Леонид Резников - Именем Федерации!

— В таком случае вызовем подкрепление, — безразлично пожал плечами Святов.

— Тогда уж точно над нами будет хохотать вся галактика.

— М-да, — повторил Гемм и помял подбородок. — Почему мы не нагоним их на прямом участке? Мне кажется, они собираются обогнуть вторую планету.

— Можно, конечно, попытаться, — прикинул в уме Хан, — но если проскочим, то на разворот уйдет уйма времени, и тогда у них точно появится шанс уйти на струну.

— Но нельзя же мотаться по этой проклятой системе бесконечно! — всплеснул руками Гемм.

— Тогда попробуем разорвать замкнутый круг, — сказал Святов.

— Что ты придумал?

— Наблюдаю две глыбы слева от второй планеты — вполне приличные камешки. Предлагаю взорвать их перед самым носом контейнеровоза.

— Думаешь, подействует? — засомневался командир.

— Почему бы не попробовать? Их полевая защита вряд ли выдержит удар осколков. Сто против одного, что они выполнят уклонение в сторону от планеты. А там уж мы их… — Бажен сжал пальцы в кулак и продемонстрировал его командиру. Огромный кулак, даже кулачище, русого богатыря внушал уважение.

— Просчитай все досконально, а я пока поговорю с ними. Только очень тебя прошу: не разнеси и саму планету!

— Обижаешь, командир!

— Ну, ну, обидчивый ты наш. С тебя станется. — Гемм пошевелился в кресле и включил многодиапазонную связь. — Говорит патрульный крейсер. Экипажу контейнеровоза: именем Федерации, приказываю остановиться! В противном случае будем вынуждены открыть огонь на поражение. Это последнее предупреждение.

— Хью, хье, хье, — заухал динамик в ответ. — Хр, хр, хр-р-р.

— Мел, — командир метнул гневный взгляд в Пурвиса, — почему нет синхронного перевода?

— Потому что переводить нечего, — поморщился связист.

— Как так?

— А вот так! Могу сам перевести, если хочешь: «Ха, хи, хи, хрю, хрю».

— Ты мне брось эти шутки.

— Какие уж тут шутки, — буркнул Пурвис и отвернулся.

— Значит, смешно им. Бажен, как с расчетами?

— Готово командир! — бойко отозвался Святов.

— Стреляй, чтоб их… — Гемм откинулся на спинку кресла и устало потер ладонями лицо. Спать хотелось невыносимо.

— Выстрел через пять секунд, — доложил Святов, и его пальцы запорхали над консолью. — Перебрасываю энергию с кормовых защитных экранов на второй и четвертый «импульсники». Три…

— Мел, готовься к разгону.

— Есть!

— Две…

— Шариф, расчет траектории после взрыва и маневра уклонения контейнеровоза.

— Есть!

— Одна… Залп! — гаркнул Святов.

Два бледных, едва заметных в неистовом свете звезды луча сорвались с носовых излучателей и унеслись к планете, наперерез контейнеровозу.

— Есть попадание! — доложил оператор защиты. — Два камня вдребезги.

— Но «бегемот» не уклоняется! — пожевал губами командир.

— Бегемот? Почему бегемот? — обернулся к Гемму Пурвис.

— Невольная ассоциация. Не отвлекайся… А, вижу! Уходит вправо. Мел, разгон!

— Есть!

Тяжелый крейсер рванулся вперед, пожирая расстояние десятками тысяч миль в секунду.

— Все, он наш! — торжествовал Гемм, наблюдая, как контейнеровоз торопливо, по крутой дуге пытается вернуться в район планеты и скрыться за ней. — Только не упустите.

— Есть расчет точки встречи! Пошла коррекция курса, — доложил Хан.

— Готовлю гравиловушки, — вклинился Святов.

— Пальни-ка чуть левее, по во-он той глыбе, — подсказал Пурвис. — Чтоб уж наверняка отошли от планеты.

