Сергей Григорьев - Александр Суворов

– Да, князь Петр, нехорошо! – согласился Суворов.

Он потребовал коня и поскакал на правый фланг, послав перед этим ординарца к Меласу, чтобы тот усилил натиск на противника. Суворов надеялся, что Мелас оттянет на себя силы французов с их левого фланга.

У Меласа дело обстояло плохо. Не понимая того, что судьба боя находится на правом фланге, Мелас трусил и, вопреки повторному приказу Суворова, удерживал при себе пехоту из резерва Фрелиха, отослав вправо только кавалерию.

Когда к Меласу прискакал ординарец Суворова с приказом пойти в атаку, Мелас, чтобы снять с себя ответственность, собрал полевой военный совет. Зная, что нужно Меласу, военный совет решил: левая колонна союзников не в состоянии наступать и останется на левом берегу Треббии, ограничиваясь обороной, пока Багратион не закрепится на правом берегу.

Это постановление выводило из боя почти треть сил Суворова. Решение военного совета, в сущности, было изменой. Французы наступали по всей линии, угрожая прорывом в середине, и поставили в тяжелое положение правое крыло союзников.

Суворов прискакал с Багратионом к войскам в то время, когда солдаты дрогнули и некоторые батальоны начали беспорядочно отступать. Появление Суворова ободрило солдат. Он, как был, в одной рубашке, безоружный, призвал солдат на помощь товарищам и сам повел их в атаку. Под барабанный бой пехота ударила еще раз на левый фланг французов. По отчаянной энергии атаки французы догадались, что с войсками идет сам Суворов. Его имя было уже для французов страшно. Они побежали. Домбровский, обескураженный трехдневными поражениями, видел это, но ничего не предпринял, оставаясь в бездействии на правом берегу Треббии.

Суворов поскакал к средней колонне. Здесь его появление на передовой линии боя оказало действие почти чудесное. Атакованные пехотой, драгунами и казаками, французы обратились в бегство и укрылись за рекой.

На левом фланге у Меласа войска обоих противников оставались на своих берегах. День закончился. Войска расположились на ночлег.

В ставку Суворова собрались все генералы, русские и австрийские. Мелас отсутствовал. Суворов поздравил собравшихся с третьей победой и отдал приказ с раннего утра начать преследование неприятеля.

Всю ночь по обоим берегам Треббии на протяжении длинного фронта пылали яркие костры и у французов и у союзников.

В четыре часа утра Суворов лично повел наступление в порядке, которого неизменно держался три дня.

Казаки, переправясь первыми через Треббию, донесли, что неприятеля нет.

Выяснилось, что Макдональд оставил на берегу часть кавалерии лишь затем, чтобы поддерживать огни, а его войсковые части ночью ушли по трем дорогам. На правом берегу остались лишь пепел и головни костров. Кавалерия французов, выполнив свое задание, отошла, не принимая боя.

Союзная армия перешла Треббию. Казаки схватили шпиона. При нем нашли письмо Макдональда к Моро. Макдональд писал об огромных потерях и отступлении, вызванном расстройством армии. Суворов приказал ускорить преследование, надеясь принудить Макдональда к сражению. Правая колонна союзников под командованием Суворова настигла арьергард французов на реке Нуре, стремительно напала на них и пленила тысячу человек. Макдональд не мог ввести в бой главные силы. Отступление французов превратилось в беспорядочное бегство. Суворов послал трубачей в окрестные селения возвестить о своей победе, а коннице приказал «сильно бить, гнать и истреблять неприятеля холодным оружием, но покоряющимся давать „пардон“».

Остатки армии Макдональда укрылись в горах. Из 35 тысяч человек у Макдональда осталось не более 14 тысяч. Собрав их, он направился берегом моря в Геную, погрузив обозы и артиллерию на корабли. Общее число пленных французов на Треббии превышало 13 тысяч человек.

22 июня Суворов дал отдых войскам, чтобы затем двинуться против Моро. Сражение при Треббии закончилось. Суворов ликовал.

Он приказал идти к крепости Алессандрия, уже осажденной союзниками. Цитадель Алессандрии еще держалась. Гарнизон производил частые вылазки. Моро, получив извещение о разгроме армии Макдональда, не решился принять бой и ушел в горы.

В Алессандрии Суворов узнал, что пала туринская цитадель. Заносчивый Фиорелла сдался с 3 тысячами человек гарнизона. Всех их отпустили под честное слово не служить против союзников до окончания войны. В Турине союзникам досталось 562 орудия, 40 тысяч ружей и около 700 тонн пороха – снаряжение целой армии.

Возвратясь в Алессандрию, Суворов послал коменданту алессандрийской цитадели предложение прекратить вылазки и терпеливо ждать своей участи. Подвезли тяжелую артиллерию, началась деятельная осада, во время которой в траншее ранило маркиза Шателера. Под угрозой штурма алессандрийская цитадель сдалась. В цитадели взято было 105 орудий, 7 тысяч ружей и много военных запасов.

Вслед за тем сдалась Мантуя, чего очень желали австрийцы. Солдат гарнизона – почти 9 тысяч человек – Суворов отпустил под честное слово не воевать, а около тысячи офицеров оставил военнопленными.

И в Вене, и в Петербурге, и в Лондоне ряд последних блестящих успехов Суворова произвел отличное впечатление. Павел I возвел Александра Васильевича в князья с титулом Италийского.

Взятие Мантуи развязало Суворову руки и освободило значительные силы осадного корпуса для дальнейших действий: он не мог считать кампанию законченной, пока существовала армия Моро.

Бонапарт, узнав о неудачах французских войск, воскликнул: «Безумцы! Они погубили все мои победы!» Он решился покинуть свою армию, находившуюся в Сирии, и плыть во Францию, надеясь, что его корабль проскользнет мимо стороживших море англичан.

В Южной Италии, за Апеннинами, произошли восстания, а к августу вся Италия освободилась от французов. Один Моро еще удерживался в Генуе. В Швейцарии война шла вяло. Австрийцы бездействовали, а русский корпус под командованием Римского-Корсакова, посланный Павлом I, еще не прибыл туда.

Происки венского гофкригсрата против Суворова продолжались. Австрийские генералы все чаще отказывались повиноваться главнокомандующему. Шателер, который был ранен, выздоровев, не вернулся в штаб Суворова. Маркиза обвиняли чуть ли не в измене, перехватив его письма, в которых он критиковал распоряжения Тугута. Суворов очень переживал, что потерял Шателера. Утомленный непрерывными трудами, страдая от козней клеветников и недоброжелателей, Суворов решился просить Павла I об увольнении с должности главнокомандующего. Между Веной и Петербургом завязалась переписка, неприятная для обеих сторон.

Военные действия остановились, но нельзя сказать, что время проходило в бездействии. Суворов непрерывно занимался обучением войск. Французы готовились к наступлению.