Ник Волхарин - Шрам

— Я служил в группе внешней разведки. Проще говоря, мы, как и охотники, работали за стеной. Однако в наши обязанности входило не столько убийство тварей, сколько задачи более тривиальные. Вот и в тот день, в конце прошлого лета, мы получили вполне конкретный приказ. Один из маяков перестал передавать данные. Ты ведь знаешь, что все пространство вокруг Филина километров на тридцать утыкано разнообразной скрытой аппаратурой?

— Знаю — кивнул я, вспоминая как много раз натыкался на подобное оборудование с Грешниками. Благодаря этим приборам город собирал всю необходимую информацию о ситуации во внешнем мире, от погодных условий до передвижения легионеров за стеной.

— Так вот нас направили осмотреть этот маяк, на северо-востоке. Пошла почти вся группа, пятнадцать человек, плюс два техника-инженера. А вернулось лишь пятеро, включая меня. Простая, казалась бы задача, превратилась в настоящий кошмар.

— На вас напал легионер?

— Два голема.

Я сочувственно вздохнул. Да, големы могли оказаться той еще проблемой. Кроме того, что это один из немногих видов тварей, которых не видит сканер, броня этих паукообразных чудовищ самый настоящий камень. В прямом смысле камень. Они носят на себе этот панцирь, но самое страшное то, что они способны впадать в этакий режим ожидания, прикидываясь самыми обычными камнями. Большими такими, бесформенными каменными глыбами лежат себе, и в таком состоянии не излучают волны следовательно не улавливаются сканером. В том-то и состоит опасность, что когда тварь приходит в движение и обнаруживается прибором, бывает уже слишком поздно. Охотники умеют отличать такие засады, но големы встречаются не слишком часто, и все прочие о подобном могут просто не знать.

— Я не поверил глазам, когда все началось — продолжал Ален — Два камня, каждый размером почти с наш броневик, просто встали и пошли на нас. А ведь все было чисто. Проверили трижды, расставили патрули. Но к такому были не готовы. Я тогда даже не знал, как они называются. Выбрались мы только чудом. Хотя какое там чудо, ведь столько парней полегло. Но знаешь что самое забавное — Ален наконец обернулся ко мне, и наши взгляды встретились.

— Там были охотники — он ухмыльнулся — Неподалеку. Всего километрах в десяти. Большая группа, человек двадцать.

— Койоты — проговорил я.

— Мне плевать как они себя называют. Для меня они навсегда останутся тем, кто не пришел нам на помощь. Мы спрятались в броневике, но не могли уехать. Сначала одна, а затем и обе эти мрази забрались прямо к нам на крышу. Облепили броневик, погнули пушку, и отчаянно рвались внутрь. И мы на всех частотах звали на помощь. Но охотники не откликнулись. Просто промчались мимо. Один из парней был серьезно ранен, ему требовалась госпитализация. Он умер у меня на руках, пока мы решали, как быть. В конечном итоге разработали план, который требовал покинуть машину и согнать тварей с машины. И это стоило жизни еще двоим. А ведь эти ребята могли бы жить, сверни охотники к нам. Им даже выходить не пришлось бы. Лишь пальнуть пару раз из большого калибра, и мы свободны.

— Мне жаль, что так вышло.

— Мне тоже. Те парни были мне как братья, с некоторыми из них я служил почти десять лет. А потом раз — Ален щелкнул пальцами — И их не стало. И где же были охотники, которые должны истреблять тварей за стеной? Я задал этот вопрос начальству и знаешь какой ответ получил? Заказ на големов уже им направлен. А без заказа они не могли нам помочь, так? Этих тварей убили уже на следующий день. Но только за деньги. А за наши жизни им никто не заплатил, вот нас и бросили.

— Это была другая группа — сказал я, понимая как неуместно это звучит, но желая защитить честь своей профессии.

— Да мне плевать, Клайд.

— Грешники бы так не поступил.

— Возможно. Но мне откуда это знать? Я много слышал о том, что охотники черствеют за стеной, что они машины а не люди. И в тот день я в этом убедился.

Воцарилась тишина. Я смотрел на Алена, и думал, что мы не такие уж и разные. Наши истории похожи. Даже слишком похожи. Он тоже потерял друзей, потерял семью, и тоже страшно хотел обвинить в этом кого-то. Однако в его случае было кого винить, хотя бы отчасти. Его история и правда многое прояснила.

— Я вот что тебе скажу — вновь заговорил Ален — Я не мастер речей. Еще, я плохо разбираюсь в людях. Я стрелок. И вот в этом я действительно очень хорош. Однако на службе оставаться не мог. Мне даже предлагали повысить звание, но я отказался. И в итоге добился досрочного расторжения контракта. Через психическую нестабильность, представляешь? Якобы после той трагедии я получил серьезную психологическую травму и не в состоянии продолжать нести службу. Мне даже пособие выплачивают. Но я, конечно же, не могу вечно сидеть без дела. В итоге, когда отболело, пришлось задуматься о поиске работы. Это и привело меня к Патрику, а от него соответственно к нашему с тобой прошлому делу. Я ошибся на твой счет, и я признаю это. Ты, можно сказать, спас мне жизнь. И в первую очередь я хотел бы поблагодарить тебя за это.

После этих слов он слегка кивнул головой и, выдержав короткую паузу продолжил:

— Теперь, отвечая на твой вопрос — да, я хочу быть в твоей команде. Обещаю, что не доставлю проблем. Я человек военный, и знаю что такое устав и правила, что такое старший по званию и что такое приказы.

— У нас все немного не так — перебил его я, желая внести ясность — Команда это не просто группа людей, которые вместе работают. Между службой в обороне и охотой есть существенная разница. С командой ты будешь вместе практически жить. Тут все строится на доверии, понимаешь? Без доверия мы не сможем работать.

— Нельзя просто взять и начать доверять друг другу — заговорил Ален, когда я дал понять, что сказал все, что хотел — Доверие вырабатывается со временем. А вначале это всегда риск. Я доверяю тебе ровно настолько, чтобы пойти работать под твоим руководством. Как думаешь, это достаточный риск для меня? И пойдешь ли ты на такой же риск, взяв меня в свою группу? Если нет, я пойму. Если да, то первое же дело покажет, правильно ли мы с тобой поступили.

Как ни странно его слова мне показались вполне здравыми. Мне ведь и правда ничего не мешает выкинуть его из группы, как только появятся проблемы. Однако голос логики не советовал мне торопиться. Да, Ален убеждал меня в том, что проблем не возникнет, но недолгий опыт совместно работы указывал на обратное. Пусть у него и были причины, относится ко мне как к дерьму, все же устраивать сцены в поле это верх непрофессионализма. И еще эта, упомянутая им, психическая нестабильность. Что если это не просто повод убраться со службы, что если она действительное имеет место быть. В такое я бы с легкостью поверил. И если вдруг возникнут проблемы, мы разойдемся во мнениях, что мне делать тогда? Не выкину же я его из машины, оставив одного за стеной. А если вдруг ему взбредет в голову выкинуть меня, смогу ли я противостоять этому? Да он может одним своевольным решением сорвать всю операцию. В лучшем случае просто сорвать. В худшем стать причиной нашей смерти. А ведь я отвечаю не только за себя. Лилит тоже в группе, и уже только этим я подверг ее опасности. «Зачем Патрик сделал это?» — негодовал я — «Проверка? Он хочет проверить меня на лидерские качества? Или он просто не понимает, чем это грозит?».