Руслан Агишев - Клан. Обрести силу

- Что здесь вообще твориться? Великий султан, да правит он нескончаемое число лет, знает о том, что здесь происходит? - однако, поняв, что о таком обычный комутр вряд ли бы

знал, недовольно поджал губы. - Отправляемся! А ты, отправишься со мной и все

расскажешь по дороге... Думаю, Великому будут интересны все подробности...

Во время поездки Зарат действительно выяснил такие подробности, что часто не в силах

сдержать свои эмоции начинал прищелкивать языком, демонстрируя свое восхищение...

То бледнеющий то краснеющий комтур рассказал о таких событиях последних дней, которые очень сильно разнились с красивыми и победными посланиями от Сульде к

султану. Цокающий в восхищении кади, с трудом сохранявшие свое удивление

воины-телохранители, услышали и об оставленном королем Роландом городе с

отравленными колодцами и полностью вычищенной городской казной, и о

многочисленных, подстерегающих воинов за стенами лагеря, ямах-ловушках, и о ставшей

«дерьмовой» солдатской кормежке, и о частых поджогах в захваченных селениях и

городках, когда дома со спящими легионерами сгорали от кошек и собак с пучками

горящей соломы и травы.

И когда уже казалось, что поток новостей иссяк и легионеру нечем удивить, он выдал

такое… Валяющееся прямо на земле золото и серебро; разрывающие бессмертных

страшные камни, названные солдатами драконьими яйцами; пожирающие людей страшный

белый песок; недомерок гном, сумевший призвать из глубин земли ужасного монстра –

огнедышащего дракона.

Комтур после этого еще долго рассказывал обо всем, что у него выспрашивал кади. Но в

какой-то момент беседы, когда бедняга комтур вынужден был коснуться одной скользкой

темы, кади вдруг приказал свои телохранителя держаться от них на расстоянии.

- Все назад! – лицо Зарата словно окаменело и стало до боли похоже на мраморную

статую. – Слово и дело Великого султана, - зловеще прошипел он, шикая на одного из

замешкавшихся всадников. - …

Поэтому всадникам из внутреннего круга телохранителей кади пришлось держаться на

довольно значительно расстоянии от них, отчего до них доносились лишь некоторые

обрывки разговора.

- Ты разговариваешь с Верховным судьей… Думай о чем говоришь! – от зашкаливавших

эмоций кади натянул поводья и сбил ход жеребца, отчего телохранители услышали чуть

больше, чем им следовало. - И если утаишь хоть одно слово, то позавидуешь мертвым...

Значит, ты этого сам не видел?

Тот сначала отвечал тихим голосом, но потом очередной порыв ветра вновь донес до

скачущих чуть в стороне всадников новую порцию страшных слов.

- … Это все ложь, господин! Не было никакого нападения на лагерь! - комутр чуть

наклонил голову вперед, отчего со сторону напоминал бодающего бычка. - Моя турия в тот

день была в охранении. Я могу поклясться, что весь день и всю ночь было все спокойно. Не

было никаких лазутчиков Ольстера...

Жеребец задумавшийся кади, словно почувствовав состояние своего наездника, снова

замедлил шаг.

- Этот, что все тебе рассказал, из твоей турии? - теперь те из телохранителей, кто скакал

сразу же за ними, прекрасно слышали каждое слово. - Он еще кому-нибудь это

рассказывал?

- … пьяница, - голос комтура звучал то громко, то снижался до шепота. - … Это он лишь

через пару дней выболтал, когда мы вошли в Кордову и распотрошили запасы вина парочки

трактиров... Он так напился, что потом вообще ничего не помнил...

- Вечером пришлешь его ко мне..., - произнес кади вполголоса. - И смотри, если хоть одна

душа узнает об этом...

Их беседа утихла лишь тогда, когда при очередном подъеме показалась небольшая речка

с пологим и замерзшим болотистым лугом, за которым виднелись крепостные стены

Кордовы, крупнейшего купеческого центра восточной части Ольстера.

- Смотрите, господин, - комтур, все еще скакавший рядом с кади, махнул рукой в сторону

берега реки, где полу обвалившимися валами и неглубокими рвами рисовались узнаваемые

черты шаморского походного лагеря. - Здесь была наша ставка, а вон там стоял шатер

победоносного.

Однако, Зарата, десятки если не сотни раз видевшего и самолично принимавшего участие

в разбивке такого лагеря, заинтересовало совершенно другое, на что он и указал легионеру.

- Что это? - на реке стояло примерно с десяток легионеров вперемешку с местными

жителями, судя по их одеждам, и что-то делали, энергично размахивая топорами. - …

- Лед вырубают, господин, - равнодушно проговорил комтур; для него этоа совершенно

обыденная с некоторых пор картина совершенно не представляла никакого интереса. - В

городе осталось лишь два чистых колодца, из которых можно брать воду. На всех не

хватает. Поэтому, победоносный приказал для кухонных котлов бессмертных брать воду

только из реки.

Уже у самых ворот города — крепости на глаза Зарату попалось еще нечто, что также

вызвало его интерес. Это были виселицы, которые длинным рядом стояли прямо при въезде

в город. Высокие прямые бревна с короткими лапами — перекладинами стояли почти через

каждый шаг, отчего повешенные казались передовым строем какого-то дьявольского

мертвого войска.

- Это те самые лазутчики, поджигатели...? - кивнул кади на одного из мерно

раскачивающихся тел. - Что-то здесь почти одни... дети, - за несколько десятков шагов до

первых виселиц он заметил, что почти все повешенные дети. - Они травили колодцы? И

может из лука стреляли тоже они? - его стало пробивать на откровенный смех от такого

нелепого предположения; Зарат был уверен, что таким способом Сульдэ лишь избавляет

город от бродяг. - Вон этот же даже тетиву натянуть не сможет.

Его жеребец недовольно повел головой, когда наездник потянул поводья на себя.

Остановившийся всадник с недоверием показывал на одного из повешенных —

полураздетого худого мальчонку, из под дырявого трепья которого выглядывало синее

почти черное туловище с повисшими плетьми руками - палками.

Стоял он так не долго. Через несколько мгновение отряд вновь продолжил движение к

городу, у ворот которого их уже ждали. Первый всадник из корпуса Верщителей

правосудия еще даже не подъехал к подъемному мосту, как легионеры у ворот уже

опустились на колено, приветствуя Верховного кади Великого Шамора.

- …, - Зарат с натянутой на лицо маской спокойного равнодушия чуть приподнял руку, обозначая ответное приветствие воинам. - …, - побывав в шкуре легионеров, он ценил этих

«псов войны». - ...

Кони, стуча подкованными копытами, проскакали через опущенный мост и воротную

башню, за которой сразу же открылся вид на высокие двух и трех этажные каменные дома.