Ирина Лем - Ошибка Синей Бороды

- Почему? – с обидой спросил Франческо, будто не понял.

- Потому что бабка Мартинэ предупреждала.

- И о чем она еще тебя предупреждала?

- Не скажу, - тоном упрямого ребенка ответила девушка, а сама невольно прикоснулась к цветку в волосах, который бабка наказывала хранить пуще глаза.

На ощупь цветок подвял, но держался.

- Вставай, Жанна, тебя ожидают в гостиной, - проговорил Прелати официально, но на «ты», по-прежнему не признавая в ней хозяйку.

- Кто ожидает? Супруг?

- Его тоже увидишь. – Опять уклонился от прямого ответа, мошенник. -Поторопись.

- Сначала отвернись, - приказала Жаннет хозяйским тоном, на который имела полное право. И за которое решила бороться до конца.

- Да что ты меня стесняешься? Что я тебя - голую не видел?

- Не отвернешься – не встану, - в голосе девушки звучал ультиматум.

- Ну, ладно, уговорила.

- И отойди подальше, к самой двери. Я тебе не доверяю.

- Правильно делаешь, - согласился без возражений Прелати и выполнил просьбу. Сложил руки на груди, расставил ноги, встал лицом к двери, спиной к Жаннет.

Поднявшись и одевшись, она подошла к зеркалу. Только подняла руку, поправить прическу, когда увидела в отражении лицо бабки Мартинэ, вернее - только голову. Без тела. Видно, оно на тот момент значения не имело.

Для конспирации и чтобы не пугать окружающих страховидной внешностью, голова была накрыта черным капюшоном до кончика носа, только впавший рот торчал. Именно в таком виде бабка впервые предстала перед Жаннет. Несколько дней... или лет... или сколько-то там времени назад.

Голова поманила пальцем, мол, встань поближе, потом палец приложился к губам – тихо! Девушка прислонила ухо к поверхности зеркала.

- Сегодня твоя последняя ночь пребывания в замке, - прошептала старая дама. – Будь особенно внимательной. Не забывай мои наказы, останешься в живых. Особенно – не наступай в круги. После того, как увидишь голубые глаза...

Голубые глаза? Невозможно. Жаннет еще ни у кого здесь не видела цветных глаз, только сплошные мертво-черные без белков. Вот Холмс недавно поменял цвет на безжизненно-белый, да сказал, что ненадолго. Потом его вообще убили. А голубые... Не верится. Кажется, старая дама начала галлюцинировать.

- Жанна! – крикнул от двери Франческо, не поворачиваясь. – Время истекает. Пошли!

На окрик Жаннет машинально повернулась в сторону алхимика, который незаметно усмехнулся. А когда захотела уточнить про глаза, лицо в зеркале исчезло.

Пришлось догадываться самой. Покопавшись в памяти и перебрав местных жителей, девушка приемлемых ассоциаций насчет цвета глаз не обнаружила. Но – кто знает, что за сюрпризы ее сегодня ожидают, решила следовать предостережению. Бабке Мартинэ, единственной из обитателей подземелья, Жаннет была склонна верить. Еще мужу, конечно.

- Готова? – Прелати без спроса повернулся.

- Готова, но с тобой никуда не пойду.

- Что еще за бунт на корабле? Почему это – не пойду?

- Я тебе не доверяю.

- Правильно делаешь. Но сегодня у тебя выхода нет. За тобой прийти больше некому, все мертвые лежат, не забыла? И потом. Обещаю, что не трону. Честно. Хозяин у нас крут на расправу. Мне голову терять неохота. Пригодится для других дел, поважнее.

- Поклянись, что не врешь. Только выстави руки вперед, чтобы фигу за спиной не сделал.

Лакей послушался. Поднял руки, согнув в локтях, выставил ладони к Жаннет, будто сдавался по команде «хенде хох!».

- Клянусь всем, что мне дорого: дружбой с загробным маэстро - дьяволом Алибароном, его подручными - черными ангелами смерти и хитрыми херувимами, убаюкивающими вечным сном. Достаточно? Или еще мамой поклясться?

- Слишком непонятно, - ворчливо ответила Жаннет.

- А что ты хотела, чтобы я тебе на распятии присягу приносил и библию в свидетели призывал? – Прелати брызгал слюнями от возмущения и потрясал руками перед жаннетиным носом. – Тогда у тебя точно шарики за ролики заехали. Совершенно не понимаешь ситуации, в которой находишься. Нам распятие увидеть хуже, чем в преисподней по горячей сковородке пробежаться. Вот детский сад, честное слово. Взрослая девушка, замуж недавно вышла, а в простых законах загробного подземелья не разбирается...

- Ладно. Хватит пререкаться. Пошли, - сказала Жаннет и протянула руку.

Схватив ее ладонь покрепче, Франческо увлек за собой. Со скоростью сверхзвукового лайнера он понесся через все стены подряд - напрямик, не вылетая в коридоры или на лестницы спросить дорогу или хотя бы для видимости приличия. Видно, спешил очень.

Приземлились все в той же гостиной.

Комната имела трагически опустошенный, неживой вид, будто поле после Ватерлоовского побоища. Пахло скорбью и смертью - из-за пяти трупов, лежавших в тех же позах, что накануне.

Капоне удобно развалился в кресле, свесив голову на левое плечо, и лежал мирно, вроде - спал. Труп Дарьи сидел на стуле прямо, труп Эржбеты – опираясь руками на столешницу. Каддафи покоился, раскинув конечности, с отвисшей челюстью и дыркой во лбу. Холмс лежал в позе «мордой об стол».

С большим удовольствием он упал бы мордой в салат оливье, однако, того блюда под рукой не оказалось. Кок Прелати поленился нарезать. Он вообще ни с одной из своих обязанностей не справлялся в соответствии с условиями контракта: вовремя и прилежно. А зарплату требовал получать в срок! Лишить бы его один раз гонорара - за наглость характера, посмотрели бы, как он тогда запищал, безбородый обманщик, вымогатель незаработанного...

10.

Непрезентабельный вид мертвецов не пробудил в душе девушки ни искры сочувствия: они заслужили, что получили.

- Где муж? – спросила Жаннет, испытывая позыв к раздражению, подозревая очередную ловушку.

- Скоро увидишь. Сначала прикоснись к Альфонсо.

- Зачем это? – В голосе ее чувствовалось зло и желание сопротивляться.

Что соответствовало действительности: Жаннет начинала выходить из себя. Из-за этого плута Франческо. По какому праву он ей врет? Почему приказывает? Не будет она его больше слушать! Надоело. Особенно его небритая морда и первобытный цинизм. Не собирается она продолжать участвовать в играх, правил которых не понимает, исполнять чужую волю наперекор своей. Все, хватит! Не хочет больше быть марионеткой колдуна - интеллектом до нее недорос. Пусть справляется один, а Жаннет в свои темные делишки не вовлекает.

Ее внутреннее возмущение его не тронуло.

- Прикоснись, чтобы оживить, - попросил приказным тоном колдун.

- Не хочу его оживлять! Он меня убить хотел. Заслужил высшую меру наказания. Пусть теперь на том свете битой размахивает, а меня оставит в покое, - прокричала Жаннет и хотела было отвернуться. Но вовремя вспомнила наказ бабки держать врагов в поле зрения. Так и осталась стоять перед Прелати - со взором, пылающим неповиновением, и сжатыми решительно губами.