Александр Андреев - Главное - воля!

В-третьих, если, как в предыдущем мире, создавать отдельные военно-морской и торговый порты… то строить торговый порт надлежит так, чтобы он не мог послужить базой для осаждающих крепость войск.

Хотя, конечно, это не столько от строителей зависит.

Когда в ТОЙ Реальности японцы высадились в Бицзыво, на самой границе Квантунского полуострова (северной границей Квантуна условно считалась грунтовка из Бицзыво в Пуландян), то сопротивление им оказал один-единственный пехотный батальон. Русская армия не стала оборонять ни перешеек — хоть у Цзиньчжоу, хоть на Тофашинских высотах — ни любую из передовых позиций. Японцам досталась превосходно оборудованная гавань прямо под боком осажденной крепости. А то ведь пришлось бы те самые одиннадцатидюймовые осадные мортиры, что сыграли столь печальную роль в судьбе Порт-Артура, волочь откуда-нибудь подальше. Скажем, из Кореи — выгрузить в Фусане или ещё где и потом пешим порядком к Порт-Артуру. Тогда бы осада ещё месяцев шесть продлилась — то есть не продлилась бы, поскольку её сняли бы сразу же после снятия генерала Куропаткина.

Со всех этих точек зрения (а также ещё с десятка неуказанных) Порт-Артур был далеко не лучшим выбором.

— Существует мнение, господа, что гораздо лучше было создавать главную базу Тихоокеанского Флота в обширной и глубоководной бухте Талиенвань, а коммерческим портом сделать мелководный каменистый Порт-Артур. Конечно, уже после того, как в Талиенване будут возведены хотя бы примитивные береговые батареи и первые очереди судостроительного и судоремонтного заводов. И самым подходящим местом для этого является город Дайрен на берегу залива Виктория, — Александра Федоровна ткнула — на отходящий от перешейка мыс, расположенный между заливами Хунуэза и Тофашинским. К концу полуостров расширяется и увенчивается высоким холмом, у подножия которого стоит город Талиенвань. А здесь, на берегу залива Виктория, стоит городок Дайрен. Новый тип башенного артиллерийского форта береговой обороны, вооруженный четырьмя двенадцатидюймовыми орудиями в двух броневых башнях и оснащенный десятиметровыми дальномерами, может достаточно уверенно поражать цели на дистанции до шестидесяти пяти-семидесяти кабельтов. Военно-морская база в Дайрене будет прикрыта тремя батареями — у самого города, на полуострове Виктория и на полуострове Талиенвань.

— По проекту весь периметр полуострова будет прикрыт береговыми батареями, включающими, помимо стационарных установок, ещё дивизион 254/45-мм железнодорожных орудий, подходящие для выброски десанта места (а их здесь не так и много) — ещё и пехотными фортами. А пробку в этой бутылке будет изображать обвод первоклассной морской крепости, защищаемой, кроме всего прочего, и пятью фортами типа "Максим Горький" — в ЭТОЙ реальности этот тип бронебашенной батареи, вооруженной четырьмя 305/40-мм орудиями, именовался "Артиллерийским фортом типа "Тотлебен".

А значит, осада пойдет совершенно другим путем — если, конечно, японцы вообще решаться на нападение. И если им удастся запереть ТОФ в порту и беспрепятственно высадить войска. И если…

Слишком много "если" для обычного генерального штаба, работающего по "аналитическим" канонам. И даже японцы, опирающиеся на "теорию риска", всеж-таки не сумасшедшие, и ещё не настолько отчаянные, чтобы проверять "теорию чуда".

И Елка-Аликс искренне надеялась, что ТЕПЕРЬ они никогда такими и не станут.

Кстати, именно наличие в Порт-Артуре этих "удобств" — оставшихся от китайцев примитивных береговых батарей, ещё более первобытных сухопутных укреплений и некоего подобия судоремонтного завода — вместе со стремлением к "экономии" В ТОЙ РЕАЛЬНОСТИ стали, пожалуй, ОСНОВНОЙ причиной создания главной военно-морской базы Тихоокеанского Флота там, а не в Талиенване. И эти же соображения имели изрядное влияние и здесь. Грошовая, крохоборческая экономия в конечном счете обошлась России настолько дорого, что Елка-Аликс рассматривала её как преступление особо тяжкое. И те, кто проявлял себя таким образом, обыкновенно попадал в её "Черный список" — учитывая, что кадрами армии и флота с осени 1895 года распоряжались полностью ей подконтрольные Военный и Морской департаменты Имперской ЕИВ Канцелярии, исход такого "попадания" был вполне предсказуем. И, как правило, весьма печален.

Однако на всякий случай не мешало принять меры. Просто для того, чтобы чувствовать себя в безопасности. Поэтому на просьбу китайцев о займе в сто миллионов лян, которые им были остро необходимы для выплаты Японии последних взносов денежной контрибуции, Россия ответила встречным предложением. Кроме частей территориальной — Ляодунский полуостров, лежащие в 30 милях от Порт-Артура острова Мяо-Дао ( в ТОЙ реальности японцы использовали их для базирования блокадной эскадры… А в ЭТОЙ на них можно устроить передовую базу Торпедных сил! ) и Харбин с окрестностями — и экономической: обязательство не допускать никого, кроме русских, к сооружению железных дорог и эксплуатации других промышленных предприятий в Манчжурии, Монголии, Уйгурии и Синьцзяне — договор, заключенный в Пекине 11 марта 1898 года, содержал ещё и часть, которую можно назвать "военно-политической".

Три провинции Манчжурии образовывали Северо-Восточный Особый Военный Округ, на содержание которого тратились три четверти оговоренной арендной платы — но через Пекин эти деньги не проходили. Более того — по большей части они даже не покидали России. Они оформлялись в виде целевой линии, которую можно было потратить только на приобретение оружия, вооружения и прочего военного имущества. Взятка, которую потребовали мандарины за вставку этих пунктов в русско-китайский договор, была умопомрачительна — но результат того стоил.

Ещё до конца осени 1898 года в Манчжурии под контролем Службы Охраны КВЖД из местного населения были сформированы "охранные отряды", теоретически предназначавшиеся для борьбы с хунхузами и поддержания порядка на территориях, прилегающих к полосе отчуждения железных дорог. Восемнадцать пехотных батальонов, шесть эскадронов и шесть артиллерийских батарей, вооруженных шестью "легкими" и двумя "батарейными" пушками каждая, образовывали шесть стрелковых бригад штата усиленного пехотного полка. Которые, в свою очередь, были сведены в три дивизии, каждая из которых базировалась на свою провинцию и номинально считалась вооруженной силой её "варлорда"-губернатора, по-китайски — цзяньцзюня. На самом деле китайский чиновник мог только надувать щеки и получать деньги за абсолютное безделье — а дивизиями командовал начальник СО КВЖД.