Владимир Гриньков - Санитар

– Это я. – Голос отвечающего звучал устало.

– Я хотел бы встретиться с вами.

– Кто вы?

– Не могу назвать себя. Думаю, причину этого вы поймете.

Паша разговор вел осторожно. Главное было – не спугнуть и одновременно заинтриговать. Иначе Иванов этот на встречу не придет.

– У меня есть материалы кое-какие, связанные с одним человеком, вы знаете его.

– О ком идет речь?

– О Ектенбаеве.

В разговоре возникла пауза. Паша выждал немного, но знал, что должен дальше вытягивать нить разговора, нельзя дать оборваться этой нити.

– И я хотел бы встретиться с вами, чтобы вы помогли мне выйти на Ектенбаева.

– Я не знаю, где он, – сказал быстро Иванов.

Паша понял, что поторопился. Иванов испугался чего-то.

– Жаль, – пробормотал Паша, но в следующий момент стало понятно, что ничего страшного не случилось, потому что Иванов спросил, придав голосу оттенок равнодушия:

– А что это за материалы?

За напускным равнодушием прочитывался интерес.

– Очень интересные бумаги, – сказал Паша, помявшись немного для вида.

И опять пауза возникла. Оба выжидали. Иванов не выдержал первым:

– Я мог бы поискать Ектенбаева.

Это уже хорошо.

– Правда, я не знаю, где он сейчас.

Естественно. Ты был просто обязан эту фразу произнести. Для собственного же спокойствия.

– Но прежде неплохо было бы с документами этими ознакомиться.

Еще как неплохо было бы.

– Документы я только Ектенбаеву могу показать, – сказал Паша. – Слишком они серьезные.

– Нет, – произнес Иванов. – Так ничего не выйдет. Я должен увидеть все своими глазами.

Ектенбаев, похоже, в глубокое подполье ушел.

– Хорошо, – сказал Паша. – Я дам вам один документ, но только один. Вы мне его вернете потом.

– Хорошо! – поспешно согласился Иванов. – Когда мы с вами встретимся? Вы можете ко мне в редакцию подъехать?

– Да вы что?! – ужаснулся Паша почти искренне.

– А как же тогда?

– У вас есть машина?

– Есть.

– Встретимся с вами завтра на шоссе, которое идет на Гороховку. На пятнадцатом километре, возле километрового столба.

– А может, все-таки в городе?

– Нет, – сказал Паша. – Ни в коем случае.

– Хорошо, на шоссе. Во сколько?

– Ждите меня в промежутке между десятью и десятью тридцатью утра. Непременно будьте один.

Паша подумал и повторил:

– Непременно один!

– Хорошо.

– Как вы выглядите?

– Невысокого роста, белая футболка, солнцезащитные очки.

– Я понял. И еще у меня просьба. Не сидите в машине, а стойте рядом с ней – это мне знак будет.

– Знак о чем?

– О том, что все нормально.

Иванов промолчал.

– Вы меня поняли? – спросил Паша.

– Понял, да.

– И – никого рядом.

– Это я тоже понял.

– До завтра, – сказал Паша и повесил трубку на рычаг, не дожидаясь ответа.

Проснулся он рано, но собирался долго и основательно. Побрился и позавтракал, у окна постоял в задумчивости. Положил в сумку нож. Сначала нож завернул в тряпку, но потом решил, что неправильно делает: нож ему понадобится для дела почти сразу же, и некогда будет тряпку разворачивать. Нож из тряпки извлек, положил в сумку просто так, но и тряпку не убрал, тоже в сумке оставил – пригодится, ему ведь надо будет чем-то кровь вытирать.

Часы показывали без десяти девять. У него в запасе был час и десять минут. Вышел неспешно из дома. Петр Семенович увидел его из окна, выглянул, крикнул:

– Ты чего не бегал сегодня, Паша?

– Проспал.

– Суббота, – согласился Семенович. – Рабочий человек имеет право.

По дороге к троллейбусной остановке Паша зашел в галантерейный магазин, купил хороший кожаный ремень. Он знал уже, какой ремень покупать. Такой, как у Охлопкова покойного.

– Там отверстия не очень удачно сделаны, – сказала девушка-продавщица, заворачивая ремень в бумагу. – Он для полных людей. Так что придется вам шилом поработать.

– Не придется, – буркнул Паша. – Я не для себя беру. Подарок.

– А тот, кому вы дарите, – он полный?

– Полный, – сказал Паша. – Он большой и толстый.

– Тогда подойдет.

– Я и не сомневался.

В центре Паша пересел с одного троллейбуса на другой и через полчаса оказался на окраине. Прошел два квартала, миновал пост ГАИ и метров через двести остановился. Это было то самое шоссе на Гороховку, и теперь ему надо было поймать попутную машину.

Часы показывали без пяти десять. Еще десять минут он потерял, прежде чем какой-то парень на синем "жигуленке" притормозил рядом с ним.

– Подбросишь? – сказал Павел. – Мне здесь недалеко.

– Садись.

Паша сел на заднее сиденье, сумку положил на колени.

– На природу? – спросил парень.

– Да. Приятель меня должен на трассе ждать.

Промелькнул столб десятого километра. Паша сжимал и разжимал осторожно пальцы рук, словно они затекли у него.

– Лето жаркое будет, – сказал парень.

– Да, – согласился Паша. – Душное и с грозами.

Он повторил слова Семеновича. Четырнадцатый километр.

– Ты не гони сильно, – попросил Паша. – Где-то здесь он должен быть, приятель мой. Как бы не пропустить.

Он увидел впереди машину. Та стояла на обочине. И рядом с ней прохаживался человек.

– Кажется, это он, – сказал Паша.

Парень сбросил скорость. Они уже совсем близко были от стоящей на обочине машины. Сразу за машиной высился километровый столб. Пятнадцатый километр. Паша бросил быстрый взгляд по сторонам. Вдоль дороги тянулась лесополоса. Кустарник, густой и высокий, казался непроходимой стеной.

– Это он? – спросил парень.

Невысокого роста человек в белой футболке и солнцезащитных очках. Лысоват. Лицо худое и нервное.

Парень оглянулся на Пашу.

– Нет! – сказал Паша быстро. – Не он это. Дальше едем.

Он не мог объяснить себе, почему испугался. Но выйти из машины его никто не мог сейчас заставить. Иванов остался на шоссе далеко позади. Паша вытер ладонью лоб.

– Жарко, – сказал.

– Да у меня и так вроде окно открыто, – пожал парень плачами.

Когда впереди показались окраинные дома Гороховки, Паша вздохнул, сказал печально:

– Надо же, нет его.

– Может, проскочили?

– Нет, я внимательно смотрел. Ты останови здесь где-нибудь. Я выйду.

Вышел из машины, дождался, пока она не скрылась в Гороховке, перешел на другую сторону дороги. Было уже тридцать пять минут одиннадцатого. Его подобрал "КамАЗ". Водитель явно клевал носом и Пашу взял, лишь бы хоть с кем-то поговорить, но Паша был молчалив и хмур – до самого того столба. Иванова и его машины не было уже. Паша вздохнул и откинулся на спинку кресла.

– Что, земляк, жизнь тяжелая? – спросил шофер.

– Нормальная жизнь, – огрызнулся Паша. – Ты за дорогой лучше смотри, пост ГАИ скоро проезжать будем.

Доехал до города и вышел из машины, не попрощавшись.