Сергей Марьяшин - Роботы божьи

Эпизод повторили в замедленном режиме: китайский боксер чуть замешкался и не успел отскочить, приняв в грудь прямой удар чудовищной силы. Кастет Дубины врезался туда, где у людей находится солнечное сплетение. В замедленной съемке было видно, как китаец содрогнулся, а его искусственная плоть всколыхнулась расходящимся кругом. Акции "Уральских роботов" поползли вверх, китайские же сначала замерли, а спустя мгновение стремительно полетели вниз.

В правительственной ложе царило спокойствие. Джо Дуньтань взирал на ринг с неизменной вежливой улыбкой. Домбровская чему-то хмурилась. Икрамов с озабоченным видом наклонился к ней и что-то телепатически шептал, не разжимая узких змеиных губ.

Пропустив удар, китаец изменил тактику. Теперь он тянул время, стараясь избегать столкновения. Похоже, Дубина поразил его достаточно серьезно и он хотел дожить до конца раунда, чтобы в перерыве его починили. Иван неотступно преследовал китайца по рингу, а тот убегал, прячась за стальные членистые ноги рефери. Чтобы не мешать бою, рефери поднял брюхо и похожие на клешни передние двупалые лапы повыше. Он стоял посреди ринга, опустив треугольную голову, и флегматично наблюдал, как боксеры шныряют между колоннами его четырех конечностей.

Устав от игры в догонялки, Дубина заорал на рефери, требуя, чтобы тот убрался с дороги. Богомол выслушал его, не сдвинувшись с места. Тогда Иван обрушил град звенящих ударов на стальные сочленения одной из его ног. Рефери затрясся, но устоял. Он выдвинул передний манипулятор и схватил Дубину за горло, подняв его на метр над рингом. Боксер болтался в воздухе и отчаянно ругался, заставив Егора гордится собой ― ведь это он вложил в робота экспрессивные и крайне неприличные идиомы, которые тот выкрикивал к восторгу толпы.

Китаец, поняв, что спасся, отковылял к своему углу. Опираясь на столбик и держась за грудь, он тяжело дышал и ждал гонга. Рефери приблизил добычу к себе. Казалось, сейчас он откроет свои страшные механические челюсти и откусит Ивану голову. Зал замер, затаив дыхание.

Извернувшись, Дубина размахнулся и нанес мощный боковой удар правой прямо в стальную треугольную голову. Раздался тягучий звон. Рефери помотал головой, словно пытаясь прийти в себя. Дубина ударил вновь, теперь левой. Войдя в раж, он бил снова и снова. Голова богомола болталась во все стороны, фасеточные глаза разлетелись на куски, челюсть отломилась и висела на пучке проводов. Громко закричав, Дубина нанес последний страшный удар. Голова оторвалась и улетела в ряды зрителей. Струи смазки и гидравлической жидкости ударили Ивану в лицо, испачкав его с ног до головы.

Трехметровый монстр зашатался, его ноги задрожали и подломились. С тяжелым грохотом он рухнул на ринг, не выпуская Дубину из лапы. Зал взревел от восторга. Зрители кричали и аплодировали Дубине стоя. Акции "Уральских роботов" стремительно рванули вверх.

Оказавшись на полу, в луже смазки и вязкой зеленой жидкости, Иван встал на колени и попытался освободить шею. Ничего не выходило, сведенная судорогой стальная лапа висела на нем, словно цепь на узнике древней тюрьмы. Как он не бился, стараясь ослабить захват, лапа не разжималась. Дубина выпучил глаза от напряжения, лицо его побагровело, а перепачканные усы топорщились, как шерсть искусственного кота после удара током.

Китаец из своего угла напряженно смотрел на соперника. Казалось, он не мог решить, что предпринять ― атаковать, воспользовавшись трудным положением Дубины, или ждать конца раунда, чтобы техники занялись его раной.

Дубина рвался на волю. Скованные кастетами руки не позволяли ухватить лапу, поэтому он лупил по ближайшему сочленению, стараясь перебить его. Частые звонкие удары напомнили Егору деревенскую кузницу, которую он видел однажды в компьютерной игре.

Наконец, Ивану удалось отрубить манипулятор. Сгибаясь под тяжестью висящей на шее стальной лапы, будто сбежавший из тюрьмы колодник, он медленно двинулся к китайцу. Глаза робота на испачканном смазкой лице горели неукротимой решимостью и злобой.

Домбровская напряженно подалась вперед, впившись в ручки кресла наманикюренными ногтями. Побледневший Икрамов замер за ее спиной. Председатель Дуньтань, довольно улыбаясь, кивал головой.

Китаец выпрямился и выставил кастеты перед собой, приготовившись защищаться. Стала видна его рана, ее показали крупным планом. Сквозь окровавленный разрез на груди угадывалась проломленная титановая пластина, а за ней ― центральный нервный узел и ритмично пульсирующие искусственные органы. Рану заливала быстро густеющая кровь нового поколения, способная, как знал Егор, склеивать разрывы тканей.

Иван не дошел до врага каких-то пару шагов. Прозвучал гонг. Робот остановился и покрутил головой, словно не веря своим электронным ушам. Взмахнув от досады кастетом, он резко развернулся и пошел в свой угол.

Лазеры по периметру выключились. На ринг бросились секунданты обеих команд. Русские подхватили Дубину под руки и помогли ему сесть на стул. Двое тут же занялись висящей на шее лапой, один вытирал масло и зеленую жидкость, еще один сканировал тело на предмет скрытых повреждений.

Китайцы лихорадочно латали своего бойца. Сразу трое техников копошились в его ране, меняя окровавленны узлы на новые и вставляя титановую заплатку в место пробоя грудной пластины. Еще двое присоединили к его шее программатор и что-то настраивали.

Техники стадиона присоединили трос к поверженному стальному богомолу и вытащили его с ринга лебедкой. Уборщики собирали обломки и посыпали разлитое масло порошком против скольжения. "Удивительно, сколько требуется людей для обслуживания двух вип-роботов", ― подумал Егор. Судя по озабоченно-унылому виду рабочих, обслуживающий персонал набирали среди инвалидов или отморозков.

Врачи укладывали на носилки зрителя, в которого угодила голова робота-рефери. Человек лежал безвольной куклой, покорный их манипуляциям. Незакрепленные руки безжизненно болтались, а бледное, без единой кровинки, лицо наводило на нехорошие мысли. Два трупа за вечер ― это чересчур, особенно для мероприятия с участием глав государств, подумал Егор.

Он спросил у Наташи:

― Ну как? Нравится?

― Очень! А тот бородатый мужчина... он умер совсем?

― Угу. Необратимо. Как и этот, похоже.

Наташа угрюмо замолчала, погрузившись в свои мысли. Егор ободряюще улыбнулся и погладил ее по руке.

Официант поднес очередную порцию шампанского. Егор выпил бокал и взял еще один. Наташа не пила. "Пигмалион" утверждает, что следующая, девятнадцатая, модель сможет пить спиртное и есть человеческую еду. Звучит заманчиво, но он знал, что не променяет свою подругу на новую ни за что на свете, тем более из-за такого сомнительного улучшения. Она точная копия человека, лишенная наиболее досадных людских недостатков. Восемнадцатая модель достигла предела внешнего правдоподобия, гонка в этом направлении закончена. Непонятно, как производители собираются стимулировать покупки новых моделей.