Юрий Штаб - Второй Шанс

— В таком случае, тебе и звонить мне следовало после получения денег, — говорит адвокат. — В моей команде уже все знают, что ты надеешься на мою помощь. Я, конечно, доверяю своим людям, но перестраховка еще никому не мешала. Ладно, дам им отдельное указание держать рот на замке.

— Теперь нам осталось обсудить только финансовую сторону вопроса. Так каков будет ваш гонорар?

— Этот аспект мы обсудим чуть позже. Сейчас сложно сказать, сколько времени и сил я потрачу на работу. Я не откажусь от вознаграждения, но ты же понимаешь, что я берусь за это дело не ради денег.

— Думаю, денег вам хватает. Тогда что вами движет? Хочется добиться чего-то экстраординарного, вписать свое имя в историю?

— Разве что в историю судопроизводства, — смеется Меренков. — Жди звонка, Виктор, до встречи.

Через десять минут после того как адвокат покинул мою обитель, раздался телефонный звонок Тарасова.

— Добрый вечер, Виктор, я хочу обсудить условия оплаты. Вас устроит, если гонорар будет выплачиваться частями? Первую часть еще до интервью, вторую — через пару дней после него, третью...

— А последнюю получат уже мои наследники, после моей казни, — перебиваю журналиста я. — Нет, Николай, меня устроит, если я получу всю сумму сразу, думаю, для вашей компании это будет не так и накладно.

— Ну... хорошо, — соглашается Тарасов. — Но мы с вами должны будем заключить договор. После его подписания вы получите гонорар. Я сейчас отправлю вам на почту копию контракта. Ознакомитесь, а завтра я зайду к вам в гости и подпишем оригинал.

Так мы и сделали. Время от последнего звонка журналиста до подписания договора пролетело для меня незаметно. Когда перед моими глазами оказывается оригинал бланка, я еще два раза внимательно его читаю. Заметив это, Тарасов улыбается:

— Вы же уже читали копию. Вы нам не доверяете, думаете, она не совпадает с оригиналом?

— Разумеется, не доверяю, — ворчу я. — О каком доверии может идти речь, если наши отношения мы подтверждаем документально. Вот вы мне доверяете?

— Как раз для этого и существуют контракты, — уклоняется от прямого ответа журналист. — По существу вопроса вам все понятно?

— Да, чего уж проще. Я даю вам интервью, соглашаюсь на фото— и видеосъемку и за это получаю гонорар. Больше ни на какие интервью до самой казни я уже не соглашаюсь, а в случае невыполнения этих обязательств должен буду вернуть уплаченную мне сумму и еще солидную неустойку сверху.

Тарасов удовлетворенно кивает:

— Да, суть вы поняли. Ну что же, контракт заключен, деньги будут переведены завтра. Как только вы их увидите на счету, то будьте готовы к моему визиту. Ох, я уже предвкушаю — это будет роскошный материал. Всего доброго, Виктор.

Журналист уходит, а значит, самое подходящее время опять поговорить с адвокатом. Я звоню Меренкову и приглашаю его в гости. Через пару часов он появляется на пороге моей камеры, и я вручаю ему контракт принесенный Тарасовым.

— Что это?

— Все очень просто — это и есть тот документ, который должен сделать меня богатым.

Меренков читает и затем смотрит на меня с выражением неподдельного уважения:

— Не перестаю удивляться тому, насколько изобретателен становится человек, если дело пахнет жареным. Можно сказать, что это одна из причин, из-за которых я стал адвокатом. Так ты хочешь взять у «Тристара» деньги за предсмертное интервью, а потом сделать им маленький сюрприз и добиться отмены казни? Ловко, ничего не скажешь. Только тебе следовало сначала уведомить меня, с кем нам придется бороться. Это информагентство имеет немалый вес. Ну да ладно, думаю, мы с тобой справимся.

— Да, но я хотел уточнить у вас, не смогут ли они аннулировать контракт на том основании, что... ну, не знаю, интервью потеряло актуальность или еще по какой-то причине?

Адвокат покачал головой:

— Не думаю. Как ты себе это представляешь? У вас на бумаге не прописано, что ты обязуешься умереть в ближайшее время. Предмет договора состоит в том, что ты даешь эксклюзивный материал и больше с журналистами не общаешься. Тебе деньги платят за то, что ты поговоришь с кем-то из работников «Тристара». Ты это сделаешь и все — условия контракта выполнены. Правда, если мы сможем добиться пересмотра приговора, то тебе придется отказаться от интервью на всю жизнь, так прописано в этом документе. Кто хоть этот журналист?

— Николай Тарасов, — отвечаю я.

— Слышал о таком, — кивает головой Меренков. — Да, Николай явно не ожидает, что твоя жизнь может неожиданно затянуться. Ну что, ты готов на такую жертву — никогда больше не общаться с журналистами?

— Не думаю, что для меня это будет в тягость.

— Вот и хорошо. «Тристар», разумеется, на такой поворот сквозь пальцы смотреть не будет и начнет ставить палки в колеса, может даже судебный иск подать, но у тебя есть адвокат, так что я думаю, мы отобьемся. Когда ты ждешь Тарасова в гости?

Я пожимаю плечами:

— Еще не знаю. Может быть даже завтра. Как только условия договора будут выполнены, вы сможете начать работу.

— Да, — подтверждает Меренков. — А теперь самое время поговорить о твоих дальнейших шагах. Что я обещал?

— Что я тоже не буду сидеть сложа руки.

— Правильно, — кивает адвокат. — Так и будет. Кстати, а если казнь заменят пожизненным заключением, ты останешься доволен?

— Нет, вряд ли. Но есть ведь и другие варианты.

— Разумеется. Может быть, начнется новый судебный процесс и твоя жизнь кардинально изменится. Тут кроме моего искусства нужна будет еще и твоя популярность, Виктор.

— Еще во время нашей первой встречи мы с вами пришли к выводу, что популярности мне не занимать, — отвечаю я.

Адвокат отрицательно качает головой:

— Сейчас твоя слава нейтральна — кто-то тебе сочувствует, а кто-то ненавидит. Ты же все-таки не за просто так свой приговор получил. В будущем тебе нужно будет завоевать народную любовь. Присяжные тоже живые люди и у них имеются свои симпатии и антипатии. Надеюсь, ты не сомневаешься в том, что оправдать любимого человека гораздо проще.

— Замечательно. Похоже, история действительно повторяется и меня, как и проигравшего гладиатора на римской арене в былые времена, может спасти только благосклонность публики. Хорошо, ну и что мне нужно делать?

— Выйти из подполья и начать общаться с людьми. Тебе для этого не нужно даже покидать пределы камеры. Что ты там говорил по поводу социальных сетей?

— Заключенным полагается иметь страницы в соц. сетях, — послушно цитирую я слова начальника тюрьмы.

— Так и есть, я проверил. Вот этим и пользуйся. Времени свободного у тебя хватает, к тому же, смотри какое обширное поле деятельности. Разумеется, на все сети времени даже здесь не хватит, но самые популярные уже сегодня должны принять в свои ряды нового адепта. Ну и блог заведи, конечно.