Юрий Кузнецов - Лабиринты Волшебного мира. Том 2. Аты, баты, гравилаты

Впрочем, атлантята не замедлили составить друзьям компанию. Они уже не раз видели пылевые бури, но каждый раз всё равно дух захватывало.

В безветренные дни, когда штиль держался достаточно долго для того, чтобы осела вся пыль, воздух становился особенно прозрачным. Он отчётливо проявлял самые отдалённые отдельные неровности рельефа: гряду камней, овраги, холмики. Но господствовали среди них родные детишки бури и песка – подвижные песчаные барханы.

Настоящий, подвижный бархан – это тот сорванец, который убежал в поисках приключений от своего родителя – солидного, твёрдо стоящего на земле песчаного бархана. Отпрыск представлял собой небольшой песчаный холмик высотой всего метра полтора. На Земле про таких малышей говорят: «Метр с кепкой!»

По форме он похож на молодой месяц, с крутым подветренным и пологим наветренным склоном. Рожки «месяца» всегда обращены в ту сторону, куда дует ветер.

А ветра, подлинные хозяева пустыни, редко заставляют себя долго ждать. Сначала вдали появляется пыльная дымка. Она быстро разрастается, пополняемая миллионами и миллиардами, Онами и Ардами песчаных частиц. Подвижные барханчики, умеющие держать нос по ветру, как по команде перестраиваются, указывая рожками на направление ветра и передвигаясь вместе с ним в поисках новых приключений. Вскоре землю застилает сплошная пыльная мгла, поглощающая и барханы, и дневной свет, а заодно и всех тех, кто зазевался и застрял посреди пустыни.

Ирэнцы всего за несколько минут любования успели досыта наглотаться пыли и вынуждены были поспешно отступить в дом, на заранее приготовленные позиции. Благо, в отличие от несчастных путешественников, им было где укрыться!

Последние живые обитатели планеты вновь собрались в гостиной.

Ол не уставал задавать себе одни и те же вопросы: что случилось с родной планетой? куда исчезла жизнь?

И в конце концов понял: синхротуннель не просто передвигался по поверхности Ирэны, не забывая при этом убегать в её будущее. Его вход непрерывно расширялся, захватывая все большую и большую часть планеты, пока не стал, наконец, размером с всю Ирэну!

При этом синхротуннель старательно, как учили, превращал в элмов все живое на своём пути. Фильтр Кирлиан, установленный на его входе, никогда не ошибался.

Всё, что подавало признаки жизни, светилось не ровным однородным светом, а переливалось и пульсировало, подлежало превращению в элмов! Зачистка планеты продолжалась целых пять тысячелетий! Только потом синхротуннель стал возвращаться в свои берега. А ещё через такой же срок он снова якобы стал паинькой, белым и пушистым. Это был самый настоящий конец света, хоть и длился он всего-то семь дней!

Ничего не случилось только с близнецами Но и Мо. Они уже и так были элмами. А вот почему выжили амфибии, было совсем непонятно. Какая-то странная форма жизни, которую не распознал даже синхротуннель? Похоже, у неё – не ирэнское происхождение! В своё время у биолога Лу руки так и не дошли разобраться хорошенько с этими загадочными существами. Теперь им и синхротуннель – не указ, даже в элмов не превратиться! Ничего не остаётся, как научиться жить в новых, антисанитарных условиях. «И для нас остаться на Ирэне, значит, смириться и тоже обречь себя на борьбу за выживание! – размышлял учёный. – Нужно во что бы то ни стало найти путь в прошлое планеты, разобраться, почему сломался синхротуннель, и устранить неисправность. Только так можно вернуть всё живое на нашу планету!»

– Похоже, нужно перебираться на Землю, – принял решение Ол. – Единственная неприятность, ожидающая нас там, это навсегда остаться элмами! Ну да, не мы – первые, не мы – последние… Ребята-атлантята вон сколько лет были элмами?

– Кстати, а с ними-то что будет? – всполошился учёный, стукнув себя по лбу.

Виола с состраданием посмотрела на отца:

– Пожалуй, скоро он начнет и лбом в стенку биться. Так и до совсем свихнуться недалеко…

– Вам придётся ещё немного побыть элмами, пока я не выясню, что там, в прошлом, на Земле творится! – виновато попросил Ол ребят.

– А мы тоже не лыком шиты, не лаптем щи хлебали тут у вас! – похвастался Но. – На Землю-то мы уже успели слетать…

Мальчишка не успел до конца насладиться триумфом, так как заработал от братишки увесистый подзатыльник.

– Мы же договорились не болтать? – прошептал Мо. – Ну теперь держись!

И Ол, конечно, оправдал доверие близнецов. Он высказал всё, что думает об их инициативе. – Вы думаете только о… забывая о…

Короче, на орехи досталось всем, в том числе, до кучи, и Виоле за её давнишнюю вылазку в запретную зону. А она-то радовалась, что всё позабыто за давностью преступления.

Виола сердито сверкнула глазами на ребят:

– Ну, погодите, принцы крови, я вам такую вендетту устрою, мало не покажется!

Однако сам не в меру любознательный, если не сказать, любопытный, учёный не стал удлинять плохое. Да и, честно-то говоря, что ребятам оставалось еще делать, когда на планете не осталось никого в живых, в том числе и самого Ола. Он ведь и сам не знал, удастся ли вернуться на Ирэну или придётся куковать на Земле. Ирэнец сменил гнев на милость:

– Колитесь, шантрапа, успели на Атлантиду взглянуть?

– Не успели… – поник головушкой Мо.

Он хорошо знал, что повинную голову и меч не сечёт! Пришлось рассказать о неудачной попытке приземления: и о скале в океане, и о любопытном глазе под водой.

– Это вам от страха померещилось! – съехидничала Виола. – Когда боишься, всегда кажется, что за каждым кустом кто-то прячется. Вот-вот, как выскочит, как выпрыгнет – полетят клочки по закоулочкам!

Мне Костя рассказывал, что как-то раз в деревне у деда Григория за ним бык погнался. Так он одним махом по углу дома на крышу взлетел. А крыша эта на полметра над углом нависает! Чтобы на неё вскарабкаться, нужно, как говорят альпинисты, под отрицательным углом над землёй зависнуть, – пояснила она для тех, кто не понимает. – Сколько потом в спокойной обстановке он ни пытался повторить этот трюк, ничего не получалось! До крыши по углу влезет, а как начнет руками перехватываться за край, сразу срывается и падает. Так и отступился!

– Ничего не померещилось! – настаивали на своем ребята. – Говорят вам, кто-то смотрел на нас, как из океанариума. А быка мы бы не испугались, не то, что этот твой горе-тореадор. У нас на Атлантиде коррида – старинная забава.

– Аквариум – понятие двустороннее! – засмеялся Ол. – С одной стороны мы смотрим на подводных обитателей. С другой стороны они смотрят на нас. И кто находится в океанариуме – ещё вопрос. Кстати, вы не обратили внимания, глаз не подмигивал вам?

– А почему он должен нам подмигивать? – удивился Но. – Мы же незнакомы!