Анатолий Батов - Перевозчик

Николай удивился:

– Как самолет что ли, ведь у них даже крыльев нет?

– При необходимости каждая боковая стенка машины может вытянуться, принять треугольную форму и образовать крыло и даже если придется садиться где-то в лесу на небольшую площадку, то сверху можно выдвинуть винт.

Николай подумал, что ему уже пора перестать удивляться, явно, что в технике они здорово опередили нас. Вероятно, тогда в лесу был не мираж, а мимо него пролетела именно такая машина. Он только засомневался:

– А смогу ли я научиться управлять такой сложной машиной?

– Как раз в управлении она очень проста, – успокоил Авдей, – освоишь за один раз.

Они сели в кабину. В ней было три сиденья впереди и три сзади. Слева на месте водителя находилось рулевое колесо – это для езды по дороге на земле. При движении в других режимах у сиденья с правой стороны, на квадратном возвышении, находилась маленькая панель, на которой были расположены пять тумблеров. Вот этими тумблерами осуществлялось все управление и в воздухе, и на воде, и на воздушной подушке. Тумблеры сидели на панели в расположенных крестообразно пазах и могли перемещаться вперед, назад, влево и вправо. Для каждого режима свой тумблер. Например, если машина плывет, как катер, по воде и надо прибавить скорость, то перемещай тумблер вперед, если надо повернуть налево, соответственно и тумблер надо переместить туда же, остановиться надо – тумблер назад. И так в каждом режиме. Никакого щитка с приборами не было и в помине. Впереди на сплошной торпеде был только экран телевизора да несколько почти незаметных непонятных кнопок.

Авдей в настоящее время работал в колхозе механизатором, а когда-то давно полгода поработал перевозчиком на этой машине. Но все попытки Николая узнать у него подробней устройство и принцип работы машины натыкались на одно слово: «Не знаю» или «А зачем мне это знать».

Почти то же потом было и с Антоном (так звали внука старосты). Единственное отличие – когда Антон уже устал от приставаний Николая по поводу управления, он изрек: «Значит программа у нее такая!» И еще, когда они уже летели, Николай специально сделал испуганный вид и сказал: «А вдруг какая-нибудь деталь двигателя из-за износа металла или по какой другой причине выйдет из строя и мы упадем на землю и разобьемся». Антон рассмеялся и сказал: «Вот придумал, какой износ, все сделано из вечных сплавов, они не изнашиваются и не ломаются. И даже твой невероятный случай предусмотрен и заложен в программу, в этом случае у машины сверху выдвигается винт и она пойдет как вертолет, у нее для каждого режима свой двигатель».

Еще он смог выяснить, что те три двигателя, которые работают в режиме обычной машины, катера и вертолета, электрические, работают, как и вчерашний мопед Сашка, от двух мощных аккумуляторов. А вот принцип работы двигателей самолета и на воздушной подушке его учителя и сами совсем не представляли. Правда, Антон, даже сомневаясь в целесообразности постановки такого вопроса, все же попытался порассуждать на эту тему и сказал: «Видишь спереди пропеллер, но это лишь вспомогательное устройство, а главное, – предположил он, – это электромагнитные волны, как-то засасывая и концентрируя воздух, образуют мощные завихрения и, выталкиваясь под колоссальным давлением, двигают машину». (Николай к такому объяснению, конечно, отнесся скептически.) А Авдей, просто слегка перефразировав свое изречение, сказал: «Зачем мне над этим ломать голову».

Авдею не хотелось опоздать на попутный фургон, поэтому он поторопил Николая. Они вышли из ангара и направились к конторе. Там уже стоял трактор с прицепленной к нему тележкой, загруженной пустыми деревянными ящиками. Над тележкой была легкая брезентовая крыша, а в кузове несколько скамеек, наверно, поэтому ее и называли фургон. В нем уже сидели две женщины.

Из конторы вышел староста и двое мужчин, один из которых был водителем, а другой оказался попутчиком. Староста сел в кабину, а мужики влезли в фургон. И тронулись.

Авдей, видно, был уважаем сельчанами, ведь его сын играл в футбол за сборную, и севший с ним попутчик увлеченно заговорил с ним на спортивную тему. Женщины, до этого оживленно болтавшие, примолкли и, с любопытством посматривая на Николая, перешептывались. Слух о перешедшем к ним старовере уже разнесся по деревне.

Николай с интересом рассматривал окружавший их пейзаж. Одинаковые просторные дома с примыкавшими к ним скотными дворами, за ними зеленели квадраты полей с уже взошедшими злаками. Промежутки между квадратами были метров по пятьдесят, и в них уже зацветали колхозные сады. А еще дальше снова начинался лесной массив.

– Интересно, – почему-то пришло в голову Николаю, – а где же у них находится кладбище? Где они хоронят умерших?

Фургон остановился: здесь жил староста. Он сошел и, когда они уже трогались, крикнул:

– А тебя, Николай, жду послезавтра, не опаздывай!

– Хорошо.

Глаза у женщин тут же загорелись любопытством, и одна из них спросила:

– А куда же тебя определили?

Николай собрался ответить, но его опередил Авдей, который, прервав разговор с попутчиком, с улыбкой сообщил им:

– Благодетелем вашим его назначили, будет из города получку вам привозить.

– Да-а-а?! – одновременно протянули обе женщины с какой-то уважительной и даже в некоторой степени подхалимской интонацией.

– Неужели перевозчиком будешь? – добавила одна из них.

Это, очевидно, была здесь самая элитная специальность. Из деревенских очень редко кому приходилось бывать в городе, еще точнее сказать, почти никому. Иногда перевозчику заказывали привезти что-нибудь из города, чего не бывало в местном магазине, чаще это делали женщины. Теперь с еще большим интересом они стали на него посматривать, а одна полюбопытствовала:

– А почему ты ушел от своих и перешел к нам?

Чувствуя такой повышенный интерес к своей персоне, Николай решил пококетничать и ответил:

– Надоело сидеть на одном месте, потянуло попутешествовать, захотелось увидеть новых людей, узнать их обычаи. Такой ответ еще больше поднял его в глазах местных провинциалок. Дальше Николай, воспользовавшись эффектом произнесенных слов, спросил:

– Вот меня интересует, где и как вы хороните умерших родных?

Этот вопрос привел женщин в замешательство. Они удивленно переглянулись, помолчали, и потом одна сказала:

– А мы никого и не хороним, у нас никто не умирает.

Конечно, это сначала очень удивило Николая, но потом он подумал, что, наверное, их медицина научилась преодолевать все болезни и от них никто не умирает, но от старости ведь не вылечишь, и он сказал:

– Но ведь старые люди все равно, в конце концов, умирают.

Тут вступил в разговор попутчик: