Илья Рясной - Семь смертей майора Казанцева

– Обижаешь. Самый настоящий, боевой.

– С оружием запрещено! – как на амбразуру отчаянно бросился в атаку секьюрити.

Привычный мне базар-мазар. Я продемонстрировал удостоверение ФСБ, где черным по белому написано «имеет право на хранение и ношение огнестрельного оружия». Вот только охранник попался упертый.

– Не пущу! Нельзя! Инструкции!

На шум появился старший смены – невысокий, жилистый, уже в возрасте, явно из бывших служивых. И глаза цепкие.

– Мы не пропускаем в клуб с короткоствольным оружием в целях обеспечения безопасности посетителей нашего заведения, – отчеканил он как по писанному.

В принципе, можно скинуть ствол в машину наружки, которая стоит напротив клуба. Но только долбила меня дятлом мысль, что сегодня с этим инструментом мне лучше не расставаться ни на миг.

– Слушай, братишка, – произнес я. – Имею полное право ходить с этой штуковиной везде, кроме особо оговоренных мест. Ты, конечно, можешь поупираться. Но тогда через пятнадцать минут здесь будет спецназ ФСБ. А он куда злее милицейских спецов, что разнесли «Единорог» в прошлом году. Нашумевшая история с наркотиками. Неужели не помнишь?

Старший помнил. И поморщился, непроизвольно коснувшись ладонью своего бока. Дело громкое было. И милицейский спецназ работал грубо. Похоже, и этому типу тогда ребра пересчитали – качественно и на долгую добрую память.

– Весь последующий бардак ляжет пятном на тебя, – продолжил я внушение. – Твой балбес, что меня не пускает, устроится на работу без проблем – ему все равно, где спиной ворота подпирать. А тебя, как главного, в Москве даже школу не возьмут охранять. Есть возражения?

Начальник охраны замялся. Понимал, что резон в моих словах есть. Да и мой тон не оставлял сомнений, что я на самом деле готов такое сделать.

Работая, я всегда делал только то, что надо и как надо. И сейчас ощущал, что надо именно так – максимально напористо и быстро. Я вошел в свою колею действий. И сам Поиск диктовал этот ритм.

Поэтому я решительно шагнул вперед и кинул:

– Можете попробовать мне воспрепятствовать, господа. Это статья о нападении на сотрудника органов.

Упертый вышибала без особого энтузиазма, но все же дернулся за мной. Но старший остановил его жестом.

– Пропустить. Черт с ним…. Чекисты, – чуть ли не сплюнул он.

Меня не остановили не только потому, что у меня удостоверение и все права. Но еще потому, что я шкаф. Метр восемьдесят пять и вес за сотню килограмм, при этом ни грамма жира, а все больше жилы, широкие кости да железные мышцы. Из тех шкафов, что не падают, а давят насмерть безумцев, которые безуспешно пытаются их уронить. Всей местной охраны не хватило бы, чтобы меня остановить, даже не примени я некоторые специфические навыки, которые доступны очень немногим на этой планете. И тот старший, видимо, неплохой спец в своем деле, это понял ясно.

Будь я помоложе, испытывал бы чувство глубокого удовлетворения и щенячьей радости. Но я немолодой рационалист. И мелкие амбиции меня давно не тешат.

А вообще, что-то я разошелся. Привлекаю излишнее внимание. Хотя, плевать. Не время для политесов. А время беречь время. И так слишком много его потрачено впустую.

Терпеть не могу разные дискотеки и прочие ночные клубы. Ханжество и конфликт поколений здесь совершенно ни при чем. Неприязнь у меня с ранней молодости. В таких местах присутствуют животные ритмы, имеющие целью опустить сознание в низкие слои. Растормозить звериные начала. Оно иногда полезно для расслабления, но слишком часто ведет к оскотиниванию. Что и наблюдается у гламурной публики в больших городах.

Под потолком главного зала старомодный, в стиле девяностых годов, стеклянный шар разбрызгивал лазерные брызги света, а светильники пульсировали, вовлекая людей в свой ритм. Казалось, что, созданные человеком, эти искры приобретают собственную жизнь, а с ними и злую власть над своими создателями.

Протолкнувшись между разгоряченными потными телами через весь зал, я нашел закуток с уютным баром. Там на мягких диванчиках сидела куча уже осоловевших молоденьких блондинок, брюнеток и парней призывного возраста, жизнь которых посвящена тому, чтобы, как сейчас принято говорить, хреначить лук – то есть одеваться в дорогие статусные шмотки. В уголке накачивались пивом трое парней постарше – отъевшие ряхи офисные хряки. В другом углу шумела компашка мордоворотов, по виду вымирающие динозавры с лихих девяностых, с козырными биксами, как у них принято именовать ухоженных, отманикюренных и элитно постриженных дам сердца.

А вон столик в углу, за которым устроились ученая кошка Ива Даньянова и ее верный ухажер. Все, как и обещала наружка – голубки на месте в ожидании меня. Правда, сами они еще не в курсе, что ждут именно меня, а не просто так оттягиваются в клубе. Но им недолго оставаться в заблуждении относительно собственной свободы воли на этот вечер. За них все решено.

Ива – как и на фотоизображении, типичная скандинавка. Привлекательная, с каким-то гулящим вызовом в ярко-голубых глазах. Сверху топик – пузо голое. Снизу – криво обрезанные по колено джинсы. Вокруг шеи затянут ядовито-яркий бордово-желтый платок – как дорогая и модная удавка.

Ее бой-френд, как и обещано, типичный мажор ростом под метр девяносто, накачанный, небрежно, но очень продуманно и дорого одетый – стильно потрепанные джинсы за каких-то пару тыщ баксов, аккуратно расхристанная рубаха, расстегнутая ровно на такую пуговицу, чтобы произвести впечатление альфа-самца. Часики нехилые – тоже не на одну тысячу зеленых потянут, хотя и не «Ролекс». Состоятельный парень, сразу видно. Но явно не из семейства олигархов – там раскладки другие.

Как таких накачанных и прилизанных сейчас называют? Яппи? Или устарело уже слово – такие специфические слова живут, к счастью, недолго, как опавшие листья сметает их ветер времени. Яппи – это такие звери, которых я сперва путал с йетти, пока не научился различать их в массовке и правильно именовать. Высокомерные снобы, которые заняты преимущественно своей внешностью, фитнесом и шмотками, поддержанием себя в товарно-модном виде. Они весьма преуспевают в накачивании собственного Эго и одаривании окружающих флюидами собственного превосходства. Относятся к хорошо изученной категории социальных паразитов. Такие клопы всегда заводятся и прекрасно существуют в потаенных складках громадного дивана, представляющего собой наш цивилизованный высокоразвитый мир. В низкоразвитых мирах вымирают быстро – за никчемностью, ненадобностью и отсутствием полезных навыков трудовой деятельности и выживания.

На груди у него был значок «За мир без России». Это такое модное в прогрессивных кругах общественное движение, полагающее, что Россия должна перестать существовать, как единое пространство, и просто обязана, для их личного удовольствия, частями влиться в «цивилизованный мир».