Игорь Шилов - Блуждающий

Надпись на здании гласила, что в этом месте всего то навсего комнаты сдают для временного проживания, а мне то сейчас какая разница гостиница здесь, отель или просто комнаты, всё равно, лишь бы спать было где и никто чужой, во время отдыха, не болтался под ногами.

Хозяин отеля, оценив мой внешний вид, предложил проследовать за ним, на второй этаж. По его мнению, там находится комната, которая мне обязательно должна будет понравиться. Чтобы узнать, на сколько верно он может оценить кошелёк и вкус будущего постояльца, лишь мельком взглянув на него, мне понадобилось всего пять минут. За это время мы добрались до объекта, я осмотрел его, владелец рассказал о прекрасном виде, открывающемся из окна, продемонстрировал качество мебели, стоявшей в номере и объяснил, как пользоваться печкой, протопленной ещё утром. Интуиция мужчину не обманула, номер мне понравился и мой кошелёк позволяет в нём остаться, хотя за день проживания, в этом месте, с меня запросили аж целый рубль. Ещё через минуту, довольный хозяин, получив от меня деньги сразу за неделю, тут же удалился, предоставив мне право самому решать, чем заниматься дальше.

Комната и в самом деле уютная, и располагает к отдыху, я даже подумал, а не завалиться ли мне на кровать, и не поспать ли на ней пару часиков, но вспомнив о данном себе обещании, тут же передумал это делать. Взял в руки чемодан, стоявший последнее время у входа, сложил в него большую часть своих капиталов, затем поставил кожаный предмет в узкий шкафчик, установленный владельцем слева от окна, вышел в коридор и заперев двери на два оборота, пошёл искать, где можно было бы пообедать. Но выбравшись на улицу, отложил приём пищи на неопределённое время. Пройдя совсем не много, в том направлении, куда ещё не ступала моя нога, наткнулся на общественную баню, а постояв возле неё, размышляя, как поступить с обнаруженной находкой, решил, что голод он конечно не тётка, но помыться всё же надо в первую очередь, да и побриться тоже, не пойдёшь же в таком виде в ресторан.

Парился долго, отмываясь за всю войну и дальнюю дорогу, не жалея мыла и мочалки, купленных здесь же, в маленьком магазинчике, при бане. Потом, с удовольствием переоделся в чистое бельё, приобретённое там же, надел вычищенную банщиком форму, а в дополнении ко всему постригся и побрился, у здешнего брадобрея. В общем получилось так, что заменил обед процедурами, поздно обедать, время уже к ужину подходит, а на него у меня имеются вполне определённые планы. Идти собираюсь не абы куда, а в место, о котором договаривался со своим товарищем заранее, ещё во время нашего с ним плавания по Азовскому морю. Пришлось возвращаться домой, денег, взятых на обед, в обычной забегаловке, в ресторане «Медведь», на чаевые не хватит.

Появившись в комнате на минуту, задержался в ней на двадцать. Вместе с деньгами, лежавшими на дне чемодана, попались мне на глаза мои боевые награды, в которых, в этом городе, и пощеголять не стыдно будет. Вот и задержался, прицепляя медаль и орден на китель, опыта в этом деле никакого, пришлось повозится.

Невский проспект я не узнавал, всё здесь выглядит по другому, сходства с моим, абсолютно никакого. Ни одного похожего дома, ни одного знакомого переулка, всё чужое. Надо же так не попасть, надеялся побывать в знакомых с детства местах, а попал совсем на чужую улицу. Это что же получается и нашей коммуналки, в которой я прожил большую часть своей жизни, может на месте не оказаться? И куда я тогда стремился, какая же это родина? Нет общий фон вроде присутствует, а как только начинаешь разглядывать частности и мелочи, всё не то. Я даже проскочил нужное мне заведение, так расстроился по поводу увиденного.

Ресторан «Медведь» находился почти посередине проспекта и расположился в очень красивом, одноэтажном здании, выкрашенном в бледно жёлтый цвет, которое, по высоте, вполне могло посоревноваться с трёхэтажными. У его входа, под массивным навесом, с литыми, чугунными колоннами, рядом с огромными, трёхметровыми, дубовыми дверьми, словно сфинкс, стоял двухметрового роста мужчина, по внешнему виду напоминавший мне нашего генерала. Вот это швейцар, так швейцар, не то что у них, там, за океаном, к нашему то и подходить страшно, не то что пререкаться с ним. Имея такого на входе и вышибалу держать смысла не имеет. Хотя какие вышибалы, кого им тут гонять, забыл, что ли, куда пришёл?

— Извините. Не подскажите, извозчик Свистунов возле вас не останавливается? — спросил я важного мужчину, с длинными усами на широком лице.

— А что, натворил чего то? — спросил он меня тяжёлым басом, прежде чем ответить.

Хотя в его ответе я уже и не нуждался, всё и так понятно, но разговор всё же не решился прерывать. Мне ещё в ресторан надо попадать, не стоит лишний раз нервировать человека, отвечающего за вход, тем более Игнат Петрович предупреждал, что сюда, всех подряд, не пускаю.

— Почему же сразу натворил? Он мой боевой товарищ, когда его раненого увозили, сказал, что если захочу с ним встретится, то здесь смогу найти — поведал я о цели своего визита очень серьёзному мужчине, в ярко красном сюртуке.

— Бывает стоит, но, когда точно будет, не могу сказать — ответил швейцар, в более ласковой форме.

— Спасибо. Мне главное знать, что бывает, а подождать, так на это время у меня пока имеется.

— Так подождать и внутри можно. Проходите в ресторан, господин офицер, там теплее будет — сделал мне предложение служивый.

Отказываться не стал, на улице действительно стало ещё холоднее, чем днём было. Но перед тем, как передо мной распахнут двери, спросил их хозяина:

— Если появится Свистунов, дадите мне знать?

— Непременно, господин офицер. Не беспокойтесь, отдыхайте спокойно, позову — ответил вполне себе миролюбивый человек и с легкостью открыл массивную дверь.

Попав внутрь, где было тепло, как в бане и светло, как днём, почти сразу же упёрся в чучело огромного медведя. Его размеры поразили меня до такой степени, что я, некоторое время, забыв обо всём на свете, рассматривал его, словно он экспонат в каком нибудь музее.

— Раздеваться изволите? — вывел меня из оцепенения гардеробщик, своим довольно банальным вопросом.

— Конечно буду, что за вопрос? — ответил я ему и пошёл в его сторону.

Оставив бушлат и фуражку, на попечение сухонького мужичка, предпенсионного возраста, придвинулся к огромному зеркалу, пытаясь разглядеть в нём, на сколько я сегодня неотразим. Но стоило мне только взглянуть в него, как услышал за спиной характерный бас швейцара:

— Так это, господин хороший. Прибыл, стало быть, этот Свистунов. Вон он, стоит на дороге.

Выскочил на улицу в чём был, хотя там совсем не лето. Не далеко от входа стояло двое саней, с откидным верхом в задней части.