Софья Непейвода - Обучение. Записки химеры 2

Тартарка тут же знаком приказала мне идти за ней.

— Не злись на Фуньяня, — попросила она. — Я, действительно, ни разу не видела его в таком состоянии — хотя знакомы несколько лет.

— Что с ним? — тихо спросила я. Гнев ушёл, и теперь появилось отчётливое понимание, что эрхел действительно повёл себя удивительно неадекватно. А я, дура, ещё и провоцировала…

— Арваны. Не знаю, кто конкретно, но думаю, что кто-то из арванов очень не хочет, чтобы Фуньянь вернулся в Бурзыл. Но не представляю, как умудрились — последний медосмотр был меньше месяца назад и ничего подозрительного не обнаружили. А разрушение — это уже последняя стадия.

Я резко остановилась и обернулась, почувствовав, что от догадки стало холодно.

— Что-то не так? — поинтересовалась Лия.

— Фуньянь — мыслечтец. В том числе — по арванам, — высказала вслух свои мысли. — А арваны — враги байлогов. А в Бурзыле…

— Да, я тоже считаю, что эти события связаны, — согласилась куратор. — Если с Фуньянем что-то случится, нам вряд ли удастся договориться, чтобы древтарцы прислали ещё кого-то, кто бы смог разобраться в арванских мыслях.

Мы снова, второй раз за день, встретились понимающими взглядами.

— Пусть ненамеренно, но ты спровоцировала Фуньяня на неадекватное поведение… на то, чтобы мы заподозрили неладное, — сказала Лия перед тем, как мы распрощались. — И, если ещё не поздно, спасла ему жизнь.

Покинув университет, я вернулась в участок. И долго ворочалась перед сном. Но теперь волновалась уже не за себя. Если раньше противостояние двух опасных видов казалось какой-то не касающейся нас условностью, то сейчас его последствия подобрались слишком близко. Хороший или плохой, но Фуньянь опасен — иначе бы его не попытались ликвидировать. Причем, опасен для кого-то конкретного. А значит, та гибель байлога в Бурзыле, о которой я читала — не случайность. И, скорее всего, не работа обычных фанатиков. Война продолжается… пусть и протекает незаметно для большинства обывателей.

29 ноября – утро 13 декабря 617134 года от Стабилизации

Орилес и окрестности, Древтар — поезд

Жизнь вернулась в привычную колею. Днём я ездила вместе с сокурсниками, вечером отдыхала, а потом нанимала такси и тратила ещё пару ночных часов, чтобы догнать друзей — описать то, что они обошли без меня. В связи с неизбежными тратами и без того небольшие накопления резко уменьшились. Зато убедилась, что правильно делала, когда откладывала про запас. Мало ли когда ещё понадобятся средства.

Наверное, если бы не присутствовала при недавних событиях, то до сих пор сохранила бы уверенность, что всё идет как надо. Мы редко пересекались с кураторами: ну разминулась бы с тем же Фуньянем, не видела бы его некоторое время — ничего удивительного. Вот только я уже прикоснулась к их тайнам. И теперь задумалась над другим вопросом: всё ли было спокойно раньше? Или происходящее просто ускользнуло от нашего внимания?

Несколько раз позвонила Лие, пыталась узнать, что с эрхелом, но в ответ получила только лаконичное «это наше внутреннее дело». А потом вспоминала безобразный конфликт и мучилась совестью. Ведь практически последнее, что слышал Фуньянь, это насмешку над своим народом. Над сородичами, находящимися в тяжёлом положении. Но постепенно загруженность заданием взяла своё, и пагубные мысли отступили.

Иногда, когда Ликрий предлагал составить компанию, вместо такси снимала машину. Кстати, друг тоже без проблем получил древтарские права, причём, в отличие от Ирины, официальным способом.

— Ты знаешь, как там Фуньянь? — спросила однажды химеру.

— Ещё нестабилен, — без колебаний сообщил друг. — И ситуация непростая.

— Вы же супер-врачи, неужели ничего нельзя сделать?

— Говорю же — ситуация сложная. Момент хороший выбрали. И замаскировали неплохо: развивается быстро, а симптомов практически нет до тех пор, пока не станет поздно. Можно сказать, заметили в последний момент.

Мы сделали перерыв: Ликрий перекусил, а я описала очередной короткий путь.

— Что с ним?

— Он выживет — это точно могу сказать. Но вот сможем ли сохранить ему умения — другой вопрос.

— А для врагов, для арванов, важна, в первую очередь, как раз их потеря, — зевнув, заметила я. Подумала и добавила: — Прости, не хотела тебя обидеть, но…

— Всё в порядке. Кто бы это не сделал, он бесчестный арван, не достойный носить это звание, — холодно заявил Ри.

— Почему?

— Он повёл себя против всех правил — не подписал свою работу. Хорошая она или плохая, уникальная или брак — но всегда должно быть обозначено, кто её делал. Если кто-то не оставил сведения об авторе или исказил, например, присвоил себе или свою работу приписал другому, — он должен быть уничтожен или уже не имеет права оставаться арваном.

Я подавилась бутербродом.

— Ничего себе. Всё настолько серьёзно?

— По нашим законам — да.

Отхлебнув чай, вздохнула, отложила недоеденный поздний ужин и отправилась описывать следующий короткий путь.

— А не может оказаться так, что преступление совершил вообще не арван?

— Нет, нарушитель точно из моего народа. Есть характерные метки, остающиеся после нашей работы. Через одно или несколько поколений они стираются и остаётся только подпись. Однако у некоторых частиц вирусов, которые изменяют Фуньяня, мы нашли чёткие маркеры. Это — арван или арваны.

— Тогда он мог опасаться, что его будут искать, — закончив с бутербродом, продолжила развивать мысль. — Поэтому и не поставил подпись.

— Да. Мы… в смысле, Радий, точно будет искать, — нехорошо улыбнулся Ри. — Инкогнито правильно понял. Но это не повод игнорировать главные правила и не подписываться.

Невольно поёжилась: создалось впечатление, что друг гораздо сильнее осуждает преступника за анонимность, чем за собственно нападение. К сожалению, больше почти ничего выяснить не удалось. Ликрий признался, что участвует в расследовании, однако давать сведения по его ходу отказался.

— Не сейчас. Вот когда нагонишь нас в действительно важном для тебя вопросе — тогда можно будет поговорить на эту тему.

— А этот преступник — сильный арван?

— Что значит «сильный»? — усмехнулся Ри. — У нас скорее умениями, чем силой меряются. Творец вируса провёл хорошую работу. Качественную. Но не сказал бы, что его умения велики. Возможно, уровень даже ниже среднего. Или он маскировался под этот уровень.

— Ты бы так смог? — покосилась на друга. Вот интересно: а я ведь до сих пор не знаю, насколько он хорош в своей арванской профессии. Хотя если на его руках гибель населения нескольких планет, то вряд ли новичок.

— Да, — спокойно, не хвастаясь, а констатируя факт, подтвердил мужчина. — Говорю же — тут работа добротная, но без особых хитростей. Прошла потому, что правильно выбрано время заражения: практически сразу после медосмотра.