Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

Остановившись перед дверью, И провела рукой по бедру, но обнаружила, что на ней платье. Ни одного кармана. Значит, ключа нет. Значит, откроет он, и, увидев его неподвижное, застывшее лицо, И потеряет всю накопленную для разговора смелость.

Занесла руку, чтобы постучать, но дверь тут же распахнулась. Позабыв обо всем, И взвизгнула и отскочила. Показалось, будто на пороге стоит Эрлот.

— Сам в восторге, — заявил сияющий Кастилос, оглядывая рукава плаща. — Заходи, чего стоишь? Отличный заяц, кстати.

Войдя в номер, И осторожно прикрыла дверь. Сердце все еще трепещет. Кастилос, в черных одеждах, с длинными волосами, сейчас действительно походил на Эрлота. Разве что живой цвет лица и глаз разрушали образ. Ах да, еще Кастилос радовался. Эрлот же не позволял себе такого никогда.

— Что-то случилось? — поинтересовалась И, делая нерешительные шаги к столику, на котором поблескивали два бокала.

Кастилос схватил бутылку, одним движением вырвал тугую пробку. Принцесса вздрогнула, когда он поднял бутылку высоко над столом и перевернул. Красная струя вина заполнила один бокал, затем — второй. Стремительное движение, и бутылка уже стоит на столе, ни капли не пролилось. Кастилос подтолкнул бокал к принцессе:

— Держи. Хотя нет, постой, сперва переоденься.

— Чего? — Ирабиль уже не могла удивляться внезапным переменам своего спутника. Переодевания, вино… Лечь бы просто да уснуть. Но брошенный едва ли не в лицо сверток пришлось ловить.

— Прошу сюда! — Кастилос уже в углу. Оба экрана он заранее перетащил, сделав что-то вроде маленькой комнатки.

Как только И зашла внутрь, Кастилос сдвинул экраны. В комнатке оказалась свеча в подсвечнике и даже зеркало. Усадив зайца на пол, Ирабиль распустила тесемки на свертке. Внутри оказалась гладкая светло-зеленая ткань…

— Как прошло свидание?

— Никакое не свидание, — откликнулась Ирабиль. — Отвратительно. Я вообще не умею с людьми разговаривать. Либо глупости несу, либо грублю, а то и вообще не знаю, что сказать.

— Вчера мы довольно весело болтали, пока я не спросил о замужестве.

Принцесса как раз сняла ситцевое платье и застыла, медленно краснея.

— Почему ты так просто об этом? — спросила, радуясь, что не видит лица Кастилоса.

— Потому что все предельно просто. Ты — самое милое в мире существо, а залезть к тебе в душу — легче легкого. Поставь засовы покрепче, мой тебе совет. Если уж я сумел смутить тебе сердце и разум, то у Роткира еще больше шансов. Я лишь ударил первым, чтобы держать тебя на виду. Ведь, согласись ты стать моей женой, ответом будет лишь подзатыльник.

— А ну, погоди! — Принцесса, раздвинув экраны, вышла. Даже в зеркало взглянуть не успела. — Так ты что, специально все подстроил?

Кастилос, опустившись на одно колено, поставил перед ней пару туфелек с серебряными пряжками. Потом скользнул за спину и мгновенно распустил надоевшую косу.

— Испортил ли я Роткиру весь день? Да, конечно. Планировал ли я, что ты будешь болтать с плюшевым зайцем на крылечке? Нет, за это я должен просить прощения.

Туфельки приятной прохладой сжали ступни. Впервые за столько времени Ирабиль почувствовала себя принцессой. Даже волосы рассыпались по плечам, как в детстве. Повернувшись, она задала самый главный вопрос:

— То есть, ты меня не любишь? Правда-правда?

Кастилос сжал ладонями виски принцессы, поцеловал ее в одну щеку, в другую.

— Я тебя ненавижу! — воскликнул он, снова переместившись к столу. Поднял бокал. — За ненависть. За этот великий огонь, очищающий душу!

— Что ты несешь? — Принцесса яростно вытирала щеки ладонями. — И чему ты так рад?

— Дорогая моя, бесконечно любимая и обожаемая принцесса, — провозгласил Кастилос. — Сегодня наша великая армия увеличилась вдвое. Граф Ливирро изъявил желание присоединиться. Вот чему я радуюсь. А теперь — хватай бокал.

Голова пошла кругом еще до того, как Ирабиль ощутила аромат вина. К радости примешалась грусть, почувствовав которую, принцесса разозлилась сама на себя. Пригубила вино, а Кастилос залпом осушил бокал и расколотил его об стену.

— Прекрати! — вскрикнула принцесса, поставив бокал на стол. — Как тебе только в голову такое пришло? Да неужели я бы…

Он просто исчез, чтобы тут же появиться напротив. Правая ладонь легла на талию принцессы, и комната закружилась в вальсе. Не успев сообразить, что происходит, И уверенно ответила на знакомые движения.

— Ты танцевать умеешь? — удивилась она.

— Я умею все, что нужно, радость моя. А от моих поцелуев, говорят, сгорают сердца.

Его лицо оказалось близко, так близко, что И забыла, как нужно дышать. Бросило в жар, потом — в холод.

— «Да неужели я бы», — передразнил Кастилос и повлек принцессу дальше, смел с пути экран и, сделав изящный разворот, остановился перед зеркалом. Он стоял за спиной принцессы, положив руки ей на плечи. Из зеркала на И смотрела обворожительно красивая девушка в платье, похожем на струящийся зеленый поток воды. Щеки девушки алели, зеленые глаза искрились. А позади, улыбаясь невозмутимой улыбкой, стоял прекрасный молодой мужчина.

— Подросткам нельзя ничего запретить, — сказал он. — Зато ими очень легко управлять. Простишь мне эту милую шалость, или дашь пощечину?

Девушка в зеркале опустила голову.

— Я такая слабая…

— Ты открыта миру и наивно веришь, что мир тебя пощадит. Все ждешь нападения чудовищ, мечтаешь броситься на Эрлота и погибнуть. А ведь доброта порой ранит не хуже злобы. Любовь убивает. Один поцелуй может спасти или уничтожить мир. Вся наша жизнь — безумие, а ты недостаточно сумасшедшая, чтобы, смеясь, танцевать на краю пропасти. Тебе никто не нужен, принцесса, кроме одного лишь человека. А ему — никто, кроме тебя. Но хватит киснуть! Пока я за тобой присматриваю, ты себя не уничтожишь.

— Не отходи далеко, — попросила Ирабиль.

— Обещаю. А теперь давай, обними своего лучшего друга.

— Зачем это? — нахмурилась Ирабиль.

— Вскружу тебе голову еще сильнее, а заодно выполню обещание.

Кастилос развернул И, прижал к груди. Она обняла его, расслышала, как один раз стукнуло и остановилось сердце.

— Просто доверься. Я никогда такого не делал, к своему стыду, но уверен, что все получится.

Прежде чем Ирабиль успела испугаться, мир рассыпался на десятки осколков.

Ощущая себя частью стаи, принцесса ликовала. Да, она не могла управлять полетом, всецело подчинялась Кастилосу, но все же — летела! Купалась в воздушных потоках, упивалась скоростью и даже не заботилась о том, куда влечет ее чужая воля.

Стая промчалась над засыпающим городом. Вот уже позади каменная стена — узкая полоска, с такой высоты. Приближается гора, на вершине которой выросла башня. Принцесса различила лестницы, площадки, темные окна. Лишь наверху горит свет.