Алексей Олейников - Где живет колдун

«Я не могу ее спасти, – понял Франчелли. – Я даже себя сейчас не могу спасти».

Был только один вариант… Надо уйти, чтобы потом, собравшись с силами, вернуться за Дженни.

«Оставить ее Фреймусу?!»

«Отдать, – сам себе холодно ответил Франчелли. – Не уйдем сейчас, не уйдем никогда. Некому будет ее спасать».

И Франчелли принял решение. Самое тяжелое решение в своей жизни.

– Людвиг, ломай пол. – Перстень Марко вспыхнул, и призрачная радуга обернулась вокруг них, закрывая от подступавших демониев. – Уходите подземным ходом.

– Ход давно затянулся, – покачал головой Страж. – Уходите через окна, это второй этаж. Я их задержу.

– Малое кольцо Магуса, – изумился Эдвард. – Франчелли, я и не знал, что кто-то может сотворить его в одиночку. Людвиг, не надо геройства. Эх, дорогие мои, не торопитесь в могилу! Там совсем не так весело, как здесь.

Он позвенел струной, проверяя настройку.

– Ты можешь не актерствовать хотя бы сейчас? – буркнул Роджер, глядя, как демонии штурмуют кольцо, прыгая с потолка, и озадаченно плюхаются на пол, промахиваясь.

– Без актерства жизнь не мила. – Эдвард закончил настройку, провел пальцами по струнам, примеряясь. – Давненько я не брал в руки лиру.

– Эдвард, что ты задумал?

– Сыграть одну старую мелодию, – лукаво улыбнулся Бард. – Очень старую. Когда-то это был хит.

Он нежно коснулся струн, и первый звук заставил замереть черные тени демониев, распластанные в воздухе в хищном броске и страшные фигуры одержимых, вплавил их в густой, как янтарь, воздух. Второй звук стронул мир с места, закружил в танце вокруг них, как кружился вихрь, вызванный музыкой Эвелины, только сейчас плясали стены и потолок, все здание вращалось вокруг них. А третий звук сдвинул пространство, смешал ночь Самайна, жадным интересом прильнувшую к окнам, и желтый свет светильников, коридоры и анфилады комнат с вересковыми пустошами, дорогие ковры со мхами, бронзу и статуи с гранитными холмами. Один миг все это одновременно существовало в одном малом объеме, заключенном вокруг шестерых усталых Людей Договора. А после – распалось. Одержимые развернулись. Добыча ускользнула.

Клаус Хампельман, хрипя, медленно двигался вдоль стены, оставляя за собой кровавый след. В ране, оставленной арбалетным болтом, пузырился воздух. Зверски болела искалеченная правая рука – проклятый волк отхватил мизинец и безымянный палец. Хампельман чувствовал, что умирает. Хозяин использовал и бросил его. В сердце куклы горела тусклая ненависть, которую он никогда не сможет утолить. Даже если выживет. Мимо него с безумным криком пробежал охранник. Кажется, это Хьюго Рэттейл. А следом за ним… Шеф безопасности остановился, с трудом сфокусировал взгляд. Мантикора невероятно длинным прыжком настигла охранника и ударом черного скорпионьего жала пробила насквозь. Бросила на пол и с нежным мурлыканьем впилась в живот.

Хампельман очень медленно и тихо шагнул назад и, нащупав неприметную дверцу служебной лестницы, бесшумно ее открыл. И так же беззвучно притворив, торопливо начал спускаться. Он обязательно выживет.

…себе! – Роджер посмотрел на свой джип. Они находились на парковке, в двадцати милях от резиденции Фреймуса. – А ты раньше не мог начать музицировать? Зачем мы полдня топали?

– Все-таки Ловцы слишком близки дикой природе. – Эдвард бережно положил Эвелину в машину. – И далеки от человеческого разума.

Роджер замолчал. Бард выглядел как человек, переживший клиническую смерть.

– Хоровод фей. – Людвиг уронил молот, сел на землю. – Во сколько тебе это обойдется, Эд?

– Сколько ни есть долгов, все мои.

– Нам лучше разделиться. – Марко буквально выталкивал каждое слово. – Я еду с Людвигом. За Дьюлой лучше всех присмотрит Роджер. Про Эвелину все ясно. В цирк не возвращайтесь – ни к чему пока Биллу знать. Нам еще рано в Замок Печали. Прячьтесь. Вас будет искать и колдун, и Авалон. Когда потребуется, я выйду на связь.

– А чего ты решил… – начал Брэдли, но споткнулся, увидев бесконечную усталость в глазах фокусника.

– Мне надо подумать, – сказал Марко. – Кажется, мы развязали новую войну между «темниками» и Магусом. Во всяком случае, я в ней уже участвую.

Хампельман не помнил, как выбрался из здания. Вся территория Фреймус-хауса превратилась в кровавые охотничьи угодья монстров, вырвавшихся из экзопарка. Служащих охранной фирмы «Балор» ели. Обстоятельно, со вкусом, трапезничал василиск, свившись на пирамиде тел, неэстетично рвали на куски крокоты, играясь, убивала уже не ради еды, а ради развлечения, мантикора, их поглощало и растворяло в себе что-то слизистое и червеподобное. И за этим адом безмолвно наблюдали одержимые, к которым не рисковал приближаться никто – ни обезумевшие от ужаса люди, ни звери. У ног их лежала маленькая фигурка. Хампельман добрался до подсобных зданий и забился в тесную каморку, скорчился на полу среди пыльного хлама. Его нет, он исчез, он растворился в пустоте. Его никто не увидит. Он должен выжить.

Клаус выглянул наружу всего один раз – когда земля вздрогнула и на него посыпались банки с краской, а сквозь дверные щели ударил невозможный свет – оранжевое зарево колоссального пожара. Шеф безопасности увидел, как, объятый пламенем, рушится Фреймус-хаус – крошатся и осыпаются бетонные стены и облицовочный кирпич, плавятся и лопаются балки, трещат перекрытия. Как бегут прочь все – еще оставшиеся в живых люди, скачут крокоты, прыжками уносится химера, как корчитсяобъятый пламенем василиск и тлеют прочие, неизвестные ему твари. А затем из-под земли, из самой глубины подземелий, поднялось солнце – разбрасывая яростные протуберанцы, сжигая сетчатку глаз одним своим прикосновением. Хампельман еще успел увидеть, как громадный огненный шар умалился в размерах и обернулся пылающей птицей, раскинувшей торжествующие крылья, разгоняющие тьму Самайна, и потерял сознание.

Альберт Фреймус прибыл на рассвете. Шофер гнал лимузин на максимальной скорости, не жалея ни мотора, ни покрышек и не обращая внимания на дорожные указатели, камеры наблюдения и посты полиции – сейчас Главу Западного ковена не мог остановить никто.

Колдун вышел из машины. Сухой мох трещал под ногами. Его личный шофер, Гарри Торнфельд, шел впереди, сжимая автоматическую беретту. Гарри было дурно. Он был в Сомали, был в Афганистане, он был в таких жутких уголках мира, о которых не знает ни один географ и которые ни один спутник не отыщет. Но сейчас ему было очень страшно.

Резиденции не существовало.

Оплавленный холм камня и стекла, к которому от жара нельзя было приблизиться и на сто метров. Десятки растерзанных людей, чьи останки были разбросаны, как игрушки гигантского младенца-людоеда. Под ногами хрустела запекшаяся кровь, скрипели высушенные кишки, трещали обглоданные кости. У внешнего периметра замерла, будто в ожидании, странная троица, но никто из них даже не шевельнулся, когда подъехала машина.