Юрий Штаб - Второй Шанс

— Ну а кто же еще?

— Интересно, как он это сделал?

Стас развел руками:

— Искусство мастера превыше скромного разумения смертных. Ладно, идем разминаться.

— Серега или Антон не захотели с тобой пойти?

— Я предлагал, но пока никто из них не созрел. От одного из зэков, вон видишь, возле брусьев стоит, я услышал интересную теорию. Никто ведь не знает, по каким критериям будут отбирать участников для съемок шоу. Вдруг на спортивную форму тоже обратят внимание? Вот потому он и пришел. Думаю, он не один мыслит подобным образом.

— Они что, надеются набрать форму за две недели? Раньше надо было думать.

Стас усмехнулся:

— Сам понимаешь — уже поздно начинать думать раньше.

Мы начали тренировку. Места не хватало, Стас даже озвучил предложение пойти к начальнику тюрьмы и просить увеличить размеры зала. Но потом решили, что с такими идеями можно будет обращаться, только если наплыв посетителей продлится хотя бы пару месяцев. В воздухе витало ощутимое напряжение. Я привык к тому, что спортзал всегда был мирным пространством, если не считать моей драки с Дымом. Сюда приходили отвлечься от тюремных реалий те, кто по каким-либо причинам не мог или не хотел этого делать в интернете. Здесь всегда царило оживление. Занимающиеся общались, помогали друг другу, давали советы.

Теперь всего этого не было. Краем уха я то и дело слышал перепалки и язвительные замечания, но до драк дело, разумеется, не доходило — никого не радовала перспектива загреметь в карцер. Похоже, дух соперничества проник в потенциальных участников реалити-шоу слишком быстро и глубоко. Ссорились из-за спортивного оборудования, политики, еще черт знает чего. Единственными людьми, которые не поймали на себе даже косого взгляда, были мы вдвоем. Меня, надо полагать, охранял статус ведущего, а Стаса не трогали, как моего друга. За время тренировки ко мне и в самом деле не один раз подходили с вопросами о съемках и будущем кастинге, ожидая совета или рекомендации, а может, просто стараясь обратить на себя внимание. Но чем я мог им помочь?

Я даже приблизительно не знал, кто из них станет будущим победителем шоу, а кто не пройдет отбор и останется взаперти, да еще и с кредитом на шее. Но хуже всех, как мне представлялось, будет тем, кто вылетит в заключительных этапах, ближе к завершению проекта. Обидно выпустить счастье, когда оно уже, казалось бы, в твоих руках. Нужно спросить у Гольцева, предусмотрены ли для таких неудачников утешительные призы. Закончив тренировку, я двинулся в душ, а Стас задержался — объяснял боксерские премудрости одному новичку. Умывшись, я вышел обратно и увидел, что все бросили тренировку и столпились перед телевизором.

Второй канал как раз транслировал рекламу нашего шоу. Это был новый ролик, снятый операторами уже на территории — мелькали пейзажи, в которых я сразу узнал наше заведение. Пару раз в кадре показались и обитатели тюрьмы, в том числе и присутствовавшие в зале, что вызвало настоящий восторг. Все заключенные дружно забыли про распри и завороженно глядели на экран, почти не дыша. Стас, как обычно, наводил порядок в зале — складывал на место инвентарь, а затем пошел в душевую. Я решил его подождать. Пока он плескался, еще раз включили рекламу «Второго шанса» и все опять рванулись к телевизору.

— А, так это та же самая... — разочарованно протянул кто-то из толпы.

Тем не менее, почти никто к тренировке не вернулся, не досмотрев ролик до конца. Как людей тянет к телевизору! Стас вернулся из душа и мы направились к выходу.

— Видел, там в новой рекламе Антон мелькнул. Надо ему сказать, пусть порадуется.

— Ты, Витя, опять наступаешь на те же грабли. Тот факт, что ты этот ролик не видел, еще не делает его новым. Да его уже несколько дней крутят, так что Антон на себя уже успел полюбоваться, да и все остальные зэки тоже.

— Зачем же они его по десять раз пересматривают?

— Да разве поймешь, — ответил Стас.

— Кстати, скоро и я буду в курсе всех актуальных новостей телевидения. Гольцев намекнул, что мне пора начинать смотреть телевизор.

— Начинать адаптироваться можешь прямо сейчас, в столовой.

После обеда Стас вернулся в камеру, а я задержался перекинуться парой слов с охранником Игорем. Многие тюремщики до общения с зэками не снисходили — то ли гордость не позволяла, то ли служебные инструкции. Тем не менее, часто надзиратели добавляли заключенных в «друзья» в социальных сетях. Правда и там на них не обращая внимания, что для меня оставалось уж вовсе за гранью понимания. У таких «коллекционеров», если они работали здесь достаточно долго, в «друзьях» могло числиться по три-четыре тысячи человек. Игорь же частенько был готов поговорить, но так, чтобы не страдала работа.

— Слушай, Игорь, а сколько ты уже срок мотаешь?

Он искоса посмотрел на меня и ответил:

— Не сравнивай, пожалуйста. Я смену отпахал и домой пошел, а там можно вообще не думать о работе. Ну а если так интересно, то я уже чуть больше года здесь.

— Немного дольше, чем я. Ну и как, еще не надоело?

Игорь в прошлом военный, он рассказывал мне об этом когда-то. Он не участвовал в настоящих боевых действиях, все больше времени проводил по гарнизонам. Позже он попрощался с армией и пошел в охрану. Но поработав некоторое время в частных структурах, вдруг вернулся на государственную службу.

— Бывает скучновато, но здесь хотя бы поговорить можно. Раньше я работал в службе безопасности крупной торговой сети. Так вот там с этим было гораздо сложнее. Там работник должен четко понимать, зачем он сюда пришел, так что разговоры разрешали вести только на рабочие темы.

— То есть им запрещали общаться с коллегами из других отделов? Поведать о своих увлечениях или рассказать о весело проведенных выходных?

— Что значит «из других отделов»? С любыми сотрудниками, хоть из своего, хоть из чужого, говорить разрешали исключительно на производственные темы. Впрочем, существование нарушителей этого правила на все сто процентов устраивало начальство, ведь их можно было штрафовать. Разумеется, так и делали, пополняя бюджет предприятия.

— Ну а на перекурах?

— Во время перерыва общаться не запрещали, но времени отводилось для этого совсем немного. Да у работников зачастую и желания не возникало дружить. Во многих торговых сетях сейчас принцип простой — продавец с худшими за три месяца показателями вылетает с работы. Как ты понимаешь, постоянная нервозность и такой дух соперничества не способствуют возникновению дружеских отношений.

— Занятно.

— Да, так и жили. Работники старались любыми средствами не попасться на каких-нибудь нарушениях, а охранники пытались их все же поймать любой ценой. У них ведь тоже не было выбора — принцип увольнения худших за квартал их тоже касался в полной мере. Вот такой себе метод кнута и пряника.