Борис Батыршин - Забытые в небе

– То-то ты, Яша, чистокровный русак…

– Я попросил бы без антисемитских выпадов! – немедленно возмутился доцент Шапиро.

– А расистские выпады, значит, можно?

– Какие ещё расистские?

– А кто давеча манхэттенских негров обзывал черномазыми обезьянами?

– Это совсем другое!

– У вас, расистов, всегда совсем другое…

– Разве в Манхэттене живут только чернокожие? – прервала назревающую перепалку Татьяна.

– Нет, конечно. – ответил егерь. – Там и латиносов много, и даже китайцев. Только они в других группировках, враждуют с неграми.

– А белые есть?

– Как не быть. Да вот хоть Студента своего спроси…

Он кивнул на Егора.

– Мы с ним на ВДНХ встретили как-то американца. Пиндосом его называют, колоритный такой мужик… Так он проторчал на Манхэттене год с лишним, работал в какой-то благотворительной организации, не припомню названия…

– «Волонтёры Леса». – сказал Егор. – Они наркоманов лечат, увечным помогают, то да сё. А чёрные их не трогают, типа нейтралитет.

– Кстати… – сказал Шапиро. – В ГЗ одна девица появилась, итальянка, учёный-медик. У неё грант на исследовательскую работу как раз от этих «Волонтёров». Она ещё на семинаре выступала, рассказывала, что собирается изучать Лесные недуги, в первую очередь – Эл-А.

– Любопытно… – оживился Егор. – Познакомите?

И охнул, получив чувствительный тычок в бок.

– Ну, ты чего… я же так, в шутку..

– Я тебе покажу шутки! – злобно прошипела Татьяна. – Итальянку ему… узнаю – убью обоих!

Ну, ты чего, в самом деле… – виновато повторил Егор. Ссориться с подругой не хотелось. – Я не для себя, для Майки…

– С каких пор она интересуется девушками?

– Да при чём тут девушки? Слышала, что Яков Израилевич сказал? Она же спец по Эл-А!

– Ну и что?

– Ну и то! Майка устраивает в Офисе, в Башне Федерации лабораторию, ей и пригодится!

– Эй-эй… – Майка пощёлкала пальцами. – Я вообще-то здесь, если что.

– Да, прости, конечно… – Егор обернулся к девушке. – Скажи, тебе ведь нужен медик, специалист по Эл-А?

– Надо прикинуть. Я пока не думала, чем мы будем заниматься.

– А чего тут думать? – с жаром заговорил Егор, опасливо косясь на «маузер», с которым Татьяна не расставалась даже в библиотеке. – Это ж золотое дно для учёного! А дети?

– Какие ещё дети?

– Те, что родились наверху, в Офисе. Обратила внимание, что среди них ни одного сильвана, не то, что в других общинах? И при том, у всех до единого – полный иммунитет к Эл-А! Чем не тема для исследований?

– А ведь Егор Семёнович прав. – сказал, глядя поверх очков, доцент Шапиро. – В самом деле, это до крайности любопытно. Пожалуй, я смогу убедить ректорат поддержать ваш, Майя, проект. Если, конечно, профессор Адашьян поспособствует…

– Куда он денется! – хохотнул егерь. – Он тебе, Яша, должен ноги мыть и воду пить!

– Опять эти твои вульгарности… – поморщился Яков Израилевич. Но, в целом верно: вряд ли он мне откажет. Только вот финансирование …

– Это как раз не проблема. – девушка беспечно махнула рукой. Я договорилась с отцом насчёт спонсирования. Деньги будут.

– Пенёнзы – то добже! – раздался голос с польским акцентом, и в лабораторию ввалились «партизаны». Впереди шёл Яцек с огромной корзиной – от неё распространялся вокруг одуряющий запах жареного мяса. За ним следовали остальные бойцы, навьюченные свёртками и корзинами. Замыкал процессию лешак Гоша в обнимку с большой бутылью. Её содержимое переливалось крошечными золотистыми искорками.

– Пшепраше, пан доцент, замешкались трохэ…

– Охрана внизу не пускала! – бодро отрапортовал Чекист. – Пять желудей содрали, жульё, ОБХСС на них нет…

– Погоди… – Майка решительно отстранила вещмешок, который командир «партизан» попытался поставить на стол. – Яцек, что с со Скайуокерами? Куда вы их дели?

– Всё в порядке, пани Майя… – ответил поляк и как бы невзначай взял девушку за пальцы. – Мы их в Тимирязевском пока устроили, сняли в трактире комнату с полным пансионом. Кормят ничего, прилично.

– Хорошо. Пусть пока там, поживут, а дальше видно будет.

Егор заметил, что руку она не отдёрнула.

«… молодчина, Обрез не теряет времени…»

Чекист развязал лямки вещмещка и одну за другой извлёк две бутыли с бледно-янтарной жидкостью.

– Добрынинская чача! – похвастал он. – Челый час торговался!

– Нет слов, мужики… – Яков Израилевич развёл руками. При этом очки сползли на кончик носа, придавая завлабу несколько комичный вид. – Ну, теперь у нас пойдёт веселье!

Бумага выглядела внушительно – плотная, ярко-белая, мелованная. На сиреневом логотипе, идущем поверху, красовался силуэт Главного Здания, окружённый деревьями. Над шпилем, полукругом буквы: МГУ.

Егор пробежал глазами текст.

– Хм… «уровень подготовки приемлемый для обучения в младшем классе подготовительного отделения». Это что-нибудь означает?

– «Мозги работают прилично, но знаниями не засорены.» ответила Татьяна. – Ну что, Скайуокеры, решились? Будете поступать?

С памятного происшествия в лаборатории профессора Адашьяна прошло две недели. Для Люка и Леи в них уместилось невероятно много – прогулки по коридорам и аудиториям ГЗ, знакомства с десятками новых людей – по большей части, молодых, весёлых, доброжелательных. Сказочно прекрасные сады Мичуринского, где Люк так объелся экзотическими, поразительно вкусными фруктами, что два дня не вылезал из дощатой будки во дворе трактира – «туалет типа «сортир», как охарактеризовал сооружение Егор. Они с Татьяной с первого дня взяли шефство над «Скайуокерами» (прозвище с лёгкой руки Майки прилипло накрепко), и сегодня утром проводили их на собеседование. И теперь – обсуждали вместе с ребятами результаты, устроившись на скамейке, под огромным сиреневым кустом, в сквере возле памятника Ломоносову.

Люк неуверенно пожал плечами и посмотрел на сестру, ища поддержки. Та в ответ сделала испуганные глаза.

– Вы вообще хотите учиться в МГУ? – спросила Татьяна. – Учтите, необязательно поступать на один из факультетов. Есть, к примеру, «колледж Леса», там учатся всего два года. Готовят специалистов для работы вне стен ГЗ – агрономов, техников, фельдшеров. Словом, всех, кто нужен самим лесовикам. Ну и лаборантов-исследователей для научной работы в Лесу.

Люк замялся.

– Не знаю… я бы хотел стать кузнецом. Но они, – он мотнул головой, видимо, имея в виду тех, кто проводил собеседование, они сказали, что кузнецов там не учат.

Егор кивнул. Он не раз слышал восторги мальчика по поводу этой профессии.

– Пожалуй, мы сможем тебе помочь. Есть один человек – он тоже кузнец, живёт на мосту и там же держит свою кузницу.

– На мосту? – удивился Люк. – Это как?..