Руслан Агишев - Клан. Встать с колен

другую сторону! Все перед его глазами смешалось. Шаморец уже не различал, кто перед

ним свой, а кто чужой! Красно-черный метал доспехов бессмертных смешался с темным

иссиня черным металлом лат гвардейцев Ольстера.

- Господин! Господин! - Урякхай только чудом не располовинил своего телохранителя, когда он пытался схватить его за руку. - Господин, надо уходить! Их слишком много!

Вдруг что-то с гулким гудением снесло одного из бессмертных, который, без устали

размахивая огромным двуручным мечом, прикрывал своего господина слева. Быстро

взглянув на упавшего на землю, Урякхай с диким изумлением увидел торчавший из спины

телохранителя здоровенный в локоть длиной металлический наконечник.

Тут вновь раздался этот же звук и очередного бессмертного снесло вместе со скакуном

как пушинку. Другого в доли секунды словно лесного дикообраза нашпиговали стрелами, словно пергамент прошивавшими массивные щиты бессмертных и их нагрудные панцири.

- Господин, в опасности! - старик вырвал из рук шаморца поводья и дал щенкелей своему

иноходцу, моля чтобы тот вынес с поля бои и его и его господина. - Давай, милый, давай!

Закройте господина! Господин, в опасности! - оставшиеся бессмертные, кто услышал его

призыв, сразу же закрыли его своим телом и щитом. - Задержите врага!

Неполный десяток всадников выставив вперед ромбовидные щиты и наконечники

длинных мечей стеной преградил путь наступающему врагу. Все остальные же, конные и

пешие ополченцы, толпились где-то позади или того хуже попрятались по лесным норам и

буеракам. Немалое число их лежало и на земле, покрывая ее страшным ковром из

потрошенных людских тел, конских туловищ, кусков металла.

- Давай, Борвей (с шаморского - лев), давай! Неси! - кричал старик, прижавшись к шее

жеребца. - Держитесь, господин! - Урякхая и сам уже понял, что его бессмертные с их

тяжелыми доспехами оказались их врагам на один укус. - Бросайте щит! - оба всадника

словно по команде отбросил в снег тяжелые щиты, притороченные к седлу. - Быстрее, господин!

Враги шли за ними буквально по пятам. Около пяти десятков воющих подобно волкам

всадников в необычных войлочных шапках не отставали от них не на шаг. В другое время и

в другом месте их неказистые лошадки не смогли бы даже приблизиться к чистокровному

иноходцу Урякхая. Но, сейчас, нагруженный несколькими пудами метала доспехов аргамак

явно начинал уставать.

- Господин, меч! Бросайте его! - старик потянулся к тяжелому клинку шаморца, но тот

сжал его руку подобно клещам. - Бросайте! Иначе жеребец не вытянет! И нагрудный

панцирь (съемная массивная пластина, часть доспеха, защищающая грудь всданика)! - судя

по дикому выражению лица Урякхая, на такое бесчестие он никак не мог пойти. - Режь

ремни! А-а-а-а-а! - вдруг старик привстал на стременах и со всей силы заорал, размахивая

руками. - А-а-а-а-а-а!

Через мгновение заорал и шаморец, разглядев впереди группу всадников, доспехи

которых были окрашены в черно - красный цвет. Это был передовой разъезд одной из сотен

тумена бессмертных, которому они и везли продовольствие. Они тут же отозвались

воинствующими криками и пришпорили своих лошадей. Тяжелые массивные всадники

медленно набирали скорость...

- Госпо..., - радостный старик повернулся к Урякхаю и с его лицо тут же окаменело. -

Господин, что с вами?! - в груди молодого мужчины торчали почти на ладонь три стрелы с

черными влажными от крови наконечниками. - У-у-у-у-у-у! - словно дикий зверь взвыл

старик. - У-у-у-у-у-у!

Когда до них доскакали свои и окончательно отогнали врагом, то молодой шаморец еще

был жив. Он, бледный как смерть, наклонившись вперед, хрипел, выдувая кровавые пузыри

на губах. Рядом с ним, словно верный пес, уткнувшись ему в сапог стоял старый

телохранитель. Он лишь тишь тихо подвывал...

Наконец, старик оторвался от сапога и, взяв поводья в руку, пошел в сторону высокого

черно-красного шатра из драгоценного топля, изготовляемого далеко-далеко на юге. Его

никто не останавливал, не пытался заговорить с ним. Напротив, все конные и пешие, едва

бросив взгляд на скрючившегося Урякхая, сразу же расступались. Никто не хотел оказаться

на пути "черного вестника" и потерять свою удачу, а если не повезет, то и удачу всего

своего рода.

Старик же с каменным лицом молча шел вперед. Согласно кодексу Иссы он уже был

мертв. Слуга, не сумевший защитить своего господина и оставшийся при этом жить, подлежал немедленной смерти... И это знал он, и это знали все.

У самого шатра он бережно снял с всхрапывавшего жеребца бездыханное тело с

торчавшими стрелами и вошел внутрь.

Оказавшись в полумраке, в бледных клубах далеких южных благовоний, телохранитель

медленно преклонил колено и также бережно положил тело в центр шатра. И лишь после

этого, не поднимаясь, поднял голову, чтобы взглянуть в лицо своему господину.

- Это мой сын? - надо отдать должное Сульдэ, повелевавшим здесь и сейчас многими

тысячами людей, на его лице не дрогнул ни один мускул. - Это Урякхай? - старик молча

поклонился. - Как это случилось?

Слов между двумя старыми воинами, которые на протяжении почти пяти десятков лет

прикрывали спины друг друга, звучало мало.

- Это не королевская гвардия... Кто-то другой, - телохранитель провел рукой над

выступающими наконечниками, но не коснулся их. - Возможно дикие кочевники, но у них

странные стрелы... Наконечники их из гномьего металла.

Сульдэ понимающе кивнул. Стрелы с такими наконечниками их доспехи не держат.

- Странно, - тихо проговорил полководец. - Очень странно...

Гномы очень-очень редко продавали что-то из черного железа. И Сульдэ и его воин

прекрасно знали, что оружие из такой стали было не просто дорогим, а баснословно

дорогим. Поэтому, появление у каких-то нищего вида всадников большого числа стрел из

гномьего железа было очень важной новостью, которая однако не затмевала собой первую -

смерть Урякхая, его единственного сына и наследника. И это оба они прекрасно

понимали...

- Воины! - полководец еще только позвал, а два дюжих словно налитых мощью молодца

уже появились за спиной старика. - Сломайте ему хребет и бросьте его собакам! - не

сделавшего даже попытки защититься телохранителя мгновенно подхватили под руки и, подняв, потащили наружу. - Подождите..., - вдруг остановил их Сульдэ. - Пусть он умрет

без мучений! - в глазах старика полководец прочитал благодарность.

Уже там на улице, ему быстро и без всяких церемоний перерезали горло. Однако, даже у

мертвого воина на губах еще оставалась улыбка. Ему все же досталась казнь настоящего