Руслан Агишев - Клан. Встать с колен

- А они все узнали про нас с мамой..., - от людей все это время веяло ясной волной

сочувствия; большая часть же гномов слушала историю полукровки настороженно. - И

папке руку отрубили... Мама же после этого, - маленький гном уже не скрываясь зарыдал. -

Мама умерла... и папа сразу же заболел.

Тимур из полумрака подал незаметный сигнал рукой и всхлипывающий парнишка, пятясь

назад, исчез в темноте.

- Гномы калечат гномов, гномы ненавидят гномов..., - Тимур вышел вперед и заговорил

сначала тихи, а потом набирающим силу голосов. - Гномы выбрасывают маленьких детей

на улицу... Вы этого хотите?

Парень сделал несколько шагов в сторону и вновь пропал с глаз собравшихся, а ему на

смену вышла другая фигура. "Так... а сейчас поддадим жару, - пробормотал про себя Тимур, пристально наблюдая за лицами тех, кто стоял в первом ряду. - Думаю, история любви

будет в тему!".

- Мы с самого детства были рядом. Всегда! Играли вместе, а когда выросли часто бродили

по бесконечным тоннелям нашего подземного города, - переливчатый женский голос

Амины наполнил зал Священного алтаря. - Мы никак не могли договориться друг с другом.

Говорили и говорили... Рассказывали о чем угодно - о том, как провели день, что делали, о

чем думали, - и таким добрым и теплым веяло от ее слов, что на лицах и гномов и людей

сами собой появлялись улыбки. - Нам было очень хорошо вместе... Однажды, он ушел в

людской город с нашим караваном, а вместо него пришел ОН, - тут ее голос резко

изменился, приобретя тяжелый тоскливый оттенок. - ОН сказал, что каравана нашего

больше нет. На него напали наемники, а его, моего..., - она на несколько мгновений

замолчала словно набиралась сил. - Его больше нет! Вы понимаете, что его больше нет! -

Амина закрыла лицо руками и зарыдала. - Я знаю, кто это сделал! Я знаю! Это был он! - с

вызовом закричала она, сжав руки в кулаки. - Это Кровольд! Это он, убил его он, Кровольд!

Этот ублюдок!

После этих слов вновь "опустился занавес". В неровном свете пламени горна фигура

Амины начала исчезать. Девушка медленно, шаг за шагом, отходила в сторону темноты, пока, наконец, совсем не исчезла с их глаз.

- Хотите такого владыку? - сначала из темноты послышался тихий вкрадчивый голос

Тимура и только потом уже и он сам. - Владыку Кровольда, у которого в крови руки?

Хотите, чтобы гномы убивали гномов?

Парень исчез также неуловимо, как и появился. Вместо него же на освещенном месте

появилась грустная селянка в потрепанном платье. С потерянным видом смотря куда-то

вдаль, она начала тихо говорить...

- Одна я, как перст, - тяжело вздохнула она. - Мужа мово, дай ему спокойствия Благие

Боги, наш барон до смерти застегал плетьми на конюшне. Гутарили, что не досмотрел он за

какими-то лошадками, - она не знала куда деть свои исхудавшие руки и яростно теребила

край передника. - И ночи он потом не протянул. Все пить просил, стонал... А как я напоила

его, так он и Благим душу-то и отдал, - женщина замолчала, вновь тяжело вздыхая. -

Голодно потом стало. Землицы-то не было совсем... Что люди добрые подадут то и кушали

с дочкой-то. А как про войну все заговорили, то и совсем худо стало... Тогда вот дочку-то и

Боги прибрали. Там ей чай лучше будет, чем здесь...

И она, отыграв свою роль, исчезла за "занавесом". В этот самый момент Тимур

стремительно вышел из темноты и громко заревел:

- Этого больше не будет! Все! Никто больше не обидит вас! Никто больше из вас не

станет изгоем! Вы и ваши дети больше не будут голодать! Вы слышите меня? - руны, начертанные на черных доспехах, казалось стали светиться еще ярче. - Хватит бояться

этого мира! Это ваш мир! Это ваша земля!

Заряженная зрелищем и громкими речевками, толпа уже с трудом сдерживалась. Люди и

номы казались одним целым - эдаким многоголовым живым существом с сотнями рук и

ног, которое вот-вот было готово сорваться с места и куда-то мчаться....

- Это ваш дом! - он резко вскинул руки к потолку и толпа, словно завороженная сделала

также. - Это ваш клан! Это ваш дом! Это ваш клан! - раз за разом стиснутые в кулаки руки

взлетали вверх. - Вы Топоры! Топоры! Топоры!

Его клич сразу же подхватили...

- Топоры! Топоры! - гулко ревели бородатые гномы, топая от избытка чувств

сапожищами. - Топоры! Топоры! - орали мужики, вкладывая в эти вопли всю свою

ненависть к несправедливости и жестокости окружающего их мира. - Топоры! Топоры! -

скандировали и женщины. - Топоры! Топоры! - в общее многоголосье вплетались и

слабенькие детские голоса. - Топоры! Топоры!

Тимур кричал еще сильнее. Он кричал вместе со всеми, четко понимая, что именно в этот

момент на месте старого клана рождался более молодой и более сильный новый клан!

24

Королевство Ольстер

Около трехсот лиг к югу от Гордума

Приграничная с Шаморским султанатом провинция Керум

Лагерь тяжело поднимался. Словно огромное многоголовое чудовище оно грохотало

сотнями подбитых гвоздями сапог, бряцало металлом натягиваемых доспехов, вопило

недовольными голосами пехотинцев.

Тысячник Борхе повернул голову в сторону донесшейся до него громкой перепалки. Со

стороны леса, возле которого и квартировалась его тысяча, пара низкорослых, заросших по

самые глаза, горцев кого-то тащили, связанного по рукам и ногам. Судя по их гортанному

говору и тяжелым засаленным епанчам оба они были из вспомогательной сотни.

- ... Куда тебе, сын ишака, такую кольчугу? - наседал первый, яростно размахивая руками.

- Она тебе нужна, как корове седло!

- Что?! - возмутился второй, норовя пнуть своего товарища. - Закрой свою пасть, пока я ...

Однако, заметив недовольный взгляд тысячника, рука которого уже сама собой

потянулась к нагайке, они сразу же бросились на колени, растягиваясь перед копытами его

коня. Увлекаемый ими, неуклюже свалился и их пленник - избитый молодой молодой в

добротной длинной кольчуге редкого двойного плетения.

- Господин! Господин! - сразу же на разные голоса заголосили они, стараясь поймать его

взгляд. - Я поймал лазутчика! Нет, я! Брехливая собака! Ты в это время гадил у реки! - один

из них, тот что покрепче, вцепился в густую бороду другого, и начал с яростно его таскать

за нее. - Нет, господин, он все врет! Это я поймал ольстерского лазутчика!

В себя они смогли прийти лишь тогда, когда со свистом рассекая воздух по их спинам

начала гулять узкая кожаная плеть. Дюжий нукер, повинуясь кивку головы своего

господина - тысячника, с силой снова и снова опускал плеть на вопящих горцев.

- Хватит, хватит, Атон, - недовольно поморщился он, когда после одного из особенно

удачных ударов тряпье на спине одного из братьев разошлось и на смуглом туловище