Микаэл Ханьян - Беседы с ангелом по имени Билл

– Так-так. А теперь посмотри на любой из отдельных цветков.

Я наклонился над сиреневым цветочком, входившим в обрамление внешнего кольца клумбы. Его лепестки переливались едва уловимыми оттенками лиловых и лазурных тонов. Я настолько залюбовался этой игрой цвета, что забыл о присутствии Билла.

– Вот в этом всё и дело! – воскликнул ангел и, заложив руку за спину (в другой он держал недоеденный гамбургер), принялся расхаживать вокруг клумбы.

– В чём?

– В том, что правильные формы могут нравиться, но никогда не будут поражать. Поразить может только то, что неожиданно. Ведь если бы ты знал, что цветок будет именно таким, очарование не было бы таким сильным.

– Иными словами, поражает только нечто неожиданное?

– Конечно. И для нас интересно то, что неожиданное находится в тесном родстве со случайным.

– Значит, занимаясь творчеством, нужно стремиться к чему-то случайному? Звучит несколько странно.

– При такой формулировке – да. Но ведь можно сказать иначе: творя, отдавайся творческой фантазии, позволь ей вести тебя к чему-то непредсказуемому – и тогда Случай обязательно приведет тебя к новым находкам.

– Но ведь вокруг только и слышишь: случайное только кажется таковым, у всего есть причина.

– Давай внесем некоторую ясность. – Билл подвел меня к ажурной белой скамейке и предложил присесть. – Сначала договоримся о терминах: случайным будем называть то, чего мы не планируем и к чему сознательно не стремимся. Причиной будем называть возможность объяснить происхождение факта. Если мы принимаем эти рабочие определения, то больше не будем путать случайность с беспричинностью.

Ангел доел наконец свой отвратительный гамбургер и запихал смятую салфетку в карман плаща.

– Но главное даже не в этом. Главное – расстаться с некоторыми заблуждениями, которые многими принимаются за аксиому. Одно дело – знать факты, и совсем другое – делать из них правильные выводы. Например: из представления о том, что нет ничего случайного, делается вывод о том, что всё предопределено.

– Я тоже так… считал.

– Можешь не запинаться – ты продолжаешь так считать.

– Тебя не проведешь. Так значит, будущее не определено? А как же ясновидцы?

– Никто не может утверждать с абсолютной уверенностью, что из множества вероятных продолжений будет выбрано данное. Каждое из этих продолжений имеет исчерпывающее объяснение, но выбор в пользу какого-то одного из них – дело случайное и непредсказуемое. Можно говорить только о тенденции, но не о конкретном результате. И, между прочим, ясновидцы ошибаются сплошь и рядом. И не потому, что они не видят, а потому, что они видят данный момент, сиюминутную тенденцию, которая может измениться.

– А почему ты называешь это заблуждение главным?

– Потому что на нём основаны некоторые ошибочные выводы, которые не просто досадны, а губительны для эволюции. И самый серьезный – это так называемый «закон кармы». Ведь если нет ничего случайного, если у всего есть некая первопричина, уходящая своими корнями в прошлое, то всё остальное – это либо роль обреченного героя в театре одного актера, либо удел послушника, жизнь которого посвящена исправлению своей «плохой кармы».

– Значит, прошлое не имеет никакого значения?

– Ну, почему же – не имеет! Жри, что попало – обязательно заболеешь; валяйся целый день на диване – непременно обессилишь. Но чем выше мы поднимаемся по триаде тело-разум-дух, тем менее выражена эта прямая зависимость, тем больше здесь случайного, тем свободнее человек в своем выборе. Да иначе и быть не может: отрицать полную свободу духа – значит отрицать его божественное происхождение.

– Значит, кармы нет?

– Есть отрицательный материально-энергетический балласт, который влияет на твое настоящее и может повлиять на твое будущее, но это не означает, что это будущее неотвратимо, что «такова твоя карма» и ничего с ней не поделаешь. Ты можешь изменить свое будущее, если видишь подстерегающую тебя опасность. Если ты заметил, что под карнизом свисают огромные сосульки – отойди к обочине или перейди на другую сторону улицы. Если надвигается ураган, спрячься в укрытие. Эти примеры тривиальны, но для любой ситуации неизменно одно: способность видеть и понимать – то есть те самые умения, о которых мы толкуем на каждой встрече. Ты – человек…

– И это звучит гордо.

– Это звучит глупо – во всяком случае, в твоем исполнении. Макс, дорогой, никогда не думай о будущем, как о чём-то предопределенном. Это – путь уныния, путь отчаяния, путь страха. Кармы нет, но есть человеческая воля, есть вера, есть божественная любовь, которая слишком сильна, чтобы позволить тебе пассивно катиться к неотвратимому исходу.

Билл встал со скамейки и посмотрел на меня сверху вниз.

– Запомни: вера в неизбежность – это неверие в Бога. Ты, вроде бы, понимаешь это умом – теперь тебе нужно совершить простой и чрезвычайно важный шаг: начать демонстрировать это в своей жизни.

– Легко сказать!

– И еще легче сделать это. Стоит только начать! Вскоре ты привыкнешь, а привычка, как известно, становится второй натурой.

Я не успел ничего возразить, потому что ангел исчез, прежде чем я сумел произнести что-либо членораздельное. Но я уже привык к его непредсказуемым появлениям и исчезновениям.

Кстати, мысль о том, что момент его исчезновения плохо предсказуем, пришла мне в голову впервые.

Глава пятнадцатая, в которой Билл и Макс беседуют о разуме.

Демонстрировать что-либо новое в своей жизни мне было некогда: каждый день Лиз взахлеб рассказывала о своем очередном плане – нарожать кучу детей, купить большой дом, ездить вместе по всему миру. Я нырял в эти волны, набрав побольше воздуха и надеясь не захлебнуться. Мой слабый умишко просто не мог понять, что это были не планы, а волны радости, на которых моя обожаемая спутница каталась с мастерством классного серфингиста.

Но понял я это позднее, а в тот день, о котором пойдет речь, я пребывал в растрепанных чувствах и к вечеру запросил очередной встречи с Биллом.

Ангел сразу повел меня в «новые пределы», и вскоре мы уже шагали по хрустящей розовой гальке. Однако, к моему удивлению и некоторой досаде, очаровательные белые скамейки исчезли. Досады было куда больше, чем удивления: в тот день мне хотелось просто сидеть, вместо того чтобы бродить по аллеям, пусть даже исключительной красоты.

Собственно, красотой полюбоваться тоже не удалось. Не успели мы дойти до клумбы, как Билл повернул назад, к кустам. Битый час, ни разу не присев, мы болтались, как два челнока, не доходя ни до одного, ни до другого конца аллеи.