Анатолий Батов - Перевозчик

– Опять учиться? Что он дурак, зачем второй раз учиться? – улыбаясь такой наивности Николая, ответил Авдей. – Ты сам-то учился?

– Я нет, не пришлось, – на всякий случай соврал Николай.

– А как же, должны же быть ученые, инженеры, – Николай, продолжая выспрашивать дальше, повел вокруг рукой, – вот телевизор, телефон, электроплита, энергетика ваша, кто все это делает? А если что сломается, кто отремонтирует?

Дальше Авдей, возмущенный непониманием Николая, как ему виделось, самых простых и естественных вещей, чтобы исключить дальнейшие глупые вопросы, по своей инициативе решил его просветить и разразился эмоциональной тирадой, смысл которой Николай уже смог понять, но оттенки, например ругательные, уловил лишь день-два спустя по мере освоения языка. Нам же, тогда в пансионате, он передал ее, конечно, сразу в абсолютном переводе.

– Ты прямо тупой какой-то, – начал Авдей. – Слушай, вот отучится Кид два года в школе, потом, когда исполнится ему пятнадцать лет, будет полугодовая комиссия в специальном лагере, которая и определит, где и в каком качестве предстоит ему жить. Первая категория – быть военным, следить за порядком в городе; вторая – значит быть спортсменом; следующая – рабочая категория для работы в городе в мастерских и других местах; последняя – вернется домой для хозяйства. А техника, она не ломается, чего ее ремонтировать, она сама себя подправляет, на то она и техника; вот сарай у меня перекосился, так его отремонтировать учиться не надо, небось, и такой неученый балбес, как ты, подправить его сможет. Ну бывает ЧП раз лет в пятьдесят, или сильным ветром ветряк свернет, или что другое, или новый дом кто поставит, так установить на крышу энергоустановку пришлют из города рабочую бригаду, на то и есть категория рабочих людей.

Пока у Николая не укладывалось в голове, что, с одной стороны, двухклассовое образование, а с другой – колоссальный прогресс в технике, вот загадка-то: кто-то же все это изобрел? Они уже сидели за столом на кухне одни. Кид, допив кисель, сразу же схватил мяч и убежал к ребятам играть, а Эн, помыв и убрав посуду, ушла на огород.

Авдею и самому, похоже, понравилась роль лектора, он вошел во вкус и смотрел на Николая, как бы ожидая новых вопросов. Уловив эту его готовность к «факультативу», Николай счел возможным задать еще несколько вопросов.

Прямо против двери на стене висела хорошо исполненная картина. На ней с небес исходила мощная, яркая вспышка, как бы от взрыва, направленного на землю, а внизу валялись изуродованные, обожженные человеческие тела, оторванные конечности и головы с глазами, полными ужаса. Сверху, на фоне взрыва, просматривался изображенный почти контурно, но все же отчетливо угадываемый лик то ли человека, то ли животного, зло взиравшего на землю. У него были непропорционально большие уши и глаза, а на лбу две здоровенные шишки. Николай спросил:

– А что изображено на этой картине?

– Это момент, когда наш бог окончательно расправился с неверными.

– Бог? – Николай удивился и, продолжая оценивающе рассматривать картину, добавил: – Он же и на человека-то не похож… какие-то несуразные уши… шишки на лбу, что это рога что ли?

– Он и не должен быть похожим, это же не человек, а бог, – объяснил Авдей, – а большие глаза и уши означают, что он все видит и слышит, а то, что ты назвал рогами, в них вся сила, они изрыгают громы и молнии и поражают всех, кто пойдет против него.

«Ну и страсти», – усмехнулся про себя Николай и, решив перейти к следующему вопросу, спросил:

– Авдей, а еще какая-нибудь категория людей у вас есть?

Он слегка задумался (наверно, обдумывал, как сформулировать ответ), потом сказал:

– Есть, но это не совсем категория – это начальство, они не работают, только рисуют на бумаге разные рисунки, а по ним уже рабочие все сами делают, правда, они хорошо людей лечат, да, еще они книги разные читают.

– А вы книги читаете?

– А зачем их читать, а телевизор на что, про все расскажут и даже покажут.

«Ну вот наконец Авдей вспомнил, что где-то у них есть интеллигенция, – подумал Николай, – но странно, почему она не образовывает свой народ, а, похоже, специально задерживает его интеллект на уровне второго класса».

– А ты, сколько классов кончил? – спросил Николай.

– Я – полных два класса, – с некоторым оттенком гордости заявил Авдей.

– Вот ты говорил, что в школе изучают историю, а какая она, ваша история?

– Какая-какая… – уже почему-то недовольным тоном, посмотрев на часы, начал скоро, словно торопясь, говорить Авдей, – такая же, как и ваша, на одной земле живем. Когда-то давным-давно была большая война, погибло очень много людей, но наш бог – самый сильный, и мы победили и теперь живем на земле очень счастливо, никаких войн не бывает. С той победы ведется у нас новое летоисчисление, вот сейчас две тысячи девятьсот восьмой год.

Закончив, Авдей переключил телевизор на другую программу и, снова посмотрев на часы, сообщил:

– Через пять минут начнется футбол, за нашу команду играет мой старший сын Нико. А ты любишь футбол?

Удивленный Николай (здесь еще и футбол?!) опрометчиво сказал:

– Да, конечно, я и сам играл.

– За какую же команду ты играл? – скептически удивился Авдей.

– Да так, у нас на любительском уровне, – нашелся Николай.

Футбол здесь оказался очень приличного уровня, и, что интересно, правила почти не отличались от земных. Играли также по одиннадцать человек в каждой команде. Примерно таких же размеров ворота, поле тоже сто на пятьдесят метров, но было и несколько различий: чуть-чуть побольше мяч, почти как баскетбольный, и играли три тайма по тридцать пять минут.

Сын Авдея был центральным защитником. Игра проходила очень упорно, первый тайм наши проиграли 0:1, ко второму тайму прибежал Кид, он спросил счет и расстроился. Стали болеть втроем. В итоге наши одержали победу 3:2 и вышли в финал.

Это был полуфинальный матч чемпионата планеты, чемпионата мира, он проводился раз в два года. Оказалось, что страна в этом мире была одна и состояла из шести республик. И между ними раз в два года разыгрывалось звание чемпиона. Но в результате назывался этот чемпион все равно чемпионом мира. Названий республик по национальному или по какому-то другому признаку не было. Они обозначались только численно. Наша была вторая, а играли мы с пятой.

Все это по ходу матча удалось узнать у Авдея. Потом показывали второй полуфинальный матч между третьей и четвертой республиками. Все закончилось очень поздно, и уже стало темно. Эн приготовила легкий ужин, и пора было укладываться спать. Николаю постелили в небольшой комнатке, расположенной на втором этаже.

Впервые здесь Николай лег спать в удобную чистую постель, имея под головой мягкую подушку, и без боязни подвергнуться какой-нибудь внезапной опасности. Но странное дело, в этот раз ему не спалось: неожиданные события последнего дня перевернули его однообразную, уже лишенную надежды на встречу с людьми местную жизнь, и он невольно начал перебирать в уме все детали этого дня. Начинался новый этап его жизни на этой, пока непонятой, планете. Какое-то необычное для высокой цивилизации жизнеустройство вырисовывалось здесь. Вот в этой деревне живут простые, по-видимому, очень добрые люди, пользуются плодами этой цивилизации, и в то же время возникает чувство, что они живут, вернее, их кто-то держит как бы за производителей продукции (как сказал Авдей, для хозяйства). Кто-то распределил людей по категориям и предписал оставаться в ней, в этой категории, навсегда и внушил мысль, что учиться ни к чему. А действительно, зачем учиться, зачем думать, зачем читать, достаточно только уметь нажимать на кнопки, для этого вполне хватает двух классов. Не надо даже ремонтировать технику, по выражению Авдея, «она сама себя подправляет», наверно, программируется чем-нибудь похитрее нашей электроники. В общем, одно было безусловно ясно Николаю: цивилизация этой планеты намного старше нашей, ну а дальше, как говорится, пока одни «непонятки», особенно в социальном плане. Тут он вспомнил, что завтра идти к старосте.