Сергей Уколов - S-T-I-K-S Художник в улье

Тетива не имеет бокового смещения как на привычных нам арбалетах. Вакуумный упругий элемент не имеет усталости. Температурный диапазон эксплуатации данного арбалета поражает воображение: от -40 C до +70 C. Можно использовать не только для наземной, но и для подводной охоты. Энергия вакуума многократно увеличивает дальность и скорость полета стрелы. В герметичной камере трубы находится насос для откачки лишнего воздуха и изменения мощности оружия, плюс манометр давления вакуумной камеры, который показывает какая разреженность, имеется в камере, и клапан мгновенной разрядки, служащий для безопасности взведенного оружия. При его открытии давление в камере будет равняться атмосферному и самопроизвольного выстрела не произойдет.

Главный недостаток привычной конструкции - это то что они используют поршень, который надо смазывать каждые 25-30 выстрелов, значительный вес, несмотря на использованные лёгкие материалы.

Но то, что я держал в руках, не сказать, чтобы сильно оттягивало их вниз. Либо я "посильнел", либо иномирцы расстарались.

В нолдовском арбалете, если судить по паспорту, вместо стандартного плоского навершия поршня используется шар, который сам себя смазывает и менее капризен. Время эксплуатации покажет, так ли это. Научиться бы его обслуживать.

- Сразу видно, нолды.

***

На следующем круге ада у нас по плану чернота.

Если первую половину светового день я шёл и смотрел на часы, то ко второй его половине я сожалел, что вообще могу смотреть. Вот оно - психологическое оружие. Хочешь кому-то устроить мучительную смерть - посади его на цепь в черноте, а сам садись наблюдать со стаканчиком лимонада. Даже руки пачкать не придётся. Что может быть хуже, чем собственное медленное превращение в ничто и осознание этого.

Оказывается кое-что может. Это то самое мучительное ожидание смерти, но с надеждой на спасение.

Утром второго дня мы всё-таки визуально увидели край черноты, но легче от этого не стало.

Под ногами начала хлюпать вода, затем, мы стали проваливаться по колени, а после и того глубже. Вот он, тот берег, в километре максимум, близко, да не схватишь.

Мы бы проваливались в антрацит. Отсутствия брода быть просто не может. По чему мы тогда ходим? По спрессованному, так его, сыпучему антрациту? Тогда кто его до нас для нас утромбовал? Вывод только один - под антрацитом нормальная земля, по которой мы и ходим. Это я так себя утешал, думая, что всё у нас логично и брод сто процентов есть, главное - до него дожить.

Мы даже не заметили, когда эта полоска начала истончаться, настолько были морально раздавлены, шли с закрытыми глазами вдоль воды, пытаясь сберечь останки нашей психики и надеясь на лучшее, радуясь, что не забыли как ходить.

Заходя всё дальше и дальше в воду, мы решились-таки на рывок, пересекли эту чёртову финишную черту, рухнули на колени на мелководье, дыша нормальным воздухом, выплёвывая антрацитовую пыль.

- Кисляк - как-то опустошённо оповестил меня товарищ.

- Чего? - мои ноздри тоже начали что-то улавливать.

- Кластер перезагружаться собрался. - хохотнул Мультик.

- Это значит..?

- Нам снова туда! - истерично подтвердил он.

Мы со всей возможной скоростью побежали назад, стараясь не обронить ничего из вещей.

Стоя почти по грудь в тёмной воде на ненадёжном дне, я наблюдал, как перед моим взором поднималась стена густого тумана до самого неба, ещё больше густеет, но дальше невидимой границы не заходит. Я подумал, что это прекрасная возможность.

Снял с плеча ружьё, подошёл к стене тумана, на вытянутых руках сунул стволом до середины в белую пелену.

- Ты что делаешь?!

- Пытаюсь соответствовать жанру.

Кластер подготовил нам сюрприз.

Встретил белизной, ударившей по глазам. Мы стояли по грудь в воде, у идеально ровной белой границы, которая оставалась такой лишь первое мгновение, через секунду начала намокать, тяжелеть, превращаться в снего-водяную кашу.

Я убрал огрызок ружья за лямку рюкзака, попытался взобраться на эту преграду.

Понял, что приключения и не думают заканчиваться. Мультик тоже это осознал, запаниковал не хуже меня.

- Спокойно, там мелководье, помнишь? Надо всего-то пробиться до суши.

Я снова достал огрызок ружья, взялся за стволы, работая прикладом как лопаткой, начал отгребать пласт снежной массы. Вот, у меня уже получается стоять на коленях.

Вот, я придумал положить поперёк траншеи разложенные копьё и двузуб, оседлал их, дела пошли веселее, я всё равно проваливался, но не столь глубоко.

Выбрался сам, лёг на снежный покров, протянул древко товарищу. Не дотянулся немного. Дурак я, не предусмотрел такой ситуации, надо было добавить узел скрепления наших инструментов. Тогда можно было бы снова поэкспериментировать, играя в легионеров с трёхметровым копьём, посмотреть, что из этого получится.

"Шокеру наверное хана пришла, от влаги" - посетила мозг грустная мысль.

Наконец, Мультик сумел зацепиться и я его вытянул. Я сильно удивился бы, если у него этого не получилось, его организм, по-идее, прочнее моего, дольше здесь находится.

- Я не верю, что мы на этом берегу.

- Сейчас нам станет очень холодно. Надо искать место для отдыха.

Я поднялся, начал крутить головой, прощупывая глазами белую половину мира.

Посмотрел в бинокль - снова ничего, только...Что это, глаза слезятся, мир слишком яркий, что это за полоска?... Ледник?

- Либо у меня глюк, либо, я вижу там Северный полюс. А может, Южный. На, глянь!

Но Мультик лишь безучастно отмахнулся. Словно и не с ним это происходит. Понятно.

- Предлагаю разделить шприц спека на двоих, и уже на нём дойти. Или себе его вколи, для бодрости. Достал.

Так и поступили, воспользовались одним шприцем вдвоём, начали прокладывать пеший перпендикуляр от черноты. Шли примерно на "тот ледник, шириной во весь горизонт", позже заметили слева что-то похожее на город, подкорректировали курс.

Спустя пол часа я скучал по сухой черноте. По воспоминаниям, ногам там было только мокро, а здесь им ещё и холодно. Воздух над мёртвой местностью мне не казался таким уж неприемлемым для дыхания от поднимаемой пыли. Да и вообще, как это парадоксально бы ни звучало, там жить можно было.

А сейчас я шагаю под спеком, в насквозь мокрой одежде и обуви, температура воздуха ниже нуля, настроение ниже плинтуса. Намокшие ботинки, начали тереть ещё на черноте. Ступни отзывались болью при каждом шаге. Какой дискомфорт может принести обычная обувь!

Снова посмотрел в бинокль, отчётливо увидел купола церкви, блестящие на солнце.

Кажется, город сюда перенесло самый что ни на есть обычный, наш, земной, и это очень радует.

Мы скорректировали курс. С такими раскладами он становится нашим единственным реальным шансом на спасение.