Семён Афанасьев - Младший сын

Значит, не тюрьма: даже с учётом местного беззакония, для оформления в заключение, документов и времени требуется больше. Это я как раз хорошо знаю, потому что наша страна в мире считается автократической (считалась…). Процедуры заключения, если верить западным учебникам, у нас самые простые, ещё говорят «ускоренные».

Так вот, даже у нас упечь в тюрьму за минуту нельзя. Но, я убил одного из них. Хотя, с другой стороны, защищая свой дом и на своей земле. Интересно, как с этим будут разбираться тут …

В общем, чего теряться в догадках. Мои кровники (правда, они об этом ещё не знают) просто принесли меня под руки в какой-то кабинет, поставили на пол и их старший обратился к сидящему за письменным столом старичку (Неужели всё-таки тюрьма? Откуда в учебном заведении ночью сотрудники? Да и кабинет, судя по некоторым деталям, не из простых: вон та крышка стола из дерева достаточно драгоценной породы. Вряд ли такое дерево будут использовать в обычных интерьерах. Плюс, церемониальный чайный набор рядом: я не очень понимаю в поделках жонгуо, но они всё же наши соседи, одни из. И эта штука точно из сувенирных, значит – из дорогих)

– Добрый вечер, – Джойс с порога кивнул Главному Воспитателю кадетского корпуса.

Который, как и указывал в инструкции товарищ, ожидал его на рабочем месте, несмотря на позднее время. – У меня приказ номер… объединённой кабминовской комиссии. Сейчас достану планшет…

– Не надо, – сварливо встретил его с порога незнакомый мужик, почти что дед. По недоразумению, числящийся тут Старшим Воспитателем. – Я уже всё получил. Почему парень обездвижен?

– Оказывал сопротивление при эвакуации, – не стал вдаваться в подробности Джойс. – Иначе было никак.

– Немедленно снимите. Я вас больше не задерживаю.

Сон было дёрнул головой в сторону Джойса, намекая, что об «особенностях» этого пацана стоило бы рассказать. Просто из вежливости, чтобы не подкладывать деду подляну. Ибо один труп за пацаном всё-таки уже числился.

Но подобная благотворительность, во-первых, не входила «в условия контракта». Во-вторых, Джойс очень опасался говорить на любые щекотливые темы в любых незнакомых местах. Был опыт, не сказать, что приятный… Упоминать же о происшедшем означало затронуть и щекотливую тему «невосполнимых потерь личного состава». Чего Джойс был делать не готов, ни здесь, ни сейчас. По целому ряду причин.

В-третьих, и в-главных, дед с порога Джойсу не понравился. А коли так, пусть сам и разбирается. Цинично говоря, не бандита в изолятор доставили, – пацана из Зоны Вируса эвакуировали. Вот пусть местный герой-Воспитатель теперь с ним и возится…

Пластиковые фиксаторы покинули конечности пацана, и ребята рефлекторно сделали шаг назад.

Что не укрылось от внимания деда. Который вопросительно посмотрел на пацана и всё тем же сварливым тоном продолжил:

– Представьтесь…

Но дальнейшего развития беседы Воспитателя с туземцем Джойс уже не слушал, поскольку, сделав всем сигнал руками «На выход!», не прощаясь, к выходу и направился.

Не тюрьма. Привели (а точнее принесли) в какой-то корпус, чем-то напоминающий школу. Ну, как они есть в Столице. Нашей Столице… Там занесли в кабинет местного чиновника, где выслушали от него что-то явно недовольное.

После чего сняли с меня наручники и фиксаторы на ногах. Слава Всевышнему, а то руки начали затекать. Ещё в коптере подумал, что лучше будь что будет. Но просить ослабить фиксаторы никого не буду… Хотя, кажется, кровоток они где-то перекрывали. Погорячился, наверное, конечно; но, с другой стороны, а как их просить? Языков друг друга не понимаем. Да и нет, врагов просить не буду…

Сейчас собственные руки заставили поморщиться от тысячи иголок, как будто только и ждавших, чтоб впиться в освобождённое от пластика тело. Слава Всевышнему, значит, кровообращение восстанавливается.

Тем временем, мои кровники молча покинули помещение (?), а сидящий за столом старик обратился ко мне с каким-то вопросом.

Лично мне он пока что ничего плохого не сделал, более того, даже хомуты с рук сняли после его слов… Потому, подумав секунду, отвечаю ему на языке Пророка (который у нас также в ходу, но, в отличие от нашего государственного, язык Пророка в целом мире понимает гораздо большее количество людей; отец говорил, как бы не под полтора миллиарда человек):

– Мир Вашему дому, уважаемый. Благодарю за избавление от оков ( как сказать это проще, не канонической религиозной версией языка, я не знал, поскольку, увы, язык Пророка не был в числе моих любимых предметов). Я свободный человек из свободного рода. Пожалуйста, скажите, какое у вас дело ко мне, и как можно меня вернуть обратно домой.

Судя по широко открывшимся глазам старика, язык Пророка ему был незнаком. От нечего делать, я повторил то же самое на своём родном, с тем же результатом.

Старик в ответ перебрал пару каких-то незнакомых мне наречий, но увы. Кроме языка Пророка и своего, я знаю только фарси, да и то очень поверхностно. А среди языков старика, фарси не было…

Впрочем, закончилось всё не так уж плохо: он за руку привёл меня в отдельное помещение (у нас в таких комнатах во дворце живут неженатые сотрудники и незамужние сотрудницы Секретариата: примерно сотня квадратный футов ( ок. 10 кв.м. ), свой санузел, письменный стол, стул. У нас, правда, есть ещё холодильник и плитка (плюс набор посуды), но тут этого не было. Впрочем, спасибо и за это.

В качестве завершения беседы, насколько понимаю, старик открыл створку шкафа и указал мне на комплект одежды, чем-то похожий на какую-то униформу.

Это было кстати, поскольку моя одежда… гхм… пришла в негодность за время вынужденных «приключений». А новую взять было негде.

Я, конечно, буду искать варианты привести себя в порядок, но именно сейчас не представляю, как это сделать.

С одной стороны, необходимо срочно связаться с Главой Мажилиса и поставить его в известность обо всём происшедшем.

С другой стороны, меня внезапно осенило: а насколько вообще случайно происшедшее со мной?

И откуда у этого коптера были коды для пролёта над нашей территорией? ..

В общем, лучше будет не пороть горячки и сделать, как говорит старик (вернее, показывает, усиленно кивая на кровать уже минуту): дождаться утра.

А с рассветом, с новыми силами, разобраться во всём капитально и основательно. Связавшись для начала с роднёй. С которой я, по некоторым семейным причинам, лишний раз старался не общаться; но сейчас и ситуация была из ряда вон.

Кролика Банни «любили все».

Ну, как любили. В «формировании общественного мнения» в Корпусе предсказуемо тон задавался исключительно четвёртым курсом, по вполне понятным иерархическим причинам (коим было столько же лет, сколько и любой Иерархии на этом свете).