Андрей Минин - Школа

— Сколько их?

— Около ста, ста двадцати. Среди них как маги, так и оборотни, травницы, лекарки и другие. Со скарбом, что успели подхватить и домашними любимцами.

— А преследователи?

— Боюсь, скоро выйдут на след и придут сюда. — Повинился волхв, вступив в беседу. Наделал дел, блин, а стоит, как ни в чем не бывало!

— Ох, что же вы натворили... — Слабым голосом произнесла бабушка, побелев. Её качнуло. Еле успел подхватить, крепко обняв. — Сделаешь? — прошептала она мне на ухо, в надежде.

— Так заморочу, что они дороги домой не найдут, — также тихо ответил я, пообещав.

— Поселите их в заброшенных домах, что на дальнем поле, — взяла себя в руки ба. — Мы поможем им. Выделим деньги на постройку жилья и работой обеспечим. Пойдёмте, покажите их мне. — Пошагала она туда, в окружении нашей формирующейся гвардии. Я же направился в лес, а со мной и вся община волхвов, в тридцать мужиков. Не гнать же их? И почему их больше, чем должно? Друзей что ли сюда созывают? Не было печали. — Покачал я головой.

Далеко заходить не стал, остановившись на опушке. Нагнулся, взяв горсть земли, и бросил её через левое плечо, прокричав:

— Царь лесной, всем зверям батька, явись, окажи милость! — После чего стал ждать.

Листва по всей поляне зашуршала, из норки выглянул заяц, мимо пробежал олень, над головой пролетел глухарь и лишь, потом появился он. Хозяин леса.

— Чего звал, Андрей? — Вышел на поляну мужик похожий на репку. Жёлтый, с круглым пузиком и листвой на голове. Чем ближе он подходил, тем меньше становился. Среди елей он был гигантом, а на поляне с меня ростом.

— Помощь нужна, старый, — обратился я к нему, как к стародавнему знакомому. Давно дружбу водим. С тех пор, как я лес подпитывать стал, а уж как идол поставил, так и вовсе — не разлей вода. — Церковь по следам ведьм, да волшебников идёт, что у нас укрылись. Заморочить их надо, чтоб вовек место сие не сыскали.

— Сложная задачка, — выловил он мышку в бороде, бережно опустил на землю и дал сбежать. — Сильны среди них блаженные, что любую магию отрицают и не дают колдовать.

— Я помогу.

— Любо. Тогда вместе, — подошел он ближе, положив свои шершавые ладошки, все в мозолях — поверх моих. — Повторяй за мной:

Земля, мать — помоги!

Плохого человека, сбей с пути.

Пусть он бредёт, дорогу не найдёт.

Слово моё крепко.

Помыслы мои чисты.

Земля, мать — защити!

Закончили мы читать наговор в два голоса, пока в небе не прозвучал гром и звуки, что пропали с первым речитативом — не вернулись.

— Теперь не найдут, — потёр леший ладошки, с которых посыпались семена, что падали на землю и сразу прорастали в цветы, деревья и кустарники.

— Какой ты у меня красивый, — поправляла на мне, наряженном в форму школы Лукоморья — вызывающе красную бабочку ба. В её время они были популярны, вот и мне пришлось нацепить. Не обижать же её, из-за такой мелочи? Потерплю.

Мы стояли в толпе других потомков первых, что отправляли своих чад учиться из города Старый Оскол. Все, кто живёт в Белгородской области — отплывают отсюда, так что толпа собралась немалая. Сотрудникам разбойного приказа приходилось тяжко. На все сто процентов выкладывались, колдуя без передышки, чтобы скрыть творящийся здесь беспредел, наблюдал я за тем, как из рук разодетых в чёрное колдунов — вырывались разноцветные круги, расходившиеся волнами.

Над головами летали ручные орлы, вороны, совы, райские птицы и другие пернатые. Под ногами снуют собаки, коты, карликовые василиски. Один оригинал, явно из древнего рода — восседал на двуроге. Бедлам!

Неожиданно поднялся туман. Вода в реке сменила цвет с тёмно коричневого на бирюзовый, и из непроглядной мглы — вынырнула она, ладья, что шла на вёслах, под зычные крики боцмана, стоящего на палубе с подзорной трубой в руках.

— И на этом мы поплывём? — Удивился я, подняв брови. — В ней же метров семьдесят длины, не больше?! А нас только здесь набралось несколько тысяч! А сколько ещё в других городах сядет?

— Не всегда нужно полагаться на глаза внучок, — помогла бабушка закинуть мне рюкзак на спину, со снедью и личными вещами. — Не посрами славное имя нашего рода Андрюш. Ворожейкины всегда держали слово и ценили честь выше других качеств! Помни об этом.

— Не посрамлю, ба. — Обнял я её напоследок, прежде чем взойти на корабль, вместе с толпой ровесников и детей постарше. Шел и оглядывался. Не хочу её одну оставлять. Как же не хочу...

— В сторону мелкота, — толкнул меня плечом тот парень на двуроге, проходя мимо в окружении свиты. Судя по нашивкам на синем пиджаке — четвёртый класс. Похоже, решил отучиться все шесть лет, а не три обязательных года.

Вот мы и на корабле. Не знаю как, но толчеи не было. Палуба словно расширилась, вместив нас всех. Отдали сходни и мы отчалили, неистово маша провожатым. Я был в первых рядах. Махал, смахивающей слёзы бабушке в окружении нашей охраны. Мне махала и Наташа, что лукаво улыбалась и Ярополк Святославович, что пытался делать два дела одновременно. Махать и кланяться. Чудной человек.

Долгие несколько минут шли по реке, пока всё снова не заполонил туман, и мы не оказались в другом месте. Яркое солнце и синяя, синяя гладь океана. Свежий бриз, что раздувал волосы и чайки в небесах.

— Слушать сюда! — Зычно крикнул боцман с надстройки, что снял свой расписной золотом жилет и переоделся в тельняшку. Капитан так к нам и не вышел. — Наша ладья ходит по водам этого мира уже не одно столетие, перевозя вас — школьников, из самых диких и дальних краёв Руси, прямиком в Лукоморье. Плыть нам два дня, так что наберитесь терпения. — Дал он нам время, переварить сказанное, помолчав, и продолжил. — Матросы будут выкрикивать фамилии. Услышите свою, не стойте столбом, а подходите к тому, кто её назвал и ждите. Не маленькие чай! Они покажут вам кубрики, в которых вы проведете время до прибытия. Знакомьтесь, общайтесь. На этом всё. — Кивнул он своим подчинённым. Со всех сторон послышались крики, что перебивали друг друга. Ничего не понять. Сумасшедший дом!

— Ой, я так волнуюсь, — обдувалась девчонка рядом со мной веером, морща нос, будто ей над губой говнецом помазали. Говорила она не со мной, а с подружкой.

— И я. Как бы нас не поселили с простецами или худородными. Что мама скажет?

— Мой брат говорит, что обычно ровню, селят с ровней, а этих, — скосила она глаз на меня и других ребят рядом, — отдельно.

— Ну, вы и глупышки! — Хихикнула девочка, явно младше пятнадцати, что стояла впритык со мной и больно уж пристально меня рассматривала до этого. Разве что не щупала, хотя желание у неё такое было. Видел, как она себя одёргивала, бормоча что — то вроде: невозможно.