Михаил Булыух - Крестопереносец

Константин пристально посмотрел на слугу и удовлетворенно кивнул.

— Для профилактики и закрепления материала, — ответил он на невысказанный вопрос. — Так, святой отец… Отпустило? Помолимся?

Вдруг Фофан что-то вспомнил, распахнул рот, сунул в него руку и за волосы вытащил откушенную голову зомби. Голова моргала и скалила обломки черных зубов. Моргала она почему-то только левым глазом. Казалось, подмигивает и намекает на нечто неприличное.

— О! — воскликнул враз повеселевший корзинщик. — Башка дропнулась!

Полбу напрягся и в очередной раз свершив великий подвиг по слогам прочитал:

— Го-ло-ва зом-би. К-ве-ст ит-ем. Ск-ры-то-е за-да-ни-е. Ра-нг: ред-ко-е.

Мелкие буковки в описании предмета он читать уже не стал. Выяснил, что хотел, и велел голову выбросить. Но сторону возмущенного Пендаля внезапно принял батюшка. И крестоносец уступил. Голову было решено сохранить. С целью проведения комплекса противосатанинских мероприятий, ага.

Полбу решил посмотреть, что там с его баром опыта. Очень уж крестоносцу нравилось ощущение, возникающее при достижении «апа». Удивительно, но с тех пор, как они спустились с Кротом в его пещеры, бар не вырос ни на йоту. Зато рядом с числом, обозначающим уровень рыцаря в Жизни, появилась новая.

— Святой отец. У меня новости. Уж и не знаю, хорошие ли…

— М-м? — батюшка приподнял бровь изображая заинтересованность. Не до того ему было. Он подолом рясы любовно полировал лезвие-выкидуху. Попутно шепча молитву над распятьем.

— Да вот… Мои один, один и пять, цифры что уровень показывали…

— У тебя же сто одиннадцатый вроде был? Три единички?

— Да? Сам не знаю, когда сподобил Господь… Но точно, до того, как мы сюда попали. Я точно помню Крота… Токика этого, когда связали, проверил. Было именно так. Один, один и пять.

— Хм… Ну ладно. В чем вопрос?

— Так вот… Рядом с этим уровнем теперь зеленое дерево нарисовано. Дальше — еще цифры. Один, один и семь. И след, будто от копыта в жидкой грязи. Это что у меня? Два уровня теперь?

— Первый раз о таком слышу, — пожал плечами батюшка.

— Я тоже, — поддакнул Пендаль, хотя его и не спрашивали.

— Ми-ми.

— Да чего тут фтранного? Дерево — фимвол вафего мира — Жифни. А флед от копыта — фимвол Грязи. Вот и вфе.

— Велик Господь… — пробормотал рыцарь. — Столько разных миров сотворить…

— Тот мир никакой не гофподь фотворил. Люди.

— Этот тоже люди. Ну, так мне говорили. Но ведь людей — Господь. А стало быть — в конечном итоге, все равно — Он.

— Ну… Я не филофоф. Мофет быть.

Батюшка присмотрелся к себе внимательнее, прислушался и широко улыбнулся.

— Слава Богу!!! Дождался! Получилось! Благодарю тебя, Господи, сподобил!!!

— Что?

— У мня тоже уровень открылся! Совсем как у… Ну… Наверное, не у тебя. Как у преподобного. Или у посадника… Наконец-то!!! Причем сам! Без одобрения Сенода и Ритуала Клуба!

— Это хорошо? — спросил барон. Он уже знал, что у батюшки, как и всех черных, интерфейса нет. Ну, или почти нет. И развитие священника происходит совсем по другим принципам, нежели у Полбу. Вернее, совсем как у него до попадания в этот странный мир. Или похоже, но не так. А как — неясно. Константин еще и со своим не полностью разобрался. Откровенно говоря, только-только начал понимать, что там к чему.

— Это замечательно! Да я теперь… Да я… Во славу Господа! Я… Ух!

— Батюшка, гордыня — грех, — рыцарь сурово сжал губы. — И какой он у тебя? Уровень-то? Тот, что с копытом, да?

— Поучи меня еще, немчура немытая… Двести второй! Интересно, как он в нашем мире считаться будет?

— Никак не будет, — пожал плечами Крот. — Он в том мире имеет фначение. И вфе. Больфе нигде.

— А уровень из Жизни?

— От мытья доспехи ржавеют, — насупился барон. Намеки на необходимость гигиенических процедур со стороны русского священника становились все чаще и толще. Но рыцарь пока держался.

— Дык ты их перед баней снимай, сын мой недоразвитый. Ладно, не обижайся. Просто советую, ты перед тем, как непосредственно княжну спасать начнешь — ополоснись. А то мало ли… Спасешь — а она брык… И окочурится. Небось отвыкла уже от столь мощного духа дворянской… хм… харизмы.

— Вон, Пендаль тоже не моется. Дурное это дело и бесполезное.

— Пендаль твой почти всегда в стельку, ему все равно. Да и потеет он не так, как ты в этих железках. Взопреешь же. Или заведется там под броней кто-нибудь. Как грызнёт в решающий момент, дрогнет рука, и падешь смертью храбрых идиотов. И не во славу Господа, а просто так, курам на смех.

Рыцарь обиженно засопел и сделал вид будто проверяет застежки с затяжками. И ему вообще неинтересно, что там несет еретический священник.

Почтительно приумолкший Крот посмотрел на рыцаря, понял, что прения окончены, и пояснил.

— Батюфка, мир Жифнь — офновной. Мерило. Эталон. Именно в нем бурлят фоки даюфие жизнь и филы офтальным. Во вфем множефтве миров живуфим по законам цифр — он главенфтвует. И вфе навыки и умения мофно перенефти из Жифни в любой из них. А наоборот — нельфя.

— А ты откуда знаешь? — поднял голову прислушивающийся рыцарь. Он, хоть и делал вид, будто полностью сосредоточен на полюбившейся в последнее время броне, но на ус мотал.

— Так я же тоже игрок. Был. И мефду прочим, хорофый. Мне многое открыто. Вы вот о давеча о Боромире рафказывали… Он вфе это тоже фнает. И не рафказал вам, наверное, лишь потому, фто никак не мог подумать, фто вы в другие миры попадете. Мало кому такое по плефю.

— А тебе это почему по плечу?

— Ну… Как фказать… Фпофобов ефть много. Но я могу только туннелями. Туннели эти не я фтроил. Они древние — жуть. Я их профто нафел. Когда копал. Копать-то я умею.

— А я думал ты порталы открываешь… — батюшка все еще сидел с блаженным лицом и перебирая четки возносил хвалу Господу. — Есть, знаю, такие волшебники, хоть и не христовы люди, но не совсем богопротивны. Порталисты называются. Как в стене проход увидел — сразу тебя в них зачислил.

— Ну да… Немнофко маг я. Но чутофку, до порталифта мне в этом плане далеко… Я охотник-ловушечник, говорил же. А копать… Ну, конефно, копаю я не фовсем руками. Землю и профий грунт профто убеждаю немнофко подвинутьфя. А потом чуточку ужатьфя. Так мы вфе кротолюды делаем… Делали… — Токик погрустнел. Вздохнул. Встряхнул головой и преувеличенно бодро продолжил. — Но одно дело профто грунт, а другое — мефмирный туннель. Корофе — свои фложнофти. И я уже во фтольких мирах побывал… Фотни три тофно повидал, а то и больфе.

— И все равно возвращаешься?

— Конефно! Это федь главный мир. Зафем мне фтреки? Тени? Отростки? Ответвления? Именно Жифнь — теперь мой дом.

— А твой мир? Не боишься божьей кары? По твоей вине множество безвинных душ сгинуло, — снова вернулся к беспокоившему вопросу Константин.