Александр Домовец - Святой Рейтинг

А девушка с безучастным лицом и закрытыми глазами медленно танцевала перед ним под тихую музыку из невидимых динамиков. Она двигалась, точно во сне, и сейчас больше напоминала куклу, чем живого человека. Мраморные плечи в россыпи светлых волос… упоительное колыхание упругой груди… гибкий всплеск тонких рук и мягкое покачивание стройных бёдер… да, зрелище и танец были достойны самой яркой фантазии Эроса. Ишь, как возбудился, как сопит старый козёл на сексодроме!

При виде прекрасной и беззащитной девичьей наготы сердце Фёдора облилось кровью.

– Ну, тварь!.. – негромко произнёс он, глядя на увлёкшегося доктора.

Не договорив, сын эфира по-бычьи наклонил голову и через всю комнату бросился на Хаоса.

Достигни бросок цели, ноосфере пришлось бы искать другого партнёра. Но доктор, по-видимому, обладал нечеловеческой реакцией. Не раздумывая, он кубарем перекатился через кровать и мгновенно вскочил на ноги. Левой рукой он вцепился в медальон, а правую выбросил навстречу Фёдору. При этом невесть откуда взявшееся махровое полотенце бережно укутало обнажённые чресла доктора.

Фёдор со всего размаха оперся в незримую, упругую преграду. О-па!.. Боец стреноженным конём затоптался на месте и принялся лихорадочно ощупывать пространство перед собой. Оно словно состояло из прозрачного каучука. Так вот с чем в прямом и переносном смысле столкнулся террорист Сидоров, когда пытался выбраться за периметр зоны!.. Шипя от бессильной ярости, сын эфира смерил взглядом врага, укрывшегося за невидимой, но от этого не менее прочной стеной. Вот же он, гад, совсем рядом, издевательски лыбится во весь рот, но поди достань… Лишь теперь до Фёдора в полной мере дошёл горький смысл поговорки «Близок локоть, да не укусишь».

Пользуясь суматохой, Корней схватил Валю-Киру за руку, уволок в угол и закутал в свою рваненькую шубейку. При этом девушка равнодушно смотрела перед собой и не сопротивлялась. Покачав кудлатой головой, леший в сердцах выругался по матери.

– Ты что творишь, оглоед? – плаксиво закричал он Хаосу. – Я тебе про какую бабу говорил? Я тебе про любую другую бабу говорил! А эту не замай! Она уже при деле! У неё мужик есть!

Доктор надменно выпрямился, и едва успел подхватить полотенце, соскользнувшее было на пол.

– Никто не смеет становиться между Хаосом Первым и женщиной, на которую пал его выбор! – высокомерно провозгласил он.

– Слышь, ты, избиратель! Надевай штаны и вылазь из укрытия! Поговорить надо! – гаркнул Фёдор, страдая от невозможности ударить доктора. – Или только девушек гипнотизировать горазд?

Доктор выпрямился во весь немаленький рост. Волосы на груди от гнева встали дыбом.

– Щенок! Сейчас ты увидишь, на что я горазд! – негромко пообещал он сквозь зубы.

Щёлкнув пальцами, доктор вернул себе привычную экипировку, включая мантию и корону. В руках у него возник длинный обоюдоострый меч, и на клинке тут же грозно заиграл отблеск каминного пламени. Ни дать ни взять – король-воин из популярного исторического сериала «Ричард Львиная Доля»… Фёдор мимолётно пожалел, что оставил пистолет под подушкой. В поисках хоть какого-нибудь стула он оглянулся, но тщетно – кроме девушки, лешего и кровати, в комнате ничего не было. Впрочем, было главное: навыки и умения Хаудуюдуня.

Доктор взмахнул мечом и кинулся на Фёдора. Легко уклонившись, тот с разворота нанёс коронный «Удар в грудь, рождающий болевую тахикардию». Однако нога Фёдора, не долетев до левого вражеского соска буквально два миллиметра, уткнулась в невидимое препятствие. Доктор злобно расхохотался. Как опытный боец, Фёдор мгновенно сообразил: противник решил подстраховаться, и организовал себе что-то вроде прозрачного гибкого панциря. Бить его бесполезно… Неравный бой стал ещё неравнее. Яшмовый перстень нагрелся до белого каления, но молчит. И впрямь: что тут скажешь?

Оставалось одно – уворачиваться. Это, впрочем, вполне соответствовало завету наставника Суй Кия: «Лучшая нападение – защита». К тому же Фёдор в совершенстве владел приёмом, суть которого сводилась к изматыванию противника бегом. Бегать в небольшой комнате можно было только вокруг кровати. И Фёдор побежал.

Доктор, размахивая мечом, кинулся вдогонку. Несколько раз казалось, что он вот-вот дотянется до бойца, но тот постоянно оказывался чуть быстрее. Испуганный Корней, придерживая безучастную Валю-Киру, осторожно выглядывал из угла. На восемнадцатом круге Хаос, наконец, сообразил, что разница в возрасте и физической подготовке делает Фёдора фаворитом гонки, и остановился, тяжело дыша.

– Никак, притомился? Что годы с человеком-то делают, – посочувствовал с противоположного конца кровати Фёдор, который ничуть не запыхался. – А туда же, к девушке намылился…

И еле успел отскочить.

Переведя дух, доктор с яростным ругательством свечой взмыл под потолок, прицелился – и камнем упал на бойца. Но поскольку тот увернулся, меч доктора вонзился в паркет, а сам он звонко совершил жёсткую посадку. После таких посадок авторитетные комиссии долго изучают показания «чёрных ящиков», устанавливая причины авиакатастроф… И хотя Хаос на куски не развалился, но явно пострадал, и на некоторое время выбыл из игры.

Развивая успех, Фёдор напрягся до хруста в позвонках, и перевернул массивное ложе на полуобморочного врага. Задушенный хрип не по-детски придавленного доктора был воспринят с глубоким удовлетворением. Из-под кровати выползла сжатая в кулак рука.

– Айл би бэк! – тихо донеслось откуда-то снизу древнее грозное проклятие.

– Сгинь, Терминатор, – отмахнулся Фёдор, массируя спину. – Не навоевался?

С этими словами он разжал кулак скрюченной руки, мстительно сложил вражеские пальцы в кукиш и засунул обратно под кровать. Теперь можно расслабиться.

– Как ты тут, моя хорошая? – ласково спросил сын эфира Валю-Киру, подходя к девушке и беря за руку (Корней деликатно отодвинулся в сторону). – Испугалась, наверное? Не бойся, я с тобой…

Валя-Кира не ответила. Она равнодушно смотрела мимо Фёдора и машинально куталась в старенькую шубу лешего. Сердце бойца зашлось от любви и жалости. Он яростно пнул перевёрнутый сексодром. (Из-под кровати прозвучал невнятный возглас.) «Ничего, прорвёмся, бывало и хуже», – подумал Фёдор, вспоминая превращение Вали-Киры в омерзительную ведьму. Вспомнился и рецепт спасения, оказавшийся таким действенным. Обняв девушку, сын эфира решительно поцеловал её в холодные сухие, но сладкие губы долгим лечебным поцелуем.

– Эй!

Испуганное восклицание Корнея заставило прервать упоительную процедуру. Фёдор круто обернулся – и глазам не поверил.

Нечеловеческим усилием Хаос ухитрился сбросить кровать и теперь стоял перед ними, кривясь от боли – синий, страшный, помятый. Даже корона, чудом усидевшая на голове, и та сплющилась, вместе с головой. Доктор хрипел и хватался за медальон.