Юрий Штаб - Второй Шанс

— Так почему бы кому-нибудь из них не предложить стать твоим напарником в этой космической игре?

— Я так и сделаю. Просто предложил тебе первому, раз уж ты пока так скучаешь.

За разговором пришло время обеда. А там наступил вечер. Встречу организовали прямо в моей камере. Незадолго до начала явились Славик и Вова, как обычно, с эскортом операторов. Последние проверили установленные в помещении микрофоны и видеокамеры, потом у меня взяли еще одно коротенькое интервью и Славик отчалил за моими родителями. Вслед за ним ушел и Вова. Наверное, будет смотреть за развитием событий через камеры слежения. Я же не мог усидеть на месте и слонялся из угла в угол.

Совсем скоро открылась дверь и в сопровождении Славика и оператора зашли мои родители. Вид у них в первую секунду был настороженный, но как только они увидели меня, то от этой бдительности не осталось и следа. Мы обнялись и долго не могли оторваться друг от друга. Славик нас не отвлекал, но что-то говорил на камеру, используя нашу троицу как задний план. Потом он удалился, прихватив своего помощника, а мы остались одни. Периоды бурного общения, когда мы не успевали задавать вопросы и отвечать на них, сменялись моментами полной тишины, когда нам хватало просто возможности молча смотреть друг другу в глаза. В конце концов, поговорить мы могли и по телефону, а вот встретиться удалось лишь стараниями компании СТЛ. В этот момент я готов был им простить все: и принуждение к участию в шоу, и развешанную вследствие этого рекламу и даже то, что нас сейчас снимают видеокамеры, а потом эту запись увидит многомиллионная аудитория Второго канала.

Увы, время пролетело очень быстро. Дверь открылась, а на пороге показался Славик. Он поздравил нас с тем, что мы наконец-то встретились и задал каждому по несколько вопросов. Мои мама и папа сердечно благодарили ведущего за это свидание, я искренне присоединился к их словам. Пришло время прощаться. Я мог провести их не далее, чем до дверей камеры. Славик отправился с ними, а я остался один. Вскоре он вернулся и засыпал меня вопросами. Я предпочел бы сейчас побыть один, но мои пожелания вряд ли кого-то интересовали. Когда уже и он собрался уходить, я сказал:

— Вы же далеко не все сможете втиснуть в выпуск. Мне бы увидеть, что из всего материала, снятого сегодня, будет показано зрителям.

— Ну, так чего же проще? Ты же будешь смотреть эту серию, вот и увидишь.

— Я хотел бы посмотреть окончательный вариант до того, как он пойдет в эфир.

— Посмотрим, — неопределенно ответил Славик. — Ничего тебе пока обещать не могу. Я уверен, что любую сегодняшнюю сцену можно смело пускать на большой экран, так что тебе не придется стыдиться. Должен тебе признаться, твоя встреча с родителями прошла просто… — Он задумался. — Ошеломительно! Все было очень естественно и искренне. Даже у меня мурашки по коже забегали. Вот хотя бы такие моменты оправдывают изобретение видеозаписи. Это будет хит! Можешь не сомневаться, телезрители проникнуться к тебе симпатией.

Он ушел, а я еще полночи не мог заснуть. Прокручивал в голове каждый момент нашего свидания и перебирал в уме все то, что не успел или не сообразил сказать. Да, Славик был определенно прав — видеокамеры не зря придумали. Нужно попросить у него все сегодняшние записи. Как бы дальше не сложилась моя судьба, но пока я лишен возможности ежедневно видеть родных, эти видеоролики будут для меня немалым утешением. Теперь я понимал, что пока оставался на свободе, то совершенно не ценил каждую секунду, проведенную рядом с самыми близкими людьми настолько, насколько ее следовало ценить.

За несколько дней страсти улеглись. Энтузиазм и разочарование в равной степени выветрились из мыслей заключенных, не попавших на проект. Жизнь в тюрьме вошла в привычную колею. Я, наблюдая за успокоившейся обстановкой, констатировал, что участников шоу можно было возвращать в родные камеры. Если кого-то из недовольных зависть и побуждала точить нож, то по их лицам этого нельзя было предугадать. Антон опять показался на глаза. По его словам, в первый день он и в самом деле поддался унынию, но потом махнул на весь этот балаган рукой. Мы сидели на нашей привычной лавочке и я думал о том, что скоро наша компания имеет все шансы на воссоединение. Гольцев не запретил мне общаться с друзьями, объяснив это просто: «Вот если бы победителя выбирало жюри из числа организаторов, то твоя привязанность к кому-то из участников стала бы нежелательной. А в нашем случае право выбора принадлежит широкой общественности, так что можешь не переживать. Глас народа — глас Божий».

Антон тем временем рассказывал:

— Сначала я так расстроился, что даже слов бы не нашел, чтобы это выразить, но потом успокоился. В конце концов, я буквально пару дней провел в постоянном беспокойстве. А если представить, что пришлось бы так жить до конца шоу! Каждые выходные ожидать возможного вылета, метаться между надеждой и отчаянием! Нет, ну его в болото. Да и деньги целее останутся.

Я молча кивнул и подумал, что последняя проблема приобретала все большую актуальность. Это было несчастливое наследство для тех, кого шоу зацепило лишь самым краем. Местный форум постепенно начинали наводнять жалобы на взятый в состоянии безумной надежды кредит. Непонятно кому они жаловались, ведь многие из читавших испытывали те же проблемы. Сверчок, движимый жаждой деятельности, даже предложил организовать рейтинг должников, руководствуясь суммой, которую они задолжали банку. Я подозревал, что это была изощренная насмешка с его стороны над теми, кто попался в такую ловушку. Зеки, кажется, тоже это заподозрили, потому как эта его идея ни у кого поддержки не нашла. «Рейтинг доверчивых и мечтательных», как корректно назвал его в переписке со мной Сверчок, так и не составили.

— А ты у них был? — отвлек меня от размышлений Антон. — Как им там живется?

Я описал ему условия содержания наших будущих звезд и добавил, что скоро мы с ними воссоединимся.

Через пару дней мое предсказание сбылось и участники вернулись в привычные камеры. Расчет продюсеров оправдался — никаких покушений на них, по крайней мере, сразу после возвращения, не было. Я надеялся, что подобные эксцессы и в дальнейшем не возникнут. Мы собрались во время прогулки. Тема спорта была безжалостно вычеркнута из повестки дня. Все разговоры крутились вокруг шоу. Серега без устали рассуждал о будущих съемках, взвешивал свои и чужие шансы на успех, мечтал о будущем. Стас время от времени вставлял в его монолог одну-две фразы. Меня же больше интересовало, чем они занимались, пока сидели на карантине.

— Да ничего особенного не делали, — ответил Серега. — Ну, приходили несколько раз журналисты, задавали каверзные вопросы. А так, все как и обычно. Только что кормили немного в другое время, да еще Стасу не дали нормально потренироваться.