Игорь Носовский - Ясеневый турнир

– Да, да, простите, – потупив взгляд, сказал воин. – Они планируют присягнуть… княжескому брату. И если наш князь воспротивится, то они будут готовы придать его суду, а потом и смерти.

Мужчина в голубых шелках помолчал какое-то мгновение, затем плавным движением запустил руку за пазуху и достал оттуда серебреник. Глаза у воина блеснули.

– Ты хорошо поработал, – отдав монету, сказал тот. – Власть Эшторна не забудет твоей преданности. А теперь ступай и никому ни слова. Помни, что на каждом углу скрываются вражеские лазутчики.

Довольный простолюдин скрылся в толпе, а надушенный красавец испарился вслед за ним.

О чём говорили эти двое, Фарух смекнул. Всё-таки в трактирах блуждают всякие слухи. Вот и о скверном правлении князя Онора Аегилля толковали не меньше, чем о предстоящем турнире. Мятеж могла поднять чернь, и это было весьма предсказуемо, но вот то, что взбунтуются вассалы владетеля Эшторна, для Фаруха было в новинку. Главное – не сболтнуть сегодня вечером лишнего после пары кружек эля.

Тревожные мысли барда прервал голос распорядителя.

– На арену приглашаются! Владетель Млечного удела, вассал дома Бертиран, барон Эриц Рикмун.

Появился молодой, лет двадцати, дворянин. Видом своим он напоминал камень – весь в сером, угловатое лицо походило на застывшую маску. Короткие тёмные волосы, борода брита, а быть может, ещё и не растёт вовсе, на груди герб – горящая на чёрном фоне свеча.

– Владетель графства Корнэйль, граф Лори Таэрон! – выкрикнул Горт Эккс.

Об этом Фарух слыхал в Дивном Пивне. Своенравный граф, проводящий независимую политику. Он владел замком Високосный Дол, что в столице графства – Сосновой Гавани. Граф, довольно высокий, с широкой грудью, залысиной на лбу и крючковатым носом, сломанным в бою, был уже не молод. Полукровка знал, что ему миновал четвёртый десяток, однако владетель Корнэйла был всё ещё в силах показать свои возможности. Он вышел на ристалище, обнажил свой меч и покосился на князя Онора Аегилля с нескрываемым призрением, чем снискал бурные овации среди черни.

Бой начался резво и продолжался в таком темпе почти четверть часа. Оба противника атаковали, осыпая друг друга градом ударов мечей. Сталь звенела, публика ликовала. И молодой барон, и своенравный граф отменно владели оружием, однако победитель может быть только один. Граф Лори Таэрон сделал два достойных выпада, но молодой барон блокировал первый, а от второго ловко увернулся. Настала его очередь атаковать, но владетель Корнэйла был столь же быстр, как и его молодой соперник. Чем дольше шёл поединок, тем яснее становилось, что силы у обоих воинов равны, и они готовы биться хоть до заката. Князь Онор Аегилль зевал, прикрывая рот тыльной стороной ладони, его люди о чём-то перешёптывались, а более смелые даже кричали что-то бьющимся без устали воинам.

– Воистину, равные бойцы, – доносилось с трибун знати.

Между тем от ударов летели искры, пот заливал камзолы обоих воинов, но никто не желал уступать. Наконец каким-то невероятным чудом графу удалось выбить из рук молодого барона меч, и тот отлетел к трибунам. Владетель Корнэйла приближался к Эрицу Рикмуну, тяжело дыша и ликуя. Но победа была ещё далеко. Барон, сделав резкий рывок, метнулся к своему оружию, чего Лори Таэрон уж никак не ожидал. Молодой барон был облачён в лёгкие серые доспехи из клёпаной кожи, на графе же была кольчуга, и потому сил у него оставалось не так много. Барон сделал ловкий кувырок, и меч снова оказался у него в руках.

Бой продолжился под овации толпы. Теперь уже князь Онор Легилль аплодировал наравне с крестьянами. Перевес в поединке целиком перешёл на сторону Эрица Рикмуна. Он напирал, проводя одну атаку за другой, а Лори Таэрону ничего не оставалось, кроме как защищаться. Молодость брала верх над опытом, с этим Фаруху пришлось согласиться.

Всё же граф так и не выпустил из рук своего меча. Удар пришёлся ему в затылок, и кто знает, что сталось бы с ним, не надень он перед боем открытый шлем. Молодой барон шлема и вовсе не носил, настолько он был уверен в своих силах. Раздался звон, когда сталь Эрица Рикмуна столкнулась с бронёй Лори Таэрона. Публика ахнула как один, и владетель Корнэйла повалился наземь. Бой был остановлен, лекари обступили павшего, толпа гудела, князь Легилль налегал на вино.

После того как граф поднялся на ноги, распорядитель провозгласил, что победителем поединка стал барон Эриц Рикмун. Тот сухо поклонился, буркнул что-то приходящему в себя графу и скрылся в помещении для участников турнира.

Вскоре было объявлено о перерыве, дабы виночерпии сделали смену князю Онору и его людям, а сам князь, дескать, должен отлучиться на совещание Тайного Совета.

– Ха! – донеслось с трибун для простолюдинов. – Какое там совещание? Небось, облегчаться пошёл. Вон, сколько сожрал, моя мамаша и та за жизнь столько не ела.

Где-то расхохотались, где-то загудели, однако Фарух решил даром время не терять. Он спустился с яблони, достал из-за спины лютню и направился куда глаза глядят. Подзаработать в таких местах всегда можно было, однако среди бедноты искать серебра не приходилось. Он проталкивался сквозь очередь, стоящую за жареными каштанами, пытался просочиться через плотно стоящих ротозеев, которые глядели на то, как очередные бойцы готовятся выйти на ристалище. Фарух и сам не удержался и заглянул в окошко, где виднелись дворяне, фехтующие, упражняющиеся в атаке и обороне. На какой-то миг он позавидовал им. Представители знатных домов – известные, сильные, имеющие представление о чести. Они живут по своим правилам, неведомым тем, кого жизнь забросила в места вроде Худого квартала.

Трактир Золото Королей вырос перед бардом сам собой. В обычные времена это была обыкновенная забегаловка на подходе к Ясеневому Городу. На время турнира здесь потчевали лишь знатных персон. На входе в одноэтажное здание, построенное из ясеневого сруба, дежурили двое гвардейцев. Облачённые в кольчугу с гербами дома Легилль, они несли свою службу, охраняя представителей верховной власти. Полукровка попытался проникнуть внутрь трактира, однако бердыши скрестились перед его лицом, а один из гвардейцев проговорил:

– Куда суёшь свой нос, мерзкое отродье? – он был полон, голову его покрывала кольчужная шапка, а изо рта пахло мёртвыми собаками. – Не видишь, в трактире сам князь обедает? Или тебе нос укоротить?

И как он, дурья башка, только не заметил сразу? Лошади эйнденских пород в конюшнях, целая свора охраны, а вокруг ни души.

– Вы – певец? – донёсся мягкий голос со спины, и к Фаруху приблизился толстый мужчина, который сидел подле князя во время турнира. От него приятно пахло шафраном и розами. С виду же он был похож на свинью. Во рту блестел золотой зуб, так что улыбка толстяка по-настоящему была ослепительной.