— Без проблем.

Святов выстрелил, и еще одно облако осколков вспыхнуло совсем рядом с контейнеровозом. Спейсер ускорился и начал сход с орбиты.

— Все, не трогайте его — он наш, — сказал Хан.

— Уверен? — спросил Гемм, нетерпеливо барабаня пальцами по подлокотнику и следя за параметрами сближения с чужим кораблем.

— Абсолютно. Ему некуда де… Вот черт, что это?!

Со стороны Альбирео В вынесся ослепительный луч, прошелся по рою камней, разметав их, прошил насквозь сухогруз, словно раскаленная спица масло, и понесся к крейсеру.

Автоматика крейсера почему-то не отреагировала на опасность, и Гемм запоздало дал команду корабельному мозгу отвести крейсер с траектории неизвестного луча или снаряда, но не успел. Полыхнула полевая защита, тяжелый крейсер вздрогну от носа до кормы, будто налетел на препятствие, и людей выбросило из кресел. Свет в рубке погас.

— Корнелиус? — тихонько позвал отец Ансельм, вглядываясь в густую тьму. Теперь она не казалась абсолютной, и не было больше вспышек света и бешеного вращения. Зато монах вновь ощущал свой вес, и выходило, что полет в неизвестность закончился. — Колдун, ты здесь?

— Да здесь я, здесь, — завозился Корнелиус совсем рядом. — Чтоб тебя черти побрали — никакого покоя!

— Не богохульствуй! — выкрикнул святой отец, но сразу успокоился — нужно было сначала понять, куда их занесло. — Ответь, почему так темно?

— Потому что сюда не проникает свет, — буркнул маг. — Разве не ясно?

— Выходит, мы угодили в подземелье? — поежился отец Ансельм, вдруг вспомнив о сырых, холодных подвалах, где томились заключенные в ожидании Святого Суда. Неужели?.. Нет, этого не может быть! Чтобы его, святого отца — инквизитора заточили в темницу… — Ты чего не отвечаешь?

— Потому что ты мне надоел со своими глупыми вопросами, — буркнул Корнелиус. — Не знаю! Такой ответ устраивает тебя?

— Нет, на подземелье не похоже — здесь тепло, и пол вовсе не каменный. — Отец Ансельм долго водил пальцами по полу, пытаясь определить, чем он укрыт. — Похоже на каучук — мне приходилось видеть это удивительное вещество из сока одного дерева.

— Да-да, я знаю. Гевея, — раздраженно отозвался маг. — Ты можешь мне не мешать, монах?

— Мешать? Здесь? Чем же ты занят, о светоч мудрости? Верно, размышляешь о бытие и высших материях?

— Я размышляю о том, куда мы попали, и как нам отсюда выбраться! Поэтому умоляю тебя, помолчи и дай мне сосредоточиться.

Вдруг вспыхнул свет — неяркий и красноватый. Отец Ансельм вздрогнул и зажмурил глаза.

— Невероятно! — сказал Корнелиус и зашуршал одеждами.

— Что, что такое? — взволнованно воскликнул святой отец, приоткрыл глаза и обвел взглядом помещение.

Увиденное поразило монаха настолько, что он на некоторое время лишился дара речи. Они находились в огромном помещении, похожем на склады. Стены его были серые, матовые и гладкие, и совершенно неясно, из какого материала они сложены. Но что не камень или дерево — это уж точно. Упругий пол оказался черного цвета, в мелкую рябь, какую можно увидеть на песчаных пляжах. Но самыми удивительными были трехэтажные полки от пола до потолка, тянувшиеся в три ряда к самой дальней стене. На полках, сделанных из белого металла, разместились ящики, железные банки, разные блестящие и неблестящие штуковины всевозможных размеров и форм. Среди разнообразных штуковин отец Ансельм заметил непонятный инструмент, почему-то напомнивший ему о пыточной камере. Воспоминание было не из приятных.