Игорь Шилов - Блуждающий

Москва встретила снежными заносами, морозом ниже двадцати и столпотворением военных, возвращающихся с фронта и застрявших в этом городе. Оставаться здесь, вместе с ними, надолго, мне не хочется. Поэтому по приезду на станцию, сразу же нанял местного извозчика и отправился в сторону железнодорожного вокзала. Пассажирский поезд Москва-Санкт Петербург ходит ежедневно, об этом мне рассказал один из попутчиков, с которым мы путешествовали по стране на санях. Но вот во сколько конкретно он отправляется, говорившему было не известно.

По городу ехали быстро и от этого рассматривать его, у меня особенно не получалось. Да и не хотелось этого делать, я хотя и был сверху накрыт тёплой накидкой, но лицо она, от мороза, не спасала. Приходилось постоянно опускать его вниз, кутаться в воротник бушлата, чтобы не отморозить нос или щёки, какие уж тут смотрины. Нет, время от времени я подставлял своё неизнеженное лицо ветру и морозу, но беглого взгляда хватало лишь на то, чтобы увидеть, какие в городе узкие улицы, сколько на них снега и понять, что дворники в городе работают также плохо, как и у нас. Лишь один раз смог себя пересилить и на протяжении минут десяти разглядывал одну, по всей видимости центральную улицу города, носившую имя неизвестного мне государственного мужа. И то делал это только по тому, что на ней действительно было на что посмотреть. За это время, мимо не на шутку разогнавшейся лошадки, пронеслось десятка три магазинов, не многим меньше ресторанов и мелких питейных заведений, два памятника, как я понял, царским особам мужского пола, прошлых лет и даже одна скульптурная группа, метров под пять высотой, с женщиной неопределённого возраста, на её вершине. Но это всё на что хватило моих, слезящихся на ветру, глаз. Возможно в этой Москве ещё много замечательных мест, на которые следует обратить внимание, но этим я займусь в следующий раз, когда погода и настроение будут к этому располагать, а на сегодня с меня и этого хватит, уши надо беречь, крепчает морозец, так и до беды недалеко.

Вокзал, к которому меня доставили часа через два, после начала поездки на другом конце города, стоял у одинокой железнодорожной ветки, был он деревянным и возможно от этого очень холодным внутри, но все атрибуты, обычно имеющиеся в учреждениях такого рода, в нём имелись. Наконец то попав в место, где отсутствует ветер и температура воздуха, хотя и не очень сильно, но всё же выше нуля, я, первым же делом, пошёл к кассе, окошко которой можно было разглядеть прямо с входа. Искать расписание не стал, думаю продавцу билетов не составит большого труда ознакомить меня с ним, тем более очереди к нему совсем нет.

— Здравствуйте. У вас билеты на сегодняшний поезд имеются? — поздоровался я с миловидной девушкой, приветливо улыбнувшейся мне из маленького окошка и тут же задал ей вопрос, от которого будет зависеть, сможем ли мы с ней увидится ещё хотя бы раз или наша мимолётная встреча, на этом и закончится.

— Да, билеты есть, но, к сожалению, остались только самые дорогие — ответила она мне, поставив жирный крест, на наших дальнейших отношениях.

— И сколько у вас стоит, такой дорогой билет? — решил я узнать, во что мне обойдётся прощальная встреча, с этим неземным созданием.

— Семнадцать рублей — немного смущаясь ответила девушка, посмотрев мне прямо в глаза и снова улыбнувшись своей, просто голливудской, улыбкой.

— Действительно дорого, но на один у меня хватит. Выписывайте — сказал я, в окошко, так же, от всей души, улыбнувшись ей в ответ.

Надо заметить, что население к военным, возвращающимся с фронта, относится очень благосклонно, это я ощутил на себе ещё во время санной поездки, с гражданскими пассажирами. А сейчас убедился в этом ещё раз, глядя на то, с каким выражением лица смотрела на меня кассирша, объявляя стоимость билета, а за тем и выписывая его. И это, должен заметить, очень приятно, ощущать на себе повышенное внимание совсем незнакомых людей, особенно женского пола, после долгого отсутствия их, в твоём ближайшем окружении.

После главной покупки у меня на руках остался рубль с мелочью, это если не вспоминать про золотые монеты и украшения, которые обменять в дороге на деньги, навряд ли получится. Хватит его, чтобы не умереть в дороге, с голоду, или нет, я не знаю, но вот если прямо сейчас, чего нибудь не зажую, то до отправления поезда точно не доживу.

Буфет не шёл ни в какое сравнение с буфетами из прошлой жизни. У нас бы такой буфет рестораном называли и нисколько бы не преувеличивали. Здесь было всё, что можно увидеть в местных ресторанах, кроме, пожалуй, официантов, но они то здесь, как раз и не нужны.

Купил бы себе еды намного больше, чем это сейчас сделал, будь у меня в кармане хотя бы рублей пять, а так пришлось ограничиться холодцом и пирожками с мясом, прибавив к ним два стакана крепкого чая.

— Да было и более лучшее время, в моей жизни — подумал я, взглянув на пустые тарелки.

Но ничего, возможность его вернуть никуда не делась, осталось совсем немного, надо сделать последний рывок, а там я устрою себе праздник и в первую очередь, живота.

Пассажиров на платформе набралось достаточно много, не на много меньше, чем было их во время посадки на корабль, где нибудь в Сан-Франциско или том же Нью Йорке. Люди, так же, как и желающие покататься по морю, возле берегов другого континента, громко переговаривались, толкаясь у своих, пока ещё закрытых вагонов, рассматривали попутчиков и переминались с ноги на ногу, стараясь не замёрзнуть на этом собачьем холоде. Конечно, одеты они были намного теплее, своих заокеанских коллег, но это мало кому помогало, потому что мороз и впрямь крепчал прямо на глазах.

Басовитый звук колокола, прозвучавший для меня очень неожиданно и поэтому заставивший вздрогнуть, оповестил всех о начале посадки. Первыми на него отреагировали кондукторы вагонов, начавшие открывать единственную дверь, в доме на колёсах, находящуюся прямо по центру деревянного сарайчика, с узкими окошками, метров пятнадцати в длину. Затем немногочисленные особы женского пола, устремились к тому месту, где, по их мнению, должно быть на много теплее, чем на улице. За ними потянулись солидные мужчины, в возрасте и только после них все остальные, в число которых вошёл и я.

Ездить в вагоне такой странной конструкции мне ещё не приходилось, поэтому торопиться с поиском места не стал. Подождал, стоя у входной, уже закрытой двери, пока все рассядутся, используя это время для того, чтобы рассмотреть, что из себя представляет вагон люкс и только после этого стал пробираться в его левую сторону. Правая была немного короче и в её конце стояло что то на подобии барной стойки, возможно поэтому все места там уже были заняты. С той же, куда я пошёл, неся впереди себя свой симпатичный чемодан, свободные места имелись. Слева и справа, от широкого прохода, стояли сиденья с мягкой спинкой, оббитые красным материалом, часть из которых уже облюбовали мои попутчики.