Александр Розов - Апостол Папуа и другие гуманисты III. Эйекатль

Глип Малколм начал с того, что предложил:

— Как насчет чашки кофе для разгона, Томас?

— Благодарю, Глип, с удовольствием, — ответил министр обороны США.

— Хорошее начало разговора, — сказал меганезиец, и ткнул кнопку кофе-машины.

— Гм… — Томпсон погладил ладонью подбородок, — …Вы очень спокойны, Глип, и это наводит на мысль, что вы уже имеете опыт подобных переговоров.

— Верно, Томас. И это к лучшему, я полагаю.

— Это к лучшему, Глип. Тогда мы можем перейти прямо к делу…

…С этими словами, Томпсон положил на стол ноутбук, и открыл файл с результатами политологической разработки, совместной с Бергхэдом и Джеймссонсон. Глип взял из приемника кофе-машины две пластиковых чашки, поставил на стол, а затем повернул ноутбук, чтобы удобнее было читать. После нескольких минут тишины, он сообщил:

— Ну, я думаю: наш суд согласится принять это за базис. Если только поправить роль прогрессивной Империи Метапан в этой легенде.

— Глип, вы что, считаете этих политических бандитов прогрессивными?!

— Томас, вы забываете, что в западном смысле я тоже политический бандит.

В ответ, Томпсон пожал плечами, и на некоторое время уткнулся в свою чашку. А что ответить, если Глип Малколм включен в розыскной лист Гаагского трибунала по двум пунктам: военные преступления и преступления против человечности?

…— Такие дела, — продолжил Малколм после паузы, — у нас, kanaka-foa, свой взгляд на политический бандитизм. О прогрессивности: первый эдикт императора Укштлаштли учреждает в Метапане технопарк с бесплатным продвинутым образованием.

— От императорского эдикта не появится технопарк, — заметил Томпсон.

— Появится, если направлять будущие концессионные платежи за оливиновый рудник Омейокан в Облачных горах на реализацию этого эдикта.

— Извините, Глип, я не геолог, так что не могу проверить это утверждение.

— Aita pe-a. Мы можем чуть позже позвонить геологам, которые сейчас в Омейокане.

Томпсон кивнул, соглашаясь.

— Принято, Глип. Мы позвоним им, а сейчас обсудим ваши поправки. Итак?..

— …Итак, — отозвался Малколм, — я считаю, что Империя Метапан, это буфер, который удачно разделил Сальвадор и Гватемалу. Панамериканское шоссе перестанет служить мостом для асоциальных сделок между криминальными кланами этих двух стран.

— Гм… — буркнул Томпсон, — …Давно ли нези стали бороться против криминала?

— С самого начала, Томас. В нашем сообществе нулевая толерантность к криминалу и, вероятно, вы знаете, какая судьба постигла организованных гангстеров, рэкетиров, и работорговцев, попробовавших действовать в Меганезии. Расхождение между нами в вопросе о криминале касается частностей. В США криминалом объявляется торговля кокаином. В Меганезии криминалом объявляется торговля кредитами. Но по вопросу криминальности обычного бандитизма между нами нет разногласий.

— Я понимаю, — министр обороны США кивнул, — но в США у кокаина черный имидж. Трудно согласовать порядок, при котором кокаин будет… Нейтральным, что ли.

— Разумеется, Томас, вы правы. Поэтому, есть предложение вынести кокаин за скобки. Великую Кокаиновую Тропу можно назвать просто Великой Тропой. Убрать лишний эпитет. Это идея профессионального дипломата, сеньора Лагорено, вы знаете его.

— Да. Антонио Лагорено, министр иностранных дел Сальвадора, участник хунты. Мне известна его идея легализовать Тропу, как концепт свободной морской торговли. Но я сомневаюсь, что эта идея в каком-либо виде имеет шанс согласования на Капитолии.

Глип Малколм скрестил два пальца над столом и произнес:

— Я полагаю, дело в альтернативе. Или согласование будет, и тогда Империя Метапан создаст барьер против трафика синтетических опиоидов из Колумбии в США. Или, в противном случае, экономическая целесообразность подтолкнет Империю Метапан к соучастии в таком трафике, и к размещению производств психотропных веществ.

— Идея понятна, — сказал Томпсон, — это сильный аргумент, но недостаточный.

— Чего не хватает для политического счастья? — полюбопытствоввл Малколм.

— Чего не хватает… — тут министр обороны США сделал паузу — …Я говорю прямо. Не хватает двух вещей: достигнутой победы Америки над мировым злом, и политических прогнозов, требующих форсированного развития военных hi-tech концептов, чтобы не оставить мировому злу шансов на реванш.

— Ну… — Малколм улыбнулся, — …Это можно устроить, если заранее оговорить детали. Конечно, потребуется согласование вашего президента, и нашего верховного суда.

— А как вы это представляете процедурно? — поинтересовался Томпсон.

— Ну, как-то так… — Малколм извлек из кармана элнот с меганезийской национальной эмблемой: бело-черно-желтый трилистник в лазурном круге, — …Я думаю, у вас также имеется коммуникатор спецсвязи. Мы связываемся каждый со своими согласующими персонами, объясняем суть дела, и стыкуем эти гаджеты через IR-порты. Точка.

— Вы предлагаете сделать это прямо сейчас? — спросил министр обороны США.

— Да, сейчас. Зачем тянуть кита за хвост? — вполне резонно ответил меганезиец.

Существенная суша в кластере Хафулуху состоит из главного острова Ниуатопутапу (площадью 20 квадратных километров), и малого островка-спутника — вулканического купола Тафахи в 9 километрах севернее. Единственный туземный поселок Хихифу (с населением менее тысячи) расположен на северно-западном берегу Ниуатопутапу. На востоке от поселка — несколько туземных ферм, и причал, на юге — аэродром. Поселок Хихифу обладает кое-какой инфраструктурой, свойственной полинезийской деревне. Особая часть, это западный кусок Ниуатопутапу, называемый Хунганга и отделенный проливом от основного острова. Раньше этот плоский кусок был никому не нужным и необитаемым, но 2 года назад нези взяли Ниуатопутапу под контроль, и обосновались именно на Хунганге. Там разместился кемпинг марифермеров — сотрудников морской (точнее планктонной) фермы, раскинувшейся на коралловом поле Роаникаурафитиа.

Но, сейчас речь не о Ниаутопутапу, а о его островке-спутнике Тафахи. На нем раньше существовала маленькая деревня с постоянным населением, но теперь заброшенные и заросшие лианами хижины выглядели просто как большие зеленые кочки на равнине, плавно поднимавшейся от северного берега к вершине вулканического купола. Лишь каменная пристань, возведенная туземцами в античные времена, еще сопротивлялась разрушительному энтузиазму дикой природы. В данный момент к этой пристани была пришвартована почти летающая яхта «Ноппэрапон». Это имя получил макет — аркоида атомолета Skoyster (за некое смысловое сходство с японским мифическим существом, безликим имитатором). Можно спорить об удачности имени, но так назвали, и точка.