Валерий Гриньков - Баксы для Магистра

– Добрый вечер!

Совсем как директор пансионата. Здорово же их здесь Мария выдрессировала.

– Здравствуйте, – сказал я, уже не считая возможным уйти сразу. – Извините, если я вам помешал.

– Нет-нет! – всполошился мужичок. – Даже не думайте! Мы всегда гостям рады! У нас тут все по-простому, конечно. Картошечку вот печем. И если вы желаете отведать, если вам не зазорно в смысле…

Тут я дрогнул. Вот если бы он не сказал это свое «не зазорно», я бы откланялся и со спокойным сердцем удалился, но слово уже прозвучало, и если бы я ушел, то получалось бы, что «зазорно» с ними, что гнушаюсь, а я вовсе не хотел их обидеть и потому остался.

Я подошел, поочередно протянул руку каждому и каждому вежливо представился:

– Меня зовут Женя.

Вот моя физиономия была им, конечно же, известна. Телевизор смотрят.

– Как, простите? – переспросил меня второй мужичок.

Мне даже показалось, что ерничает.

– Женя, – повторился я.

– А, понятно. А то я сначала не расслышал, – смутился мужичок, и его смущение было таким искренним, что я заподозрил почти невозможное – я ему не знаком. В принципе, теперь, когда я видел его вблизи, я мог бы поверить в то, что телевизор в последний раз он смотрел очень-очень давно, в детстве, а потом ему по жизни уже как-то не фартило и на телевизор накопить денег никак не получалось. Он имел довольно помятый и даже бомжеватый вид: нездоровое лицо, суетливые движения алкоголика и небрежность в одежде, свойственная хиппи, богемным людям и все тем же бомжам-алкоголикам. Под последнюю категорию из трех вышеперечисленных этот мужичок подпадал идеально.

– Георгий, – представился он мне.

Хотя ему больше подходило Гоша.

Второй тоже представился:

– Андрей Иванович.

Этот выглядел посвежее своего дружка, и если его приодеть да вытравить из его взгляда пришибленность, обычно присущую постепенно деградирующим личностям, – он бы запросто мог стать одним из множества горожан, которых мы привыкли видеть на улицах, одновременно совершенно их не видя. Настолько это типичный образ.

– Поужинаете? – предложил мне Андрей Иванович, интонацией выдавая свою неуверенность.

– Посижу, – неопределенно ответил я.

Я испытывал чувство неловкости, потому как подобного пиетета по отношению к моей персоне я совершенно не заслуживал.

Тем временем Георгий суетливо пошуровал в углях, подняв при этом целый сноп искр, и выкатил из затухающего костерка несколько дымящихся свежеиспеченных картофелин.

– Вот! – сказал он, преданным взором глядя на Андрея Ивановича, который в их компании был, по-видимому, главным.

Появились хлеб и два помятых помидора. Андрей Иванович порезал помидоры обломком ножа, которым он недавно вскрывал консервную банку. Можно было начинать. Мужички сидели и смотрели на меня. Видимо, тем самым они предлагали мне, гостю, первым приступить к трапезе. Я взял одну из горячих картофелин и перебросил ее с ладони на ладонь. Мои манипуляции не возымели должного эффекта. Мужички даже не шелохнулись и продолжали смотреть на меня будто бы в сомнении.

– Я очень извиняюсь, – вдруг сказал Андрей Иванович. – Может быть – по пять капель?

Только теперь я понял, в чем была причина заминки. Мужички припасли к ужину еще нечто, но долго не могли решить, в какой форме предложить мне поучаствовать. Я не очень уверенно кивнул, не желая обидеть их отказом. Георгий будто только этого и ждал. Он протянул руку и из-под ближайшего к нему куста выдернул бутылку водки. Столь же стремительно в руках Андрея Ивановича появились два пластиковых стакана.

– Мы вообще ни-ни, – зачем-то сообщил мне Андрей Иванович. – Это только так, для аппетита.

Минимально допустимой нормой, способной положительно воздействовать на аппетит, у них, похоже, считались двести граммов водки за один присест. Мне, по крайней мере, налили полный стакан. Такой же стакан держал в руке Андрей Иванович. Третьего стакана не было, и я решил, что из-за моего внезапного появления несчастному Георгию уготовано участие во втором эшелоне наступающих. Я дернулся было, намереваясь восстановить справедливость, но Андрей Иванович остановил меня:

– Не надо. Все нормально.

Я, как гость, не решился ему перечить.

– Я очень извиняюсь. Вас, вы говорили, звать Женей? – обратился ко мне Андрей Иванович.

Да что они – сговорились, что ли? Или действительно меня не узнали?

– Да, – подтвердил я.

– Мы очень рады, в общем. Познакомиться с приятным человеком. У нас тут, в глуши, достойных людей не так уж много. В общем, за знакомство, – завершил он свой странноватый тост.

Он выпил свой стакан водки одним махом. Георгий тоже выпил – прямо из горлышка бутылки. Буль-буль-буль, и водки как не бывало. Я удивился такому энтузиазму и едва не забыл о своей порции. Хотя так быстро, как они, у меня выпить не получилось. Мужички сдержанно ожидали, пока я управлюсь. Только потом Андрей Иванович вежливо продолжил нашу беседу:

– А вы по бизнесу, наверное?

Я посмотрел на него, но не уловил в его поведении ни малейшего намека на лукавство.

– Нет, – осторожно ответил я, все еще не понимая, как мне себя вести.

То ли они действительно не знали, кто я такой, то ли старательно изображали двух валенков из глухомани.

– Вы вообще из Тулы? – продолжал расспросы Андрей Иванович.

– Из Москвы, – ответил я.

Он покачал головой и изобразил на лице удивление – надо же, мол, как издалека люди приехали.

– Как там Москва? – вежливо осведомился Андрей Иванович.

– Ничего, – пожал я плечами. – Живет. А вы были в Москве когда-нибудь?

– Нет.

– Вы здесь живете?

– Я недавно здесь, – степенно ответил Андрей Иванович. – А раньше в райцентре жил. Вы проезжали его, наверное.

Я кивнул.

– Я в школе там работал, – сказал Андрей Иванович, явно удовлетворенный тем обстоятельством, что я видел его родной город. – Учителем.

– Что преподавали? – спросил я, чтобы только поддержать разговор.

– Математику.

– О! – сказал я уважительно. – У меня с математикой всегда были отношения…

Я замялся, подыскивая наиболее подходящее для наших с математикой непростых отношений определение.

– А я тоже, – вдруг невпопад сказал Георгий и выразительно посмотрел на товарища. – Ну что, продолжим?

У них еще одна бутылка водки была, оказывается.

– Я – пас, – сказал я.

Никто не настаивал. Мои нечаянные собутыльники стремительно опорожнили бутылку, словно они торопились и им тут рассиживаться было недосуг. Выпитая вторая бутылка размягчила неустойчивого Георгия настолько, что он прилег прямо возле не успевшего остыть кострища, да и заснул. Зато Андрею Ивановичу спиртное прибавило серьезности.

– Ученики меня уважали, – строго сказал он. – Потому что – авторитет. И коллеги мои тоже. С почтением и благодарностью. Вот руководство только… Дирекция…