Виктор Дьяков - Складская история

– Здравствуйте, – ответила Клавдия и вопросительно посмотрела на вошедшего.

– Вы, Клавдия Михайловна? – стараясь правильно произносить слова и имя отчество, опять же с акцентом спросил парень.

– Да, это я.

– Я… я, – парень вдруг заволновался, как будто позабыв, что собирался сказать. После паузы он справился и продолжил. – У вас прошлый год работал Алимжан Парпиев. Он этот год не мог приехать. У него отец сильна больной. Он меня, вот, прислал… Он дядя мой… Мне можно у вас вместо него работать? Я любой работа могу делать, – в глазах парня была самая настоящая мольба.

Клавдия вспомнила Алимжана, который действительно работал у нее последние два сезона. Он должен был приехать и на этот год, но не приехал. Потому на его место взяли другого.

Клавдия развела руками:

– Что же ты так поздно, вместо твоего дяди уже другой работает.

От этих слов лицо парня как будто посерело, он сразу как-то безвольно ссутулился.

– Не мог я раньше ехать, надо было помидор растить, убирать, моя семья на рынке помидор продает. Отец продает, а я с братьями и сестрами убираю и на ишаке в город вожу. Помидор собрали, вот я и поехал. Вы меня возьмите, я первый раз с Узбекистан приехал, десять дней ехал. Мне надо деньги домой привезти, у меня мать больной. Если не привезу, зиму голодный будем. У меня жена, три сестры и брат, все моложе меня. Жена беременный, после Новый год родить должна, очень деньги нужно…

Сначала Клавдия однозначно хотела отказать парню. Действительно, с какой стати ей брать лишнего человека, платить ему деньги. Но что-то удержало, от этого, вроде бы само-собой разумеющегося решения. Что? Она и сама, пожалуй, ответить не смогла бы. Может быть, та мольба в глазах парня, может его ненарочитая скромность, стеснительность, ладность, аккуратность, свежесть-молодость. Впрочем, если бы ее перед этим в течении двух недель соответственно не «обрабатывала» Анна Николаевна, Клавдия скорее всего отказала бы, не обратив внимания на все вышеперечисленные достоинства парня. Но сейчас она задумалась.

Парень, видя, что хозяйка колеблется, заговорил быстро, сбивчиво:

– Я все могу делать, таскать, грузить, убирать. Мне дядя Алимжан говорил, какой тут работа. Я все могу, я могу много работать. Возьмите меня…

– Как тебя зовут? – наконец, после раздумья спросила Клавдия.

– Рахим… Рахим я, – поспешил ответить парень.

– А фамилия?

– Как у дяди, Парпиев.

– Паспорт есть?

– Есть паспорт, вот, – Рахим с готовностью достал паспорт из кармана и подал.

Клавдия пробежала глазами записи по узбекски, задержав внимание лишь на годе рождения – 1986. «Значит ему двадцать два, на три года больше чем моей Катерине, и уже женат», – сами-собой родились мысли-рассуждения.

– Семь тысяч рублей в месяц, начало работы в девять, конец в шесть вечера. Но если возникнет аврал, работаем и после шести. Жить будешь здесь вместе со всеми в вагончике. Устраивает? – озвучила свое решение Клавдия.

– Что… вы меня берете? – не мог поверить своей удаче Рахим.

– Так ты согласен на эти условия?

– Да-да… согласен, – с радостной дрожью в голосе ответил Рахим.

– Тогда иди к бригадиру, пусть тебе место покажет где спать будешь. Да еще, выходной у нас воскресение, а в субботу как придется, за субботу дополнительная оплата…

Радости Рахима не было предела. Во всей этой затее с поездкой в Россию, чтобы заменить дядю, он разочаровался еще по дороге. Впрочем, отговаривал его и сам дядя Алимжан:

– Пойми Рахим, ехать далеко и тяжело, и хоть ты неплохо говоришь по-русски, тебя вряд ли возьмут. Хозяйка склада хоть и хорошая женщина, но она всего лишь женщина, а те узбеки, с которыми я работал, не с наших мест, не кокандцы, они с Янгиюля. У них там что-то вроде мафии. Потом они все старше тебя и будут на тебе ездить, смеяться. Даже мне тяжело было с ними в одной бригаде. Они там кроме работы и свои дела делают, доски воруют и продают. А ты чужак, мешать им будешь. Место мое уже наверняка занято, скорее всего, там их земляк работает. Так что тебя там не ждут…

На вопрос Рахима, а что там кроме этого склада нету другой сезонной работы, дядя пояснил:

– Мы, узбеки, народ не наглый, и не очень дружный, потому там в Подмосковье, да и в Москве тоже лучшие места заняты азербайджанцами, армянами, грузинами, чеченами, дагестанцами. С ними нам не тягаться, они и наглее и дружнее. Потому нам и таджикам остаются самые плохие места. На рынки лучше не суйся, убьют. Там даже местные русские торговать боятся, все в руках у азербайджанцев. В строительстве армяне и чечены хозяйничают. Этот склад, наверное, одно из лучших мест для нас, но там, я уже говорил, одни янгиюльцы, и тебя вряд ли возьмут…

Тем не менее, Рахим решил ехать. Многие его кишлачные односельчане ездили в Россию на заработки и почти всегда переводили оттуда деньги, или привозили с собой. Большинство, правда, скрывали, где и как они зарабатывали, и только дядя Алимжан был с Рахимом по-родственному откровенен. В дороге Рахим не раз пожалел, что не послушался дядю и поехал. Если до Ташкента добрался без приключений, то попасть на московский поезд оказалось непросто. В кассах билетов не оказалось вообще. Помыкавшись трое суток на вокзале, Рахим был вынужден купить билет с рук у спекулянтов, заплатив две с половиной цены. Это пробило такую «брешь» в его скудных денежных средствах, выданных ему дома, что в дороге ему пришлось ограничить себя в еде. Но даже не это было самым ужасным. Почти невыносимым испытанием стало преодоление в раскаленном плацкартном вагоне в сорокаградусную жару тысячекилометровой казахской степи. Поезд оказался ташкентский и бригада проводников тоже ташкентская, в дороге они подрабатывали тем, что подсаживали всех, кто напрашивался. Потому, пассажиров в вагоне набилось вдвое, а то и втрое против положенного. Ехали чуть не на головах друг у друга, все полки, включая багажные, были заняты, в проходах стояли, сидели, лежали. Некоторые казахи, заплатив проводникам, умудрялись провозить с собой всякую живность: коз, баранов, кур, кроликов… Смрад в вагоне стоял такой! Очередь в туалет приходилось занимать за час до соответствующей процедуры. Правда, на российско-казахстанской границе всю эту публику как ветром сдуло. Дальше ехать стало куда легче, да и жара была уже не та. Когда подъезжали к Москве, стало даже прохладно, а Казанский вокзал встретил Рахима моросящим дождем. Если в дороге в основном мучила жажда, то здесь «доставал» холод. Рахим никак не ожидал, что летом может быть так холодно и сыро, особенно по ночам.

Из инструктажа дяди Рахим знал, что на том же Казанском вокзале ему надо сесть на пригородную электричку и ехать до места. Но он не ожидал, что на электричке ехать придется так далеко. Он думал, что нужный ему поселок находится совсем недалеко от Москвы, а ехать пришлось гораздо дальше, чем от Ташкента до Коканда. Свои последние рубли Рахим потратил на билет, который свободно продавался в кассе, но оказался весьма недешев. Если бы он имел опыт езды в российских электричках, он бы вообще билета не покупал, ибо воочию убедился, что большинство русских, особенно молодежь, ездят без билетов. При появлении контролеров они просто бегали от них из вагона в вагон.