Илья Рясной - Семь смертей майора Казанцева

– Я обещал тебе убежище и защиту. Они будут. Вы, друзья мои, просто переждете опасное время в тихом месте. А потом вернетесь к своей жизни. Наши враги страшные прагматики. Они без необходимости на вас лишнего взгляда не потратят. И вы будете неактуальны, когда все закончится.

Писатель проявил норов и сразу же резко уперся рогом:

– Нет, Анатолий Викторович! Я еду с тобой. Это решено.

– Кем решено?

– Тобой. Ты же знаешь, что я тебе пригожусь.

Я задумался. Писатель вызывал у меня искреннюю симпатию. Он был не столько человеком, сколько стихийным бедствием. Собой и своими идеями он наполнял все окружающее пространство, и казалось, что он был рядом с сотворения мира. Но вопросы к нему никуда не делись. Последние события убедили меня в том, что он не является марионеткой Католика. Тот бы уже давно разыграл такую карту. Да и не ощущал я в Лошакове враждебную суть, а ощущения Старьевщика дорого стоят. Но при этом у него было что-то свое на уме. Что-то он не договаривал. Имелись у него личные резоны лезть в эту смертельно-опасную карусель.

Я прикрыл устало глаза, входя в резонанс с новым завязавшимся узлом. И все четче осознавал, что нить Ариадны, представленную Писателем, я еще не дотянул до конца. И он действительно мне пригодится. Только откуда такая уверенность у него?

– Чем пригодишься? – полюбопытствовал я.

– Тем, что ты попадешь в сферу явлений и предметов, о которых ничего не знаешь и в которые не веришь. А я ощущаю движение этой стороны жизни. Это мое.

– Ну да. Мир атлантов и снежных людей.

– И не только, – усмехнулся он. – Это просто бесконечный мир неизведанного. К которому я всю жизнь расчищаю дорогу.

«А я в нем живу», – захотелось сказать мне, но я сдержался. Лишь заметил:

– Предприятие смертельно опасно. Головы могут полететь в прямом смысле.

– А, – только махнул Писатель рукой.

– Ты все же конченый идиот, Лошаков, – покачала головой Ива. – Идиот с красным дипломом идиота.

– Может ты и права, душа моя, – не стал возражать Писатель.

Вот мы и поделились на тех, кто идет дальше. И тех, кто сошел с дистанции.

Через час я провожал Иву, сдавая ее на руки нашему верному капитану военной разведки. Тот передаст ее по эстафете моим «гопникам». А потом – самолет до Ленинграда.

– Искренне надеюсь больше не увидеться, – напоследок сказала мне Ива.

Строптивая девка, язвительная. И не слишком добрая. Но целеустремленная. И чем-то была полезная.

– Думаю, такой необходимости не случится, – кивнул я.

На том и расстались – холодно и отстраненно. Даже малейшую толику сожалений по поводу того, что мы расстаемся навсегда, я не испытывал.

Эх, не мы пишем книгу судеб. А судьбе предстояло еще шмякнуть нас с размаху друг о друга…

Глава 36

До Пекина полет проходил в комфортабельном первом классе «Аэрбаса 330». Чтобы было понятно, первый класс – это когда ты развалился в широком кресле, не думая о том, что твои ноги, утрамбованные спинкой кресла перед тобой, упрутся тебе в подбородок. И когда вокруг вертятся стюардессы, предлагая то поесть, то выпить, то просто выражая свое восхищение тем, что ты есть на белом свете.

Аэропорт Пекина был настолько огромен, что больше походил на суверенное княжество. Между терминалами сновали беспилотные поезда. Один из них привез нас в зал местных вылетов.

В Лхасу летали самолеты попроще, без буржуазного баловства с разделением на какие-то классы. Так что мои колени ожидаемо почти упирались в подбородок. Но это все мелочи жизни. Главное, мы стремительно приближались к Закрытому городу.

Это лорду Радклиффу приходилось добираться месяцами туда, куда был заказан пусть всем иностранцам. При этом перемещался он с серьезным риском для жизни, не зная, суждено ли вернуться домой. Сегодня реактивный лайнер решил проблемы расстояний, а китайские политики решили проблемы границ и доступа. Закрытый город теперь открыт не только всем ветрам, но и всем людям, имеющим деньги, визы и специальное разрешение.

По прилету мы с Писателем ощутили себя заправскими туристами. На выходе из контрольной зоны аэропорта, преодолев военный заслон и строгую проверку, прибывшие оказывались перед толпой ожидающих их представителей турфирм и прочих встречающих сторон, размахивающих табличками. Чем-то это напоминало, как разбирают призывников в военкоматах.

Ждали здесь и нас. Невысокий человечек в военном френче внимательно всматривался в толпу. Левой рукой он прижимал к груди табличку «Экспресс Амур», а правой перебирал четки. Он был сухощав, лет пятидесяти или даже больше, с изрезанным глубокими морщинами обветренным лицом. Примерно так я и представлял себе уроженцев этих краев.

«Экспресс Амур». Интересно, кто и с какого бодуна придумал такое название несуществующей туристической компании?

Мы направились к встречающему. Но он и сам уже вычислил нас и зашагал навстречу.

– Приветствую вас на гостеприимной земле Тибета, – заученно произнес он на абсолютно чистом русском языке, лишь с небольшим акцентом, поклонился и представился: – Я ваш сопровождающий на весь период поездки. Зовите меня товарищ Тинджол.

– А я товарищ Анатолий, – хмыкнул я, стукнув себя в грудь и протягивая руку. – Можно просто Толя.

Рука у Проводника была сухая, жесткая и очень сильная.

– Леонтий Авенирович, – неожиданно чопорно представился Писатель, напустив на себя вид важного гостя.

Проводник расчувствовался от такого фасона и поклонился ему с уважением, даже ниже, чем мне.

Мы проследовали на стоянку перед аэропортом, к скрипучему «BJ 212» песочного цвета – это такой полный аналог нашего «Уазика». Минимум комфорта, максимум надежности. Хотя в надежности, конечно, китайцам до нас далековато.

Машина отчалила от приземистого и вполне стандартного стеклянного здания аэропорта. Потек ничего не значащий разговор: как здесь, как там, как погода, как долетели. Ну, точно треп настоящих праздных туристов с профессиональным беззаботным гидом. Правда, мой туристический опыт минимален. Пару раз дисциплинированно и скучно отлежал на пляже на далеких островах, да и все. Зато весь мир осмотрел вот в таких командировках. Каждая пройденная страна для меня – это вожделенный Предмет и вкус крови на губах.

Товарищ Тинджол был у нас и экскурсоводом, и шофером. Машину вел филигранно и аккуратно, в отличие от совершенно ненормальных местных водителей. Такого пренебрежения и наплевательства к правилам дорожного движения, как здесь, я не видел даже в арабских странах.

Наш маршрут насквозь пересекал весь город и уводил в предместья. Так что мы имели возможность поглазеть на столицу Тибетского автономного округа.

Сама Лхаса представляла собой такую выставку достижений тибетской духовности, китайского прагматизма и экономической мощи. В реставрацию были закачаны гигантские деньги, так что белоснежный, парящий над городом дворец далай-лам Потала выглядел как конфетка. Как и все остальные памятники культуры. Да, одной популярной исторической зоной в мире стало больше, и одним вместилищем древних страстей и духовных исканий меньше. Перед нами была туристическая игрушка.