Юрий Штаб - Второй Шанс

Ни один, ни другой Сергей не сумели блеснуть особым красноречием. Шевченко поговорил с ними еще немного и завел свою шарманку о том, какой это уникальный шанс не только досрочно освободиться, но и прославиться на всю страну, о том, как их будут помнить поколения людей и том, кто же из них больше достоин этого возможности.

Я подумал, что по поводу поколений Славик о своем шоу чересчур высокого мнения — слишком велик поток развлечений, изливающийся на телезрителей. Следом за «Вторым шансом» выйдет на экраны другой скандальный проект и про нашего триумфатора все мгновенно забудут. Мечтать о следе в памяти поколений он вряд ли сможет.

Оба претендента смотрели на Славика лихорадочными глазами, ожидая, когда же он огласит вердикт.

— Итак, последний участник интеллектуально-развлекательного шоу «Второй шанс» это Сергей…Кириенко.

Я начал копаться в памяти, вспоминая, как же фамилия моего друга, но потом по его реакции понял, что выбрали все-таки его. Все те эмоции, на которые поскупился Стас, в полной мере продемонстрировал Серега. Сначала он замер, как будто не веря своим ушам, а затем вскочил, начал махать руками и орать что-то бессвязное. Он кинулся обнимать Славика, потом подбежал ко мне. Я не стал его поздравлять, так как он все равно ничего сейчас бы не услышал. Операторы трудились по полной программе, снимая его и несчастливого соискателя. Второй Серега сидел, свесив голову и закрыв лицо руками, плечи его вздрагивали. Может он плакал, может нет — я не знал, да и не хотел знать.

Мы двинулись в апартаменты для участников. По пути Серега шел рядом со мной, беспорядочно что-то рассказывал то о себе, то о планах на будущее, то начинал меня благодарить. Похоже, он искренне верил, что попал на шоу благодаря моим стараниям. Я пытался достучаться до него и объяснить, что моей заслуги здесь нет, но безрезультатно.

— Антона не взяли, знаешь?

На лицо Сереги на секунду набежала тень, но почти сразу пропала — его слишком захлестывала радость. Ее невозможно было чем-то омрачить. Он кивнул головой и ответил:

— Да. Я от форума глаз не отрывал, пока вы до нас не добрались. Ну что поделаешь, ведь не могли все на шоу попасть. Да и победитель в итоге будет только один, так что…

Он не закончил свою мысль, но я и так понял, что теперь среди претендентов на победу дружбы не будет, останется только конкуренция.

Вскоре все разошлись по своим местам: участники в новую камеру, журналисты по домам, а я отправился в свои «апартаменты», искренне радуясь, что этот бесконечный день завершился. Оказавшись у себя, я включил компьютер и залез на форум. Сверчок предложил обсудить результаты отбора и там бурлила волна всенародного возмущения — вот где зеки смогли выплеснуть все свое негодование. Избранные двенадцать человек сидели пока без интернета. Предусмотрительный Сверчок, чтобы не раздражать остальных, отлучил их даже от нашей «локалки». Спор разгорался все жарче, никто не стеснялся в выражениях и обвинениях, слава богу, что почти все претензии были адресованы людям, которые их прочитать не могли. Другими словами, наш форум стал похожим на любой другой форум интернета, где обсуждался какой-нибудь острый вопрос — куча оскорблений, претензий и причитаний. Я выключил компьютер и лег спать.

Следующий день начался с одинокого завтрака. Серега и Стас еще минимум пару, а то и тройку дней будут жить обособленно, а Антон почему-то так и не пришел. Я решил позвонить ему, как только вернусь обратно в камеру, а пока сидел и глядел по сторонам. Большая часть заключенных ходила как в воду опущенная, без аппетита ковырялась в содержимом тарелок или глядела в потолок. Разговоров почти никто не вел. Волна всеобщего возбуждения спала и тот стимул, который зажигал огонь надежды в глазах людей, растаял как мираж. После еды я позвонил Антону, но он не взял трубку. Хотелось бы верить, что его просто подкосила апатия и он ни с кем не хочет общаться. Вчера особого отчаяния он не продемонстрировал. Я отправился на тренировку. В спортзале было удивительно пусто, кроме меня там оказалась всего пара человек. Без Стаса я чувствовал себя одиноко и закончил занятие раньше, чем обычно.

Несколько дней прошло более-менее без происшествий. Я наслаждался покоем и бездельем, понимая, что это затишье перед бурей. Меня несколько раз приглашали на съемки. Сначала я комментировал результаты кастинга и вкратце рассказывал об участниках шоу. Потом я отправился в камеру к нашим будущим звездам. Круг лиц знакомый — Шевченко, Гольцев, операторы и заключенные, а вот настроение в камере было необычным. Люди не успели избавиться от эйфории, они ходили мечтательные, веселые, много шутили. Каждому казалось, что он поймал птицу удачи. Я такой атмосферы в тюрьме еще не видел, даже тогда, когда объявили о предстоящем шоу. Долго ли им оставалось наслаждаться покоем? Если я не ошибался в расчетах, то приблизительно через две недели вылетит первый участник. Мы пообщались с каждым из двенадцати. Говорил больше Славик, а я оставался в тени, что меня устраивало. Это давало возможность слушать и размышлять, а не лихорадочно придумывать оригинальные вопросы и остроумные ответы.

Стас и Серега ко мне не подходили, понимая, что здесь нормально пообщаться все равно не дадут. Я утешал себя мыслями о том, что мы еще успеем наговориться, когда их отсюда выпустят. Потом промелькнула мысль, что Гольцев может мне запретить близкие контакты с конкурсантами. Дружба ведущего с участником может показаться очень выгодной для последнего. Если кто-то из моих друзей победит в этой гонке, то не увидят ли в этом мой протекторат? Вот тебе и тень на репутацию честных состязаний, а следовательно и на весь имидж Второго канала. От режиссеров проекта можно ждать чего угодно, в этом я уже убедился. Если все обстоит так, как я подумал, то придется или от общения отказываться или лишать друзей шансов на победу. Желая отвлечься от мрачных мыслей, я начал глазеть по сторонам.

Мониторы крутили немую рекламу официальных спонсоров. Все двенадцать будущих участников были одеты в спортивную форму известной фирмы. Потом, когда они вернутся в свои камеры, им снова выдадут их привычную одежду, но пока — почему бы и не использовать их тела в рекламных целях? Кормили их в той же столовой, что и всех прочих, только делали это в другое время, пресекая контакты с остальными обитателями тюрьмы. Так же обстояло дело и с прогулками.

Возвращаясь от наших будущих звезд, мы, по предложению Гольцева, остановились во дворе, и он сказал мне:

— Ну вот и пришло время для свидания с родителями. Ты рад?

Конечно, я был рад. Условия, на которых должна была состояться наша встреча, язык не поворачивался назвать идеальными, но выбирать не приходилось. Своего нетерпения я решил не демонстрировать. Вместо этого решил взять пример со Стаса — сделал абсолютно равнодушное лицо (по крайней мере, мне хотелось думать, что мне это удалось) и спросил: