Николай Грошев - Вот так поворот…

Однако, несмотря на шёпот такой, сосед услышал и толкнул локтем, после чего сделал круглые глаза и покрутил пальцем у виска. Шёпотом, склонившись к уху, сказал соседу он.

-Ты дурак блять? В натуре жить надоело или как? Закройся нахуй, пока всему взводу пизды не вставили, понял?

Он понял, мрачно голову повесил, стал супчик хлебать.

И неспроста всё это – так вот совсем недавно, случай был, дичайший просто. Довели дедушки духа до того, что повесился в туалете. Нет, не это случай тот, это как раз нормально – духи, чё с них взять? То вешаются, то по углам прячутся, а бывает, в каптёрке забьются у стенки и плачут. Духи, что тут ещё скажешь? Бывает. Но Норичев, тот самый офицер за столом, попрёся к комендатуру, требовать расправы над дедушками. Ну и как им ещё относиться к такой конченной мрази как этот Норичев? Дедушки с прежнего призыва, такого беспредела спускать не собирались, даже офицеру. Воспитательные меры назначили на следующий день, не опасаясь никаких арестов и тому подобного – духов много, а дедушек мало, а тех, кто остаётся на второй срок, так и ещё меньше. Их беречь надо, а духи – новых пригонят и хрен с ними…, однако, воспитательные меры, пришлось отложить, а потом и вовсе отменить, в виду отсутствия желающих их проводить.

В комендатуре Норичева послали далеко-далеко, туда, где коровки на лугу бегают, весело смеются и ромашки нюхают, а может и не ромашки – об этом истории ничего не известно.

Так вот, офицер Кордона, настолько долго тут служивший, что иные полагали, будто он тут всегда был, ещё с тех пор, когда вместо стены была колючая проволока. А кто даже говорил, что Норичев вообще не человек – его яйцеголовые вырастили в пробирке, специально для того что б он на Кордоне служил. Много всяких слухов, про него ходит. Даже совсем дурацкий есть, будто раньше он духом тут служил, и прозвище имел Чушок или Чушка – ну это бред конечно. Стоило раз на его морду эту, в шрамах всю, глянуть и сразу понимаешь – брешут, тут без вариантов…

Наступил вечер, и товарищ Норичев пожаловал в казарму. Аккуратно прикрыл дверь, снял гимнастёрку, аккуратно положил на кровать, где тихо старался не дышать, молодой и покорный судьбе дух. Потом подошёл к кровати, где громко храпел пожилой и мудрый дедушка двадцати годов от роду. Склонился над ним, кулак занёс и стал бить. Раз ударил, второй, третий…, люди начали просыпаться, дедушки узрели своего собрата, который брыкался и выплёвывал зубы, но вырваться из лап озверевшего офицера никак не мог. Они кинулись на выручку. И полетели тела по казарме…, говорливый солдат, сейчас вспоминал и чувствовал, как по спине бежит струйка ледяного пота. Он как раз из дедушек был, присутствовал, но не участвовал – постеснялся, а что б никто не видел, что стесняется он, хорошенько спрятался в кровати ближайшего духа, коему пообещал седло проломить неприличным местом, ежели тот хоть раз пикнет. Дух был понятливый и замер как мёртвый, спокойно приняв неизбежные полчаса сна в обнимку с мудрым дедушкой.

А по казарме метался обезумевший монстр весь в крови, с перекошенной мордой, мускулистый как штангист и в шрамах как жертва в дупель пьяного хирурга, методом тыка, пытавшегося обнаружить где у пациента находится аппендицит. Дедушек он избивал в мясо и под конец духи не выдержали – с единым воем ужаса, ринулись в дальний угол казармы, проломили деревянную стену и высыпали на плац. А Норичев продолжал избиение даже после того, как попытки ответить ему, сошли на нет. Прибыл взвод дедушек из соседнего барака, офицера попытались усмирить, используя табуретки и черенки от лопат, но результат оказался неожиданный – соседи выхватили так, что на утро всем составом прописались в больнице, аж до самого дембеля. Только прибытие Рябовских мясников остановило кошмарное избиение – эти там тоже все с гусями и мяса на них не меньше, впрочем, как и шрамов. Солдат старослужащий, думал, что страшнее этой бойни уже ничего не будет, но когда мясники скрутили офицера и потащили прочь – он рвался и выл и рычал и ревел, да так, что, казалось, Стена не выдержала, и на Кордон хлынули полчища мутантов.

Дух тогда постель намочил. И хотя он потом пытался оправдаться, мол, не я это, а дедушка, который был рядом со мной, ему никто, конечно, не поверил, но в бубен прописали – а как без этого? Без этого духи борзые становятся, тут без лечебно-профилактических мероприятий никак вообще…

Солдат грустно вздохнул, сосед на него шикнул – громко сильно. Этот псих Норичев ещё не ушёл, хрен его знает, опять замкнёт, а тут двери узкие, куда щемиться непонятно.

И как его не списали в утиль, после того что он там устроил? Двое инвалидами на дембель поехали…, подвязки видать хорошие. А может правду говорят, вырастили его тут в пробирке и служить поставили, мутант ебучий…

Солдат в ужасе втянул голову в плечи – кажется, вслух сказал. Оглянулся украдкой, да нет, вроде пронесло, показалось просто…, вон он, сидит падла. Ест. Медленно так, как будто издевается, а харя – такое в темноте увидишь и всё, сердцу крышка. Говорят, он раньше на харю нормальный был, а в прошлом году попёрся с рябовскими в Зону…, и чего попёрся? Псих блин…, там его и покромсал кто-то…, вот чего не уходит? Не нажрётся никак. За стол его никто не садится – страшно блин, так сядешь, ему не понравится и что делать? Убежать не успеешь, вон бык какой, килограмм сто двадцать сплошных мышц, и ещё десять, уже чистейшей шизофрении…

Солдат моргнул – кажется, в глаза что-то попало, Норичев как-то исказился, как будто тут вода льётся на пол…, солдат глянул вниз. Прямо из воздуха, на пол течёт струя желтоватой, вонючей жидкости. Пару секунд он, не мигая, смотрел на это всё. Потом из воздуха возникла фиговина, похожая на колбаску. Плюхнулась на пол. Спустя мгновение, потекло уже жидкое и явно органическое – видели такое, оно там уже под самую дырку, давно бы уже пора туалет выкопать новый, да всё никак не соберутся духов запрячь. Они ж за водкой бегают, а ещё и туалет копать, загоняют ведь совсем, падёж духов начнётся, а тут этот Норичев, псих чёртов…

Солдаты начали оборачиваться. Норичев поднял взгляд. Всё замерло.

Только из воздуха, на пол столовой, течёт что-то жёлтенькое и коричневенькое ещё течёт, а то и падают шматки всякие, нехорошего характера и с очень плохим запахом.

А говорили – проверили всё, аномалия, мол, пропала, всё чисто, идите все нафиг…

-Какого хуя??? – Выдохнул Норичев, круглыми глазами глядя, как, с короткими перерывами, на пол солдатской столовой, массы падают, характера немножко фекального…

Где-то в Зоне.

Свет включили как-то неожиданно.

Велес моргнул, понял, что не видно нихрена – носом в травку, где ж тут чего увидишь?