Владимир Семибратов - Попаданец наоборот. С Гражданской войны на Великую Отечественную

– Всё, конец нашему трофею, – с некоторым сожалением в голосе произнёс Василий, наблюдая за тем, как разгорается пожар. – Ну ничего, своё дело он сделал, теперь пусть горит, не жалко.

Из леса снова раздался орудийный выстрел, и снаряд разорвался в десятке метров от танка. В воздухе со свистом пролетели осколки. «Это не бронебойный, – сразу понял Истомин. – Осколочный, нас достать хотят. Ну что же, пусть попробуют, мы за танком в мёртвой зоне. Да и к тому же общеизвестно, что два снаряда в одну воронку не попадают».

Правда немцы очень хотели доказать обратное, и как минимум с час буквально засыпали их снарядами, видимо, желая во что бы то ни стало уничтожить двух красноармейцев, по вине которых они потеряли пять танков и уйму пехоты, а потом последовало аж три авианалёта. Очевидно, не желая больше тратить на их батальон людей и технику, немецкое командование решило смешать непокорных русских с землёй, используя своё полное превосходство в воздухе. В результате Истомин и Василий целый день просидели в воронке и смогли добраться до своих только после захода солнца.

Новости, которые услышал Истомин, были малоприятные. Несмотря на два дня успешных боёв, потери батальона от авиа налётов оказались огромными, а кроме того ещё и появился слух о том, что они оказались в окружении. «Да, если дела так пойдут и дальше, – подумал Истомин, устраиваясь на ночь, – то завтрашний бой вполне может стать последним. Хотя вы, господин штабс-ротмистр, где-то совсем недавно это слышали, – заметил внутренний голос и сам же ответил 22 июля 1919 года».

Следующий день действительно оказался последним для всего их батальона. Выжить удалось лишь одному Истомину, а случилось это так. С самого утра прилетели «Юнкерсы» и началась бомбёжка. Потом немцы снова пошли в атаку при поддержке ещё пяти танков. По причине полного отсутствия каких-либо противотанковых средств кроме гранат, пришлось подпустить танки практически вплотную. Танки подорвали и врукопашную отбили атаку пехоты, но в результате от батальона осталось всего 43 человека. Учитывая, что боеприпасов практически не осталось, вступивший в командование батальоном сержант Чибисов принял решение дождавшись ночи, прорываться к своим. Вечером случился ещё один, последний авианалёт. У Истомина возникло чувство, что немецкие бомбардировщики на каждого из оставшихся в живых припасли по бомбе. В итоге, когда самолёты улетели, Истомин, поднявшись из окопа, понял, что остался один. Кругом лежали убитые. Понимая, что всех похоронить не сможет, он решил похоронить хотя бы Василия, погибшего ещё утром при неудачной попытке подорвать гранатами танк. Немцев можно было не опасаться. Они ночью не воюют. Не торопясь прошёлся Истомин по окопам, собирая в свой вещмешок оставшиеся продукты и боеприпасы к трофейному немецкому автомату вместо сломанной в рукопашном бою винтовки. Потом вернулся за телом Василия и, взвалив его на плечи, отнёс в лес, где похоронил в вырытой сапёрной лопаткой могиле. А пока копал могилу, ему пришла в голову мысль, что положение его намного хуже, чем он сам думает. Документов-то у него до сих пор нет. И если ему повезло один раз, и он смог выдать себя за участника киногруппы Бубенчикова благодаря счастливому стечению обстоятельств, то во второй раз такого уже не случится, и он просто обязан иметь при себе документы. А если… ну да, точно.

Истомин расстегнул карман гимнастёрки Василия и извлёк оттуда документы. Красноармейская книжка без фотографии, а они примерно одного возраста. Ещё что Заявление о вступлении в партию. Это лишнее. А вот автобиография, интересно. Истомин бегло её проглядел. В общем-то, что надо. Воспитывался в детском доме, не женат, родственников нет. Никто искать не будет. «Ну всё, прощай, Василий Андреевич Лаптев. – Истомин поклонился могиле. – Теперь я буду воевать под твоим именем за нас двоих. Прощай». И, надев на плечи вещмешок, штабс-ротмистр Истомин, а теперь рядовой красноармеец Василий Андреевич Лаптев углубился в лес.

Отходить далеко от места гибели батальона Истомин не стал. Зачем Немцы ночью не воюют, да и вообще в глушь не суются, предпочитая двигаться по дорогам, что при обилии у них техники вполне объяснимо. Так что ночь в паре километров от бывшей передовой прошла спокойно. Проснувшись следующим утром, Истомин двинулся к линии фронта. Идти было легко. Карта и компас, которые он забрал у погибшего сержанта Чибисова, хорошо помогали ориентироваться. Только одно беспокоило и слегка смущало на востоке не было слышно канонады, а это был плохой признак, который мог означать только одно фронт ушёл далеко вперёд и добираться до своих придётся долго. «Но, возможно, это и к лучшему, – после недолгих раздумий решил Истомин. – Можно вернуться к первоначальному плану и организовать партизанский отряд. А сделать это сейчас будет не в пример легче, чем несколько дней назад, когда он был в этом времени, считай, никем и ничем. «Артист кино», у которого даже документов нет. Ну и кто, если серьёзно разобраться, к такому под начало пойдёт. Да никто, но вот зато теперь дело другое. Рядовой Красной армии, боец-фронтовик. И пообтёрся среди «местных» уже. Книга по истории СССР вещь, конечно, хорошая, но одно дело по книге будущее изучать, а другое с живыми людьми. Кто есть кто. Партия ВКПб, товарищ Сталин – вождь и учитель, полит обстановка и так далее. Одним словом жизнь во всех её мелочах и подробностях, которую ни в одной книге не прочитаешь. А поскольку за прошедшее время подозрений в отношении него у окружающих не возникло, даже к награде, к медали «За отвагу» их с Василием представить собирались. Ну за те семь подбитых танков, то можно было сделать однозначный вывод, что легализация прошла успешно и он штабс-ротмистр Истомин Владимир Васильевич, русский офицер и дворянин стал вполне советским человеком. – Истомин усмехнулся. – Ну надо же, из белогвардейцев в красные, из офицеров в рядовые, из дворян в крестьяне, из девятнадцатого года в сорок первый, с одной войны на другую. Сказал бы кто об этом неделю назад, ни за что бы не поверил, а теперь…»

«А теперь обедать пора, – притормозил полёт мысли Истомин. – Самое время, солнце почти в зените, да и вещмешок полный. Иногда, как это не дико звучит, оставаться в живых одному бывает полезно. Можно НЗ у погибших товарищей насобирать. Стоп, а это ещё что такое»

В воздухе вдруг совершенно неожиданно запахло жареным мясом, то есть шашлыком, Да, да, именно шашлыком, а не тем, что исходит от сгоревшего человеческого тела. «Так, – Истомин насторожился. – Это кто же здесь обедает Откуда в прифронтовом лесу шашлык Может, деревня рядом и там мясо жарят» Сверился с картой. До ближайшей деревни километра три. Далековато, если там, конечно, не пустили на шашлык целое стадо слонов. Но он же не в Африке, во всяком случае с утра был, да и не настолько голодный, чтобы вкусовые галлюцинации появились. Что же, выясним, шашлык – дело хорошее. Взяв наизготовку автомат, Истомин направился в сторону источника запаха и, пройдя метров двести, оказался у окраины лесной поляны, где немцами был устроен самый настоящий пикник. За раздвижным столиком в плетёных креслах сидели два офицера, ели жареное мясо, запивая его красным вином, о чём-то негромко беседовали. Немного в стороне четверо солдат, очевидно повара и официанты, стоя у костра с мангалом колдовали над новой порцией шашлыка. Истомина затрясло от бешенства. «Ну надо же, какая наглость, как у себя дома пикник устроили. Совсем страху нет. Даже оружие побросали». И это действительно было верхом беспечности. Расслабившиеся немцы поставили свои винтовки в козлы рядом с двумя легковыми автомобилями, припаркованными у противоположного конца поляны. «Что же, тем хуже для них, – решил Истомин. – Сейчас я вам устрою пир во время чумы. Солдат сразу в расход, а с офицерами сначала поговорить надо. Что да чего и как дошли до жизни такой, а потом обоих убью».