Ли В.Б. - Я меняю мир

В последующем наше совместное творчество сложилось успешно. Передал ей еще несколько новых песен, иногда, как в этот вечер, исполнял их вместе, но все же такого общего счастья больше у нас не было. Действительно, такая эйфория, как в нашей песне, может цвести только раз и никогда не повторится. Сотрудничество со знаменитой певицей принесло мне новую славу, и как автора всем понравившейся песни, и как ее близкого друга. Герман часто, когда приезжала в наш город, приглашала на разные представительные вечера и презентации, я стал известен среди мэтров искусства как автор хитов и их исполнитель. Мои последующие песни шли нарасхват, самые известные исполнители заранее просили дать им право, с первого озвучивания становились всенародно любимыми. Правда, как и с первой песней, гонорары за них я отдавал разным благотворительным фондам, не оставлял себе даже малую часть.

Я доказал гипотезу Римана: "Все нетривиальные нули дзета-функции имеют действительную часть, равную 1/2". Сам, своим умом и знаниями! Не чье-то готовое решение, а собственное, к которому я шел несколько месяцев, ломая голову, проведя кучу расчетов, перерыв гору материалов на эту тему. Началось с обсуждения задач тысячелетия на математическом симпозиуме, проведенным в ноябре нашим факультетом. Один из докладчиков привел контрпример к гипотезе, опровергающий приведенный в ней постулат. Поднявшийся гвалт среди ученых мужей можно было сравнить со штормом, где на дерзкого возмутителя математического штиля обрушился шквал обвинений в некомпетентности, оскорблении святой веры всего научного мира в незыблемость одной из великих задач.

После форума подошел к оскандалившемуся ученому, представился как один из авторов доказательства теоремы Ферма, а потом попросил немного времени на разбор его варианта гипотезы. Мой собеседник заинтересованно посмотрел на меня, у всех математиков сейчас на слуху наше открытие, после назвал себя. Колычев Егор Петрович, кандидат физико-математических наук, старший научный сотрудник института математики и механики Академии наук. Он согласился, день у него свободен, прошел со мной в лабораторию. Здесь мы расположились за столом, я задал вопрос по вызвавшей у меня сомнение дзета-функции Эпштейна, на которой основывал свой трактат Колычев. Частный вопрос повлек за собой массу уточнений и споров, мы увлеклись, несколько часов пролетели незаметно в наших дебатах.

Все же я доказал оппоненту ошибку в его расчетах и логической цепи. Он принял мои доводы и предложил заняться именно этой темой. Несколько возникших в ходе обсуждения идей давали хорошую перспективу в возможной реализации задачи тысячелетия. Я согласился и мы договорились вместе поработать над чрезвычайно важным проектом. Колычев пообещал внести его в тематический план своего института, а меня привлечь соисполнителем с заключением необходимого контракта. Не откладывая в долгий ящик, принялся за увлекшую меня задачу. Сразу решил привлечь наработанный мной путь компьютерного моделирования, на этот раз математической проблемы. Сформировал основные и промежуточные цели расчетов, необходимые компоненты исследований, разбил по этапам. Продумал программное обеспечение задачи, отдельные документы по каждой из ее направлений.

После, когда мой компаньон оформил меня в штате привлеченных сотрудников, обсудил с ним свои наработки. Колычева заинтересовал мой подход к решению проблемы, для него он стал совершенно неожиданным. Компьютерные технологии среди "чистых" математиков в это время малоизведанная область, используются больше для технических задач по обработке информации, но не в проработке теоретических изысканий. Мы определились с разделением наших функций, основная часть исследовательских работ выпала мне, за Колычевым осталось анализ и предложение принципиальных основ и методов математического аппарата. Впоследствии сложилось так, что практически я сам справился со всем объемом работ. Компаньон сослужил мне консультантом и экспертом, правда, довольно толковым, сделал мне немало важных замечаний.

Решению задачи способствовало новые возможности, открывшиеся постоянными занятиями со своим даром. Они намного увеличили мой интеллектуальный потенциал, по-видимому, за счет активизации не востребованной ранее коры головного мозга. Можно сказать, я заметно "поумнел". Раньше не отличался какой-либо гениальностью, способности были выше средних, но не настолько. А с недавних пор заметил, что любое задание стал выполнять гораздо легче и без серьезных ошибок. Мне теперь достаточно получить исходную информацию, она сразу воспринимается цельной картиной, вижу разные пути к конечному результату, четко представляю нюансы каждого, достоинства и недочеты, на несколько шагов вперед прогнозирую их последствия. Проекты, с которыми я бился на работе месяцами, идя почти на ощупь, теперь не представляли сложность, с чистого листа, на основе изучения исходных условий составлял технические задания, программные продукты, а потом реализовывал почти безошибочно, с небольшой корректировкой, вносимой тут же. У меня теперь оставалось гораздо больше времени на другие занятия - с творчеством, наукой, семейными и прочими делами.

Но даже с такими способностями мне понадобились десятки, даже сотни расчетных цепей, перебрал частные гипотезы Хельге фон Коха, Харди, Титчмарша и Вороса, провел выборку огромного количества нетривиальных нулей в полосе "критической линии", только через полгода безуспешных исследований наконец-то появились обнадеживающие результаты, в июне, в самую пору сессии, смог сказать "Эврика!". Свой труд с пояснительной запиской на почти десятке печатных листах сдал Колычеву, он две недели перепроверял мои расчеты, пока не вынес свой вердикт - задача решена! Еще месяц наше доказательство гипотезы разбирали в экспертном совете института, пока не согласились с его истинностью.

После институт отправил заявку на регистрацию открытия в Международную академию, через полгода оттуда пришло официальное подтверждение о признании открытия тысячелетия с выдачей авторам, то есть мне и Колычеву, премии в миллион евро. Дождь наград посыпался на нас, как от отечественных ведомств, так и зарубежных математических институтов и обществ. Нас признали почетными академиками в десятке стран, в родном отечестве выдали Государственную премию, Колычеву присвоили ученую степень доктора наук. Я же остался обычным студентом, без диплома о высшем образовании мне не могли дать даже кандидата наук. Все награды и премии я теперь честно оставил у себя, это мой труд, пусть и с помощью святого дара.