, потому что вовремя все поняла, уехала подальше от Москвы и спряталась. Да и то Мария эта Магистра лично не знала, а знала Сабадаева.

– А Мария, значит, Сабадаева знает, – задумчиво протянул Миша.

И я понял: как же хорошо, что ему неизвестно нынешнее местонахождение Марии. Потому что иначе он тотчас же помчался бы к ней и со всей присущей ему настойчивостью попытался бы убедить женщину в том, что она должна, просто обязана помочь ему, Мише, найти Сабадаева. Я слишком хорошо Мишу знал и потому нисколько не сомневался: он бы нашел нужные слова для того, чтобы Марию разговорить. И тогда еще неизвестно, чем бы эта история лично для Марии закончилась. Я был убежден, что Мария жива-здорова до сих пор только потому, что старательно пытается забыть и про Сабадаева, и про Магистра. Но едва она себя хоть как-то проявит, напомнит о себе, засветится – вот тут ей жить останется всего ничего. Потому что ближайшее окружение Магистра, десяток состоятельных и уверенных в собственной силе людей, выкосили за два или три дня. Мне Мартынов рассказывал. Я помню.