Сергей Григорьев - Александр Суворов

В обстроенном длинными магазинами квадрате полкового двора рядами стояли с поднятыми дышлами полковые ящики: белые – палаточные; голубые – церковные, с крылатыми ангелочками по бокам; желтый – казначейский, на нем изображен рог изобилия, из коего сыплются золотые деньги; красный – патронный, на нем изображена пороховая бочка; синий – аптечный, с нарисованными на нем банками лекарств; огненного цвета – артиллерийский, с пылающими гранатами и громовыми стрелами; белый, с синими полосами – канцелярский, с изображением книги, а на ней чернильницы с воткнутым в нее гусиным пером. Далее виднелись белые с зеленым провиантские фуры, с изображенным на боках золотым рогом изобилия, обвитым пышными колосьями. Извозчики, солдаты нестроевой роты, у длинных коновязей чистили рослых лошадей. У кузницы с пылающим горном ковали в станках коней.

Александр налюбовался досыта ящиками, фурами, конями и направил Шермака к двухэтажному дому, угадав в нем полковую съезжую избу.

К этому дому то и дело подъезжали на конях офицеры и, бросив поводья денщикам, вбегали в раскрытую настежь дверь. Александр привязал Шермака к окованному железом (чтобы не грызли кони) бревну и вошел в избу. В сенях двое караульных солдат в полной амуниции сидели верхом на концах скамейки, лицом друг к другу, а середина скамейки была расчерчена как шашечная доска. Караульные играли в шашки.

– Стой, малый! – взглянув на Александра, сказал первый караульный. – Куда лезешь? Зачем? Кто таков?

– Александр Суворов, недоросль, записан в полк солдатом. Явился определиться.

Караульный задумался над ходом. Александр хотел идти наверх по лестнице. Второй караульный, тоже глядя на доску, сказал:

– Погоди! Наверх нельзя: там штапы присутствуют.

– Да ведь мне туда и надо!

– Погоди, говорю! Сказано, нельзя! – Караульный сделал ход и тут же горестно ахнул: – Ах ты, язви тебя!

– Фукнул, да и в дамки! – воскликнул противник, стукнув шашкой по доске. – Гони денежку!

Выкинув из кармана медяк, караульный подманил Александра и, взяв его за ухо, сказал:

– Чего ты пристал? Вот я из-за тебя проиграл денежку. Чего тебе надо? Пошел вон! – И, ухватив его за ухо, солдат, поведя рукой, указал Суворову на дверь.

– Пусти ухо! – закричал Суворов. – Я сам солдат!

– Оставь малого! Чего ему ухо крутишь? – ставя шашки, сказал второй караульный. – Тебе ходить.

Караульный выпустил ухо Александра, повернулся к доске и сделал ход.

Александр больше не раздумывал – кинулся вверх по лестнице, перескакивая через три ступеньки.

– Держи его! Держи! – крикнул, стукнув шашкой по доске, первый караульный.

– Держи его, держи! – подхватил второй, не поднимая головы от доски.

Наверху Александр очутился в большой комнате, заставленной канцелярскими столами. Над одним столом сгрудилось несколько писарей, сдвинувшись головами. Так бывает в осенний день, если бросить окуням в пруд корку хлеба. Собравшись стайкой головами к хлебу, окуни до той поры не разойдутся, пока до крошки не уничтожат хлеб. У каждого писаря за ухом торчало гусиное перо, свежеочиненное, еще не замаранное чернилами. Писаря навалились на стол, о чем-то шептались, порой давясь смехом.

Из соседней комнаты, куда вела плотно затворенная дверь, слышались громкие голоса, прерываемые взрывами хохота.

За столом у окна сидел старый писарь. Его голова была покрыта густой седой щеткой подстриженных бобриком волос. В зубах он держал гусиное перо и, одним пальцем осторожно прикасаясь к костяшкам счетов, словно боясь обжечься, двигал их. Старик взглянул на Александра исподлобья. Суворов, сняв шапку, поклонился учтиво:

– Здравствуйте, сударь!

Писарь кивнул. Вынув изо рта перо, обмакнул его в чернила, написал что-то в тетради и с насмешливостью, непонятной Александру, сказал:

– Здравствуйте, здравствуйте, сударь!

Затем писарь, воткнув перо в стакан с дробью, достал из кармана табакерку, задал в обе ноздри порядочную порцию табака и, держа наготове раскрытый платок, блаженно зажмурился.

– Апчхи! – громогласно чихнул писарь в подставленный платок.

– Будьте здоровы, сударь! – сказал Александр, кланяясь.

– Здравия желаем, Акинф Петрович! – хором отозвались все писаря, не поднимая голов.

Старик вытер нос и поманил к себе Александра.

– Что надо? Кто таков?

Александр объяснил, кто он и что ему надо.

– Так ведь ты, милый, записан сверх комплекта, без жалованья, и отпущен к родителям для обучения указным наукам на два года…

– Я хочу быть в полку.

– Мало ли чего ты еще захочешь! Ростом не вышел… Иванов! В какую роту зачислен недоросль Александр Суворов?

Один из писарей, чуть подняв голову, через плечо ответил:

– Осьмую…

– Так. Ступай-ка, милый, домой. Где живешь? У Никитских ворот? Эка! Ты через всю Москву драл. На коне? Ну, садись на своего коня и скачи домой. Наверное, мамаша по тебе плачет.

– Я хочу быть при полку.

– Придет пора – и в полк возьмут…

– А где же мне учиться?

– Если учиться, ступай в полковую школу. Как раз она при осьмой роте. Поди спроси съезжую избу осьмой роты. Там тебе все объяснят толком.

Александр хотел идти.

– Постой-ка! – остановил его писарь. – Да у тебя есть в полку рука?

– Есть… Премьер-майор Соковнин Никита, моего батюшки приятель…

– Соковнин? Премьер-майор?! – воскликнул писарь, встав с табурета.

Все писаря вдруг поднялись от стола, вытянулись в струнку и повернулись к Александру.

Акинф Петрович встал из-за стола, заложив за ухо перо, подошел к закрытой двери и стукнул в нее, приклонив голову.

Смех и говор за дверью утихли. Акинф Петрович приоткрыл дверь.

Писаря расселись по табуретам за столами, зашуршали бумагами, заскрипели перьями.

Половинка двери распахнулась, Акинф Петрович крикнул торжественно:

– Солдат Суворов к премьер-майору!

Он пропустил Александра, закрыл за ним дверь и погрозил пальцем писарям.

В большой комнате, куда вошел Александр, облаком плавал трубочный дым. В углу, одетые в чехлы, стояли в стойке четыре знамени.

За большим столом, крытым зеленым сукном, сидел прямой и статный офицер, затянутый в мундир. Вокруг стола расположилась в расстегнутых мундирах молодежь и покуривала трубки.

– Здорово, богатырь! – улыбаясь Александру глазами, молвил Соковнин.

– Здравствуйте, сударь! – ответил, кланяясь, Александр.

Все рассмеялись.

– Не так, не так отвечаешь! – поправил Соковнин, разглядывая Александра. – Надо стоять прямо и отвечать: «Здравия желаю, ваше высокородие!» Как здоровье батюшки?

– Очень хорошо. И вам того же желаем, ваше высокородие! – вытягиваясь, ответил Александр.

Соковнин улыбнулся: