Ася Калиновская - Грех

Быстро собрали на стол, особенного у них ничего не было, обе клевали, как птички, понемногу и без изысков. Нашелся кусочек брынзочки, от вчерашнего – полкурицы, лепешки мать сегодня пекла, яичницу сгоношила.

– А выпить есть чего?

– Есть немного прошлогоднего вина, а больше ничего, сынок. Ты кушай, кушай, да о себе расскажи. Где же ты так долго был? Ничего не писал, мы уже думали-думали, да ничего не придумали. Решили, как Бог даст, так и будет.

– Вот и дал ваш Бог, вернулся я.

Зайнап помнила брата семнадцатилетним, он хороший был, добрый, всегда ей помогал, они вместе и за травой ходили, и клети за животными чистили, он даже коз умел доить. И играл с нею.

– А что так бедно живете? Ни мяса, ни колбасы, ни сыра нет. Хлеб хоть есть, масло?

– Лепешки я утром напекла, сынок, свежие. А масла нет, мы со Звездочкой редко его покупаем.

– А что ж, козы где, кролики?

– Продали. Я за ними смотреть не могу, сердце у меня болит. Зайнап тоже долго и тяжело болела, вот Соня приезжала и все продала.

– Соня-то как? Уже генеральша?

– У Сони все хорошо. Они сейчас в Белоруссии служат, дочка у них маленькая.

– Родила все-таки?

– Родила, девочка у нее, скоро годик будет.

– Ладно, посмотрим, как дальше быть. Немного отдохну и работать начну.

– А где ты будешь работать? На кого-то выучился?

– Выучился, мать, выучился. Где сам, где помогли, – и ничего больше о себе Азиз не рассказал.

– Все, устал! Спать хочу! Я буду жить в этой комнате, сюда не заходите, нужно будет убраться – сам сделаю. Не суйтесь сюда, – и ушел в свою комнату, дверь плотно закрыл, пошуршал-пошуршал немного и захрапел громко и заливисто.

Ни подарка матери за долгие годы разлуки, ни гостинца младшей сестренке не привез и не вручил…

Шло время, Азиз то исчезал, то появлялся, то был весел, то зол, но дома все больше молчал. Вопросы матери он не слушал и не слышал и не отвечал на них. Иногда вдруг давал матери деньги, большими купюрами, ей даже страшно было их брать. А однажды подарил Зайнап сережки и колечко с синими и белыми камешками, но оговорил:

– Ты пока их не надевай, это твое приданое будет, на свадьбу наденешь. Жених-то есть? Уже пора, тебе ведь уже шестнадцать должно быть? Ладно, не стесняйся, я сам тебе жениха найду. Богатого. Хватит вам с мамкой горе мыкать.

Как бы и посочувствовал, но не по-людски, с ухмылочкой, захолодела у Зайнап спина от этих слов.

Петр некоторое время не появлялся, потом устерег Зайнап почти у самого ее дома:

– Ну, Змейка, хватит прятаться, я уже устал за тобою охотиться. В субботу приходи в гарнизон, в клубе танцы будут, ты же любишь танцевать? Ты пойми, ты мне нравишься. Да и кому ты теперь, кроме меня нужна, ты же порченая. Не придешь – Лариске, подружке твоей все расскажу, вот уж всем потеха будет! И расскажешь, кстати, ребенок-то куда делся? Или твоя сестрица просто пугала меня? Смотри, я ведь могу поразузнать, что, где и как было. Так что приходи, не ломайся, часов в семь буду тебя в клубе ждать.

«Что же делать? Что делать?» – мысль метрономом билась в мозгу. Рассказать матери – не поймет, а если поймет, то сердце ее не выдержит такого позора. Рассказать Азизу? Нет, нельзя, он какой-то совсем чужой, просто живет с ними под одной крышей, иногда сидит с ними за одним столом да посмеивается:

– Что, буржуинки, объелись уже своей лапшой да лепешками? Подождите, принесу вам осетринки копченой да икорки, хоть узнаете, что настоящие люди едят.

Чужим он стал, совсем чужим… Денег почти не давал, зато оделся во все новое: брюки дудочками, туфли на платформах, рубашки яркие, а галстуки разноцветные менял чуть ли не каждый день. Иногда пропадал на несколько дней, домой возвращался опухший от пьянства, вонючий и злой, отлеживался и снова исчезал.

Мать несколько раз пыталась спросить Азиза, чем он занимается, он вначале отвечал шутливо:

– Тебя туда не возьмут. Вот Зайнап сгодилась бы, – он глумливо осматривал ладную фигурку сестры и ее красивое личико.

В какой-то раз ответил матери грубо;

– Что ты все суешься? Меньше знаешь – крепче спишь! И не задавай больше свои дурацкие вопросы! – он был обозлен чем-то своим, а сорвал свое зло на матери.

В этой семье было и огромное горе, и нужда, но никогда не было брани, на мать никто никогда не поднимал голос, а с приездом Азиза в доме стало душно и смрадно.

Зайнап написала Соне письмо, рассказала о Петре, о возвращении Азиза, о его непонятной жизни и попросила у сестры совета. Соня вскоре прислала ответ: что же я могу сделать, как могу вам отсюда помочь? От Петра держись подальше и Азиза остерегайся, не от добра и не с добром он вернулся в родительский дом…

Приближался Новый год. Зайнап шла из магазина домой, и опять неожиданно появился Петр и преградил ей дорогу:

– Послушай, Змейка, я от своего никогда не отступался и не отступлюсь. Выбирай, как Новый год встречать будем – или ты ко мне в гарнизон придешь, или я к вам. Порасскажу кое-что твоему братцу-уголовнику, пусть потешится!

– Хорошо, я приду в гарнизон. Я у Ларисы буду, – потупившись, тихо прошептала девочка.

– Ты Лариску не пристегивай, у нас с тобою другие дела. Потанцевать с тобой хочу!

– Нет. Я буду у Ларисы. Я приду на танцы, если ее родители нас отпустят, одна я не приду.

– Придешь! И будешь делать то, что я скажу! Всегда!

Развернулся круто и зашагал в сторону остановки.

Откуда вдруг взялся Азиз? Как черт из-под земли выскочил.

– Что это за фраер? Чего он от тебя хочет?

– Знакомый моей подруги из гарнизона, привет от нее передал, приглашал с ними Новый год встречать.

– Ишь ты, раскатал губы! Так я тебя и отпустил! При мне будешь, в ресторан с друзьями пойдем.

Зайнап смотрела на брата с удивлением – что он, отец ей, что ли? Или он ее воспитывал, кормил-одевал все эти годы?

– С чего это ты решил, что будешь мною командовать? Как сама решу, так и будет.

– Смотри-ка ты, взрослая стала? Голосок прорезался? – искренне удивился Азиз. И обозлился. – Защитника нашла? Так я ему быстро крылья пообломаю! И тебя поучу, как со старшим братом разговаривать, онански джаляб! – грязно выругался по-узбекски. – Так поучу, что запомнишь!

Со злостью дернул сестру за руку и потащил домой. Тяжелую сумку с продуктами тащила Зайнап, Азиз всем своим видом показал, кто в доме хозяин.

Неотвратимо быстро приближался Новый год. Дома оставаться было нельзя – Азиз сказал, что соберутся его дружки. Одного из них как-то случайно увидела Зайнап в городе с Азизом, он был огромный и угрюмый, они с братом что-то обсуждали, ссорились, жестикулировали и ругались матом. Если все дружки брата такие, то какой же праздник получится?

К счастью, за три дня до Нового года заскочила Лариска, у нее было много новостей, хотелось пошептаться, но на улице было ветрено и холодно, а доме был Азиз. Зайнап скороговоркой спросила: