Евгений Прядеев - Семейные разборки

— Хорош судья, — фыркнул Мирон. — Сам же первый и творит беспредел! Особенности национального менталитета?

— Вот у него и спросим, — ответил Эдик.

В этот момент у Эдика зазвонил телефон, и, коротко глянув на экран, он неторопливо ответил на вызов.

— Да, я слушаю…

По мере того, как он слушал собеседника, его лицо мрачнело, а левая рука непроизвольно сжалась в кулак.

— Мирон, гони к Мосе! — почти крикнул он, завершая вызов. — Максим и Саня сцепились с вампирами.

Дорога на север Москвы показалась нам бесконечно долгой. Хотя Мирон и нарушал все возможные правила дорожного движения, но путь к лавке занял почти сорок минут.

Хозяин встречал нас на улице возле выхода, скорбно причитая о невосполнимых потерях, которые понес его бизнес, и стеная о невоспитанности современной молодежи, которая не может вести себя прилично в чужих магазинах.

Служебная «тойота» стояла с распахнутыми дверями и спущенными колесами. Судя по всему, машине опять прилично досталось, по крайней мере, с одного бока виднелись приличные вмятины, как будто автомобиль таранили.

— Где они? — Эдик выпрыгнул из машины первым и коршуном налетел на Мосю, подметающего осколки возле входа.

— Кто именно? — Поднял на полковника недовольный взгляд Мося. — Если вы про хулиганов, устроивших здесь безобразную драку, то они уехали. А если про несчастного мальчика, который повел себя, как мужчина, то его перевязывает моя невеста.

Мы толпой бросились внутрь, и я с удивлением увидел Олесю, девушку, которая жила с Мосей уже достаточно продолжительное время. Даже с учетом несомненной привлекательности этой достаточно юной особы, факт ее нахождения в лавке несколько месяцев подряд несомненно заслуживал внимания. Вампир армянского происхождения всегда отличался любвеобильностью, поэтому раньше женщин менял чаще, чем свежие рубашки, а вот тут на тебе, одна и та же достаточно долгое время. Причем, судя по всему, девушка вполне себе в курсе и кто такой Мося, и какие у него не самые человеческие наклонности, но ее это особенно не смущает, раз она продолжает идти по жизни рядом с владельцем этого магазина.

В данный момент Олеся возилась возле Саши, водителя Эдика. Он лежал на каком-то покрывале, видимо, выделенном Мосей из своих запасов и выглядел, если честно, достаточно скверно. Судя по всему, чекист потерял достаточно большое количество крови, да и несколько рваных ран по всему телу явно не добавляли молодому человеку здоровья.

— Саня, что с тобой? — кинулся к нему Эдик, но водитель ничего не ответил, а только слабо улыбнулся и уронил голову на подложенный валик от дивана.

— Плохо ему, — проворчал появившийся в магазине Мося. — Так иногда бывает, когда пытаешься влезть не в свою драку, еще и против нескольких вампиров.

— Об этом позже поговорим, — оборвал его Эдик. — Что с моим человеком? И почему он один?

— Ты слепой что ли? — взвился Мося. — Ему плохо, и он умирает. Скажи спасибо, что он вообще сумел тебя живым дождаться. Если б не моя девочка, то уже давно стоило бы позаботиться о достойных похоронах.

— Он умирает, — оборвал стенания вампира Эдик. — У тебя есть «красный огонь»?

— Нет, конечно, — пожал плечами Мося. — Откуда такая дорогая вещь у бедного армянина?

— Мося, — буквально прорычал Эдик, и я почувствовал, как озноб пробежал по моей коже. — Не раздражай меня! Мой человек жив каким-то чудом, и у него нет времени слушать твои шуточки. Лучше сам отдай мне лекарство, пока я не завершил начатое Кантариилом.

— Но у меня, правда, нет, — развел руками Мося. — Я еще даже не начинал делать новую партию, у меня нет нужных ингредиентов. Но если вопрос стоит исключительно в том, чтобы помочь этому мальчику, то существует много других средств, не таких сильнодействующих.

— Ну так чего ты ждешь? — возмущение Мирона было так велико, что его буквально подбросило на месте.

— Я просто хотел выяснить, кто компенсирует мне расходы, — невозмутимо ответил Мося, пожевав губами. — У меня здесь не благотворительная богадельня, и как вы можете видеть, я понес некоторые расходы.

— Мося! — на этот раз лопнуло и мое терпение, но вампир тут же заулыбался и замахал руками.

— Я пошутил, неужели непонятно? — растянул он губы в самой милой улыбке, на которую, наверное, только был способен. — Естественно, что Олеся уже дала вашему товарищу все необходимые лекарства. Он будет жить, но некоторое время ему придется провести в больнице. Раны сами собой не зарастут…

— Мося! — рявкнул еще раз Мирон. — Неужели было обязательно трепать нам нервы? Почему нельзя было сразу сказать? И где Максим? Почему Саша один здесь?

— Но тогда было бы непонятно, кто мне заплатит, — опять скорчил жалобное лицо и заныл вампир. — Я понес очень большие убытки, а в наше суровое время все только и мечтают, как бы поживиться за счет бедного армянина.

— Слушайте, а давайте его все-таки убьем, — предложил Эдик. — Я уже давно собираюсь, но все никак повод удачный не представится. А лавку Мирону отдадим, он как раз хотел себе постоянную работу. Мы тебя русским языком спрашиваем, где Максим, который приехал вместе с Сашей.

— Какие же вы все-таки злые! — внезапно подала голос Олеся, возившаяся до этого с Саней. — Мой Масяня спас вашего друга, а вы сейчас обвиняете его в жадности и трясетесь из-за каких-то копеек. Нехорошо!

И это «нехорошо» прозвучало так наивно и по-детски, что на секундочку мне даже стало стыдно. Правда потом я посмотрел на довольную рожу Моси и это чувство немедленно пропало.

— Олесенька, золотце, — опередил уже открывшего рот Мирона вампир. — Вызови, пожалуйста, скорую для несчастного молодого человека. А мы пока с его друзьями некоторые деликатные вопросы обсудим. Хорошо?

Девушка кивнула, встала и бросив на нас троих крайне недовольный взгляд, ушла куда-то вглубь лавки.

— Масяня, — издевательски протянул Эдик. — Надо будет запомнить.

— Лечение твоего друга бесплатно, и ты все забываешь, — немедленно отреагировал Мося.

— Да нет же, я заплачу, — продолжая всё также противно улыбаться, протянул Эдик. — Все-таки не каждый раз встречаешь таких жадных вампиров, которых к тому же зовут Масяня. Ржать будет вся Москва!

— Я всё понял и осознал, — взгляд Моси уже не лучился самодовольством. Не знаю, почему он так распереживался из-за милого прозвища, но, видимо, были для этого какие-то причины. — Давайте лучше я расскажу, что тут произошло. Мне кажется, что это сейчас гораздо важнее.

— Расскажи, конечно, — благосклонно кивнул Эдик. — А мы послушаем, как ты боролся с несправедливостью и беспределом плечом к плечу с моими сотрудниками.

Ни с чем Мося, естественно, не боролся, он просто выступал в роли стороннего наблюдателя.