Ольга Степнова - Тень секретарши Гамлета

– Наши жертвы! – не удержавшись, фыркнул Севка. – А чем же интересовали «наши жертвы» убийцу?! Особенно Кристи, у которой и дачи-то никакой не было!

– Вот послушайте, что я раскопала! – Драма Ивановна начала болтать ногами, словно девчонка, что еще больше покоробило Севку. – Две двадцатилетние девушки Лена Борисова и Света Козлова полгода назад были участницами популярного телевизионного реалити-шоу. Столетов Игорь Маркович, которого убили третьим по счету, – личность малоприятная. Из своих сорока пяти лет он пятнадцать отсидел за вооруженный грабеж и убийство. Но знаете, что интересно?

– Что? – с неподдельным любопытством спросила Шуба.

– В начале этого года Столетов прославился, став героем криминальной программы на Первом канале. Он рассказывал о тюремных порядках и живописал все тонкости жизни за решеткой.

– Так! – оживился Фокин, которого вдруг как-то сразу перестали раздражать манеры мисс Пицунды и даже ее спицы в пучке. – Дальше!

– Дед-пчеловод участвовал в телепрограмме «Все о меде», – затараторила Драма Ивановна, – пенсионерку, которая разводила коз, не раз показывали в новостях как гениального фермера, физика-ядерщика, получившего Госпремию, затаскали по интервью на всех телеканалах, диджей Сержик мало того что пользовался бешеной популярностью у радиослушателей, так его еще пригласили на телевидение вести программу «С добрым утром!», Роксана, подданная Испании, умница и красавица, получила приглашение вести телепрограмму о моде, но успела записать всего три выпуска…

– Стоп! – хлопнул ладонью по столу Севка. – Не продолжайте. Я все понял.

– У меня, собственно, все, – закончила Драма Ивановна. – Выводы делать вам, я же всего-навсего секретарь…

– Постойте, это что же получается? Наш преступник – медийный маньяк? – удивился Лаврухин. – Да еще в рясе? Распоясавшийся ортодокс?! Только при чем тут Кристи, я не понимаю?

– Едем в «Соколик»! – вскочил Севка.

– Зачем? – не понял Лаврухин. – Я сейчас скажу операм проверить все церкви…

– Церковь тут ни при чем! Драма Ивановна, скажите, вы все это выяснили через социальные сети?

– Ну… и через них тоже, – замялась Фокина.

– Вы действительно большая прелесть, мисс Пицунда! Я вам даже аванс заплачу! – заорал Севка, выбегая из кабинета. – В «Соколик»!

Перепрыгивая через ступеньки, Фокин помчался по лестнице вниз. Сзади слышался топот верных друзей и соратников.

– Я с вами! – тоненько закричала Драма Ивановна. – У меня с «Соколиком» давние дипломатические отношения!!!

– Послушайте, мисс, мадам, как вас там, в этой машине места на всех не хватит! Это спортивная машина, а не лимузин! – попытался втолковать Севка Драме Ивановне, когда все поспешно утрамбовывались в тесный салон «Астон Мартина».

– А я много места не займу! Я на коленочки к Василию Петровичу сяду! – Мисс Пицунда заискивающе улыбнулась, втискивая худосочное тельце в машину.

– Нет! – завопил Вася. – У меня артрит!

– Так я погрею!

– У меня протезы!

– Я и протезы погрею!

Драма Ивановна завязалась в причудливый узел и устроилась так, что большая часть этого узла оказалась на Лаврухине.

– Терпи, Вася, – приказал Севка, – теперь ее уже не выкинешь, вишь, как утрамбовалась!

– Показывайте дорогу! – Шуба с визгом колес стартанула от таблички «Только для начальства».

– Прямо, прямо, теперь налево… Опять прямо, – взяла на себя руководство Драма Ивановна. – А теперь во-он в тот лесок!

– Я прошу вас, не шевелитесь, – взмолился Вася. – Ваши спицы мне в нос лезут! А у меня гайморит!

– Господи, да на вас живого места нет, Василий Петрович! Нужно срочно полечить вас у китайцев. Шура, а теперь вон в тот пролесок сверните, там короче будет.

– Сами вы… лечитесь у китайцев, Драма Ивановна! У меня сейчас самое большое недомогание – это вы.

– То – прелесть, то – недомогание, вас не поймешь, Василий Петрович! Шура, вон в те ворота заезжайте, только осторожно, впереди свалка.

«Соколик» напоминал спящую деревушку. Тусклые фонари освещали дорожки между домами.

– Не отъезжай далеко от ворот, – сказал Севка Шубе. – Бросим машину здесь, чтобы не привлекала внимания.

Шурка притулилась возле раскидистого кустарника, и компания выбралась из «Астон Мартина».

– Посмотри-ка, Лавруха, вон туда, – кивнул Севка на ворота с вывеской «Соколик». – Там камера видеонаблюдения или мне кажется?

– Она, родимая, – подтвердил Вася. – А что?

– Так я и думал. И почему я, дурак, сразу не посмотрел?

– Ты скажешь, Фок, что происходит, или как всегда, ориентироваться по обстановке? – раздраженно спросил Лаврухин.

– Как всегда, – отрезал Фокин и, пригибаясь к земле, побежал к одноэтажному строению с темными окнами.

Крадучись, все гуськом потянулись за ним – Лаврухин, Шуба, Драма Ивановна. Вася напряженно держал руку на кобуре.

– Это сторожка? – спросил он Фокина, когда они очутились возле двери.

Не ответив, Фокин напористо постучал.

Никто не отозвался и не открыл.

– Полиция! – рявкнул Лаврухин, выхватывая пистолет. – Откройте немедленно!

Севка постучал себя по лбу, обозначая невероятную тупость Васи.

– Я действую по обстановке, – пожал плечами Лаврухин и зачем-то пальнул в воздух, вызвав этим переполох у дачных собак.

– Идиот, – зло высказался Севка. – Вечно ты все портишь!

– Можно через окно залезть, – подсказала Драма Ивановна.

В диком раздражении Фокин бросился к окну, локтем выбил стекло, без труда выставил хлипкую раму и залез в дом. Подсадив Шубу, Вася помог ей забраться в оконный проем. Через минуту они толпились посреди тесной комнатенки, где пахло березовым веником и вареной картошкой.

– Если мы сейчас напугаем какого-нибудь мирного жителя, я тебя посажу, – предупредил Севку Лаврухин.

Фокин нашел выключатель и включил свет.

– Ух, ты! – не удержался от возгласа Вася.

– Ни фига себе! – поразилась Шуба.

Все стены каморки были увешаны плакатами и фотографиями, вырезанными из журналов. На них в разных позах и ракурсах красовались известные актеры, телеведущие и шоумены. Тут были и Джонни Депп, и Анджелина Джоли, и Пэрис Хилтон, и Владимир Машков, и Андрей Малахов, и Ксения Собчак, и много-много других популярных личностей. От них зарябило в глазах, поэтому Севка не сразу заметил, что на всех изображениях есть красные точки, поставленные фломастером: у мужиков на шее, у женщин в области сердца.

– Их убивали! – Шуба подбежала к стене и стала пальцем тыкать в эти красные отметины. – Кто-то мысленно убивал их, нанося удары в шею и сердце!

– А вот и ряса! – Лаврухин схватил с кровати черный балахон и потряс им. Из его складок вывалились черный парик, накладные усы и клинок в кожаном чехле. – Ах ты!.. Жаль, хозяина нет. – Вася заглянул под стол, под кровать, проверил платяной шкаф, во внутренностях которого не оказалось ничего, кроме кожаного жилета и джинсовой куртки на плечиках